Дуэт со случайным хором - Артур Конан-Дойль

Столовая была превосходна, маленькая, но очень уютная. Посередине стоял стол орехового дерева. На камине возвышались великолепные бронзовые подсвечники, подарок крокет-клуба. На том же камине, около часов, лежала распечатанная телеграмма. Франк быстро схватил ее.

- Ну, вот оно! - воскликнул он. - Смотри: "Ждите нас четверг вечером около десяти". Ведь я написал "вторник вечером". Это вина телеграфиста. Мы приехали на два дня раньше, чем нас ждали.

Хорошо, что было хоть какое-нибудь объяснение, хотя многое все еще оставалось непонятным. По коридору, покрытому блестящим линолеумом, они прошли в гостиную. Это была не очень хорошая комната, слишком квадратная для того, чтобы быть изящной. Но все безделушки в ней были так прелестны, и развешенные повсюду фотографии друзей смотрели так весело. К тому же Франк и Мод не были настроены для строгой критики.

- Мне кажется, госпожа Ватсон устроила все великолепно, - сказала Мод. Ее живые пальчики уже приступили к кое-какому переустройству. - Но где же находится она сама?

- Она, очевидно, куда-нибудь ушла; живет же она, конечно, здесь в доме. Но меня удивляет отсутствие прислуги. Госпожа Ватсон писала мне, что прислуга уже прибыла. Что же ты думаешь теперь делать?

- Ты не хочешь есть, Франк?

- Я умираю с голоду.

- И я тоже.

- Ну, так пойдем поищем чего-нибудь.

Взявшись под руки, держа каждый по свече в свободной руке, они стали продолжать свои исследования уже с более определенной целью. В кухне, куда они прошли, всюду виднелись следы недавней работы: лежали в беспорядке грязные тарелки, печь была, очевидно, недавно затоплена, но огонь потух. В одном углу валялась куча чего-то похожего на груду грязных занавесей, в другом лежало опрокинутое кресло. Повсюду царил беспорядок, который очень удивлял Франка, знавшего, что госпожа Ватсон не выносит неряшества. Комод и шкаф с посудой первые привлекли их внимание. Франк радостно вытащил из комода кусок свежего хлеба, масло, сыр, коробку какао и полный горшок яиц. Мод подвязала передник, отыскала бумаги и лучину, и вскоре в печке весело затрещал огонь.

- Франк, налей воды в котел.

- Готово, что еще?

- И вот в эту миску тоже. Это для яиц.

- Мод, мне кажется, они гнилые, - заметил Франк, подозрительно откладывая яйца.

- Посмотри их на свет. Видишь, - совершенно свежие, превосходные яйца. В миску их. Теперь нарежь хлеба и намажь его маслом. Через несколько минут ужин будет готов.

- В ящике здесь лежат салфетки, ножи и вилки. Я пойду накрывать на стол.

- И оставишь здесь меня одну. Нет уж, Франк, пожалуйста, если я кухарка, ты будешь моей посудомойкой. Достань чашки и налей какао. Знаешь, мне очень нравится роль хозяйки дома.

- Да еще с судомойкой вдобавок.

- Да, причем у судомойки замечается склонность все время обнимать свою хозяйку. Надо снять шляпку. Достань из шкафа сахар для какао. Знаешь, Франк, - Мод с тарелкой в руках, вдруг остановилась, - кажется, тут в кухне есть собака или что-то вроде того.

До их слуха долетели какие-то странные звуки. Франк и Мод с испугом оглянулись вокруг.

- Откуда это? Франк, кажется - это мыши.

- Будем надеяться на лучшее. Не пугайся понапрасну. Шум идет, кажется, из-под этой кучи занавесей.

Со свечой в руке Франк подошел к куче и увидал вдруг сапог, торчавший наружу.

- Господи Боже! Да там спит какая-то женщина!

Успокоившись, что это не мыши, Мод также приблизилась, все еще держа тарелку в руках. Не оставалось никакого сомнения в том, что это - женщина, и что она крепко спит. Голова ее лежала под столом. Это была очень толстая, здоровая баба.

- Эй, ты! - крикнул Франк и начал трясти бабу за плечо. - Вставай!

Но баба продолжала безмятежно спать.

- Эй, да проснись же ты, вставай! - кричал Франк, и ему удалось кое-как привести женщину в сидячее положение. Но и сидя она продолжала так же крепко спать.

- Бедняжка, она должно быть больна, - заметила Мод. - Не сбегать ли за доктором, Франк?

- Проснись, эй ты, баба! - орал Франк во все горло. Затем он стал изо всех сил трясти женщину, которая болталась, как кукла. Наконец Франк выбился из сил и опустил ее снова на пол, подложив ей под голову маленькую скамеечку.

- Тут уж ничего не поделаешь, - сказал он, - надо дать ей выспаться.

- Что ты хочешь сказать, Франк? Неужели она...

- Именно это. Она пьяна.

- Какой ужас!

- Смотри, котел кипит. Давай ужинать.

