Змееныш - Андрей Дашков

Разбуженная жестокость исказила его черты. У Люгера появилась ясная и неизменная цель – найти и уничтожить гнусного щенка, посланца оборотней, осмелившегося поднять руку на отца.

Меньше двух минут ушло у него на то, чтобы одеться и вооружиться. В детской спальне, конечно, уже никого не было, однако вещи Морта остались нетронутыми. Тем не менее Люгер сомневался, что малолетний убийца прячется где-то в доме. Это было бы слишком просто. Спустившись вниз, Слот убедился, что Морт сбежал.

Тяжелая входная дверь была приоткрыта, и зимний ветер успел намести возле порога горку снега. Стук каблуков Люгера разбудил Баклусов. Заспанный Густав, щурясь, выглянул из своей комнаты. Слуга не понимал, что случилось. Мимо прошел хозяин со смертельно бледным лицом и хищным блеском в глазах. В руке он держал обнаженный меч.

Стервятник одним ударом распахнул дверь шире и увидел протянувшуюся от нее цепочку следов: маленькие босые ноги Морта оставили отпечатки в глубоком снегу. Полузанесенные, но еще хорошо различимые следы пересекали аллею и исчезали в лесу.

– Спускай собак! – хриплым голосом приказал Люгер Густаву и выбежал за дверь.

Не теряя времени на приготовления, он вывел из конюшни расседланную лошадь, вскочил на нее и бросился в погоню за сыном, одержимый странной смесью ненависти, потребности отомстить и… любви, растоптанной предательством. Любви, которая все еще тлела в нем и которую он хотел бы уничтожить.

Луна заливала лес на удивление ярким светом. Мир был двухцветным: черным и бледно-голубым. На снегу темнели отпечатки босых ног. Дом давно скрылся за частоколом стволов, и собачий лай стал еле слышен. Измученная лошадь временами проваливалась в сугробы до самого брюха.

Чем больше Стервятник думал о случившемся, тем меньше понимал. Разве не странно, что почти голый ребенок нашел в себе силы уйти так далеко и при этом не замерзнуть? Да, этот ублюдок, которого Люгер считал своим сыном, скорее всего являлся только направляемым извне орудием убийства, но когда, в какой момент произошло преображение?

Стервятнику становилось не по себе при мысли о том, что все было предопределено с самого начала – там, во Фруат-Гойме, пока зачатый плод находился в материнской утробе. Значит, Сегейла тоже сделалась игрушкой в чужих руках. Опасной игрушкой… Может быть, она предчувствовала что-то такое, в чем не смела признаться даже Люгеру, а ее отъезд из поместья был бегством?.. Слот проклинал себя за слепоту, за то, что не замечал ничего и никого вокруг, погрузившись в свои кошмары.

Однако впереди его ожидали худшие открытия. Спустя некоторое время он заметил, что очертания следов изменились: они стали более округлыми, а отпечатки пальцев удлинились, раздвинулись в стороны, заострились и превратились в отпечатки когтей.

Люгер осадил лошадь, спрыгнул с нее и, зачерпнув руками рыхлый снег, остудил разгоряченное лицо.

Он хотел бы, чтобы этой ночи не было вообще. Вероятно, он не испытал бы такого жестокого разочарования, если бы его сын просто исчез. Но следы волка означали одно: Стервятник преследовал не ребенка, а оборотня, наделенного вдобавок способностью к постепенному превращению. Гнаться за ним на лошади было бессмысленно.

Слот еще не знал, что сделает завтра, но в любом случае он оказался перед незавидным выбором: ему предстояло либо уничтожить Морта, прежде чем тот повторит неудавшуюся попытку (а в этом Люгер почти не сомневался), либо… попытаться перерезать незримую нить колдовства, сплетенную пять с лишним лет назад в земмурском подземелье. Отвести удар, нанесенный сквозь время. Удар, который наверняка будет не последним.

Люгер протоптал в снегу дорожку между деревьями, затем снял оружие и разделся, ощущая сковывающие объятия ледяного воздуха. Негреющий лунный свет обливал его, заставляя бледную кожу сиять, как мрамор. Холод снаружи и пустота внутри…

Он превратился в стервятника, разогнался и с трудом оторвался от земли, покрытой белым саваном. Его крылья гнали снежную пыль и отбрасывали резкие колеблющиеся тени.

За это превращение Люгер заплатил еще несколькими неделями жизни, но чего стоила ТАКАЯ жизнь?

Поднявшись над лесом, он стал описывать в небе круги, высматривая внизу зверя.

Поиски продолжались около часа и оказались тщетными.

Глава шестая

ПОДАРОК СЛЕПОГО

Вернувшись в поместье, Люгер проспал остаток ночи сном праведника. Впервые за долгое время его не терзали кошмары; он дышал глубоко и ровно. Но ранним утром, едва за окном забрезжил рассвет, Слот был уже на ногах и собирался в дорогу, чувствуя себя человеком, получившим бесценный подарок, о котором он не смел и мечтать. Прежде всего, он спасся и теперь делал все, чтобы снова не оказаться пойманным врасплох.

Каким бы опасным или отвратительным не выглядело предстоящее ему дело, его существование обрело смысл. Поначалу он даже испытывал давно забытую радость жизни – несмотря на свежий шрам, служивший зловещим напоминанием о неминуемой расплате. Но люди слишком неблагодарные создания, чтобы должным образом ценить каждую прожитую минуту, – и Люгер не был счастливым исключением. Вскоре ему уже пришлось пожалеть о том, что он уцелел.

Две собаки пропали в лесу, но его это не очень волновало. Ничего не объяснив Густаву и Эльде, он покинул поместье в девятом часу утра. Прежде, отправляясь в дальний путь, он не пренебрегал составлением гороскопа и гадательной колодой, но на этот раз даже не вспомнил о них. Что-то сломалось в нем посреди земмурского ада. Подлинной веры он не имел никогда, а теперь лишился и суеверий…

Под Люгером был не слишком быстрый, но выносливый конь, которого он направил в сторону Элизенвара по заснеженной лесной дороге. Стволы загораживали даль. Стервятник вглядывался в просветы между деревьями. Слабая надежда встретить возвращающуюся из города Сегейлу еще теплилась в нем, однако он понимал, что эта надежда больше похожа на несбыточную мечту.

День выдался пасмурный и не слишком холодный. Черные голые сучья протыкали унылое небо, затянутое серой пеленой туч. Изредка раздавались крики птиц. Пугливый олень однажды пересек дорогу, бросив настороженный взгляд в сторону всадника, и скрылся в лесной чаще.

Спустя некоторое время Люгер обратил внимание на то, что его сердцебиение было неестественно замедленным, будто в груди находился маятник, совершающий неизменные колебания. Возможно, сомнительный дар проклятых рыцарей означал силу и неуязвимость, но у Стервятника возникло неописуемое ощущение – едва ли не самое необычное из всего, что он испытал за свою жизнь. Постоянное присутствие постороннего, которого нельзя изгнать. Растворение чуждого в плоти. В Стервятника вселилось что-то нечеловеческое. Он уже не был полновластным хозяином собственного тела. Это совсем не радовало его. Он снова попал в положение игрока, взявшего в долг для того, чтобы продолжать заведомо проигранную партию…