- Нет, Франк, у меня совесть будет не спокойна, если мы оставим ее валяться здесь. Я не в состоянии буду поужинать как следует. Да и ты также, я знаю.

- Черт с ней, с этой бабой, - сказал Франк, сердито взглянув на неподвижно распростертое тело. - Стоит нам беспокоиться из-за нее. Ей здесь, кажется, достаточно удобно.

- Нет, Франк, нельзя быть таким бесчеловечным.

- Что же нам делать?

- Надо положить ее в постель.

- Господи Боже!

- Да, дорогой, мы должны это сделать.

- Да слушай же, дорогая, нужно быть рассудительным. Женщина весит полтонны, а спальная комната на самом верху.

- Ты попробуй взять ее за голову, а я за ноги. Как-нибудь донесем.

- Да нам ни за что не поднять такую громаду вверх по лестнице.

- Ну, тогда снесем ее в гостиную на диван, - сказала Мод. - Иначе я, право, не в состоянии буду спокойно ужинать.

Видя, что Мод не уговоришь, Франк схватил женщину под руки. Мод взяла ее за ноги, и они понесли ее, все еще совершенно бесчувственную, по коридору. Выбиваясь из сил, они кое-как дотащили ее до гостиной. Новый диван затрещал под тяжестью женщины; едва ли он ждал, что его обновят таким образом. Мод накинула на распростертое тело толстое одеяло, и оба вернулись к своему кипящему котлу и еще не сварившимся яйцам. Затем они накрыли на стол и, кажется, никогда еще не ужинали с таким аппетитом. Молодой женщине все казалось красивым, - обои, ковры, картины, но для него одна она была такой красивой, и умом, и душой, и телом, что вокруг все казалось очарованным ее присутствием, тому тихому и чистому счастью, которое дает простая дружба и которое гораздо глубже и сильнее самого бешеного взрыва страсти. Франк вдруг вскочил со стула. У дверей раздался шум чьих-то шагов. Щелкнул ключ, и струя холодного воздуха, проникшего в комнату, показала, что дверь открылась.

- Закон не разрешает мне войти, - произнес чей-то грубый голос.

- Да говорят же вам, что она очень сильная и буйная, - сказал другой голос, Франк узнал его, - это был голос госпожи Ватсон. - Она выгнала горничную из дому, и я ничего не могу с ней поделать.

- Мне очень жаль, сударыня, но это совершенно против законов Англии. Предъявите мне приказ об аресте, и я сейчас же войду. Но если вы донесете ее до порога, я уж отправлю ее куда следует.

- Она в столовой, я вижу огонь там, - сказала госпожа Ватсон и вдруг вскликнула: - Господи Боже! Господин Кросс, как вы меня испугали! Должно же было случиться так, что вы приехали домой в мое отсутствие! Ведь я не ждала вас раньше четверга. Нет, этого я никогда не прощу себе...

Но все неудачи и недоразумения объяснились. Телеграмма была причиной всего зла. А затем новая кухарка оказалась горькой пьяницей и очень буйной во хмелю. Другую служанку она выгнала из дому. А пока госпожа Ватсон бегала за полицией, кухарка напилась до полного бесчувствия и заснула мертвым сном.

В это время извозчик привез со станции оставленный там багаж. Все еще безмятежно спавшую женщину вытащили на улицу и сдали на попечение дожидавшегося у дверей полицейского.

Так впервые вступили Франк и Мод в свой собственный дом.

Глава IX

Признания

- Скажи мне, Франк, любил ли ты кого-нибудь до меня?

- Как сегодня лампа плохо заправлена, - сказал Франк и немедленно вышел в столовую, чтобы принести оттуда другую. Прошло некоторое время, прежде чем он вернулся.

Она терпеливо ждала, пока он снова уселся.

- Итак, франк? - спросила она. - Любил ты когда-нибудь другую женщину?

- Дорогая Мод, что за польза от подобных вопросов?

- Ты сказал, что между нами не может быть секретов.

- Конечно нет, но есть вещи, о которых лучше не говорить.

- Мне кажется, это именно и будут секреты.

- Если ты смотришь на это так серьезно...

- Даже очень.

- Тогда я готов ответить на все твои вопросы. Но ты не должна бранить меня, если мои ответы тебе не понравятся.

- Кто она была, Франк?

- Которая?

- О Франк, неужели их было несколько?

- Я предупредил, что мои ответы будут тебе неприятны.

- Лучше бы я уж и не спрашивала.

- Тогда оставим это.

- Нет, теперь уж поздно, Франк, теперь я хочу знать решительно все.

- Ты этого так хочешь?

- Да, Франк, непременно.

- Едва ли я в состоянии буду сказать тебе все.

- Неужели это так ужасно?

- Нет, но есть другие причины.

- Какие, Франк?

- Их очень много. Ты знаешь, как один современный поэт оправдывался перед своей женой в своем прошлом. Он сказал, что все время искал ее.

- Это мне очень нравится! - воскликнула Мод.