Черный ящик Цереры - М Емцев

Черныш подумал-подумал, да и рассказал библиотекарю о своих неудачах.

- Самое неприятное, что это первое мое дело. Очень хотелось бы оправдать доверие Гладунова, но никак не могу отыскать концов. Мне совершенно непонятно, за что ухватиться.

- Да, так, как правило, и бывает. Хочешь, но... - задумчиво сказал Яриков. - Такая уж это работа. Нужно терпение, дорогой Гришенька. Вы своего добьетесь.

Он помолчал немного, потом добавил:

- Жаль, конечно, что это задание отвлекает вас от высоких теоретических исследований. Но что ж. Это случается часто, всегда находятся серьезные практические задачи, которые нужно...

Яриков не окончил мысли и вдруг сказал:

- Слушайте, Гриша, давайте по вашему делу запросим машину!

- Зачем? - удивился Черныш. - Я пересмотрел всю литературу, начиная от Адама, ей-богу, это мало помогло.

- Э-э, не говорите, - покачал головой Яриков, - вы смотрели только материалы о подделке денежных знаков. Для диссертации этого, может быть, и достаточно, но для дела, вообще говоря, мало. Многое выпало из вашего поля зрения, например особенности технологии или распространения фальшивок. Наша машина обладает не только фактической памятью, но и ассоциативной. Она может выдать справку по любому мало-мальски интересному признаку. Есть у вас такой вопрос?

- Как же, - оживился Черныш, - вот эта история с одинаковым номером на всех бумажках? Я нигде не встречал ничего подобного. Начиная с 1808 года, когда Наполеон выпустил первые фальшивые ассигнации в 25 и 50 рублей. Запросите-ка ее. Может, что и узнаем.

Яриков закивал, заулыбался. Хорошо, сейчас попробуем. Обычно дежуривших программистов не оказалось, и библиотекарю самому пришлось кодировать задание. Он очень долго суетился возле машины, куда-то бегал, что-то приносил и уносил. Наконец машина заработала. Старик облегченно вздохнул и ввел перфокарту в программное устройство. Машина мягко гудела, внутри нее что-то поскрипывало и пощелкивало.

- Что-то очень долго, - тревожно вздохнул библиотекарь, - обычно ответ приходит почти сразу же.

Наконец, ответ был получен. Это было название немецкой книги. Машина дала русский перевод - "Стена". Воспоминания немецкого антифашиста Августа Карстнера. Машина сообщила, что книга имеется только в Ленинградской библиотеке имени Щедрина.

Черныш пожал плечами.

- Ну и что? - спросил он. - Причем тут антифашист Карстнер?

Яриков смутился.

- Да, это что-то... Если б еще дело шло о старых деньгах, а тут ведь две реформы... Может, она ошиблась. Но вы все же посмотрите книжицу. Я выпишу ее для вас по межбиблиотечному абонементу.

Вот и лежит перед Чернышем эта самая немецкая книга с красными кровавыми буквами на тающем лице узника нацистских лагерей. Он вооружился немецко-русским словарем и начал медленно погружаться в незнакомый текст. А спать-то как хочется. С утра на ногах. Минут через тридцать он отбрасывает книгу.

- Нет, все это чепуха, - бормочет он, - она ошиблась, книга не имеет никакого отношения к фальшивым деньгам. Пойду спать.

Может, оно и не чепуха, конечно... Но глаза уж больно слипаются.

На другой день у него разговор с Гладуновым. Тот некоторое время расспрашивает Черныша, затем машет рукой:

- Ладно, придется, очевидно, порекомендовать направить следователя на "Гознак".

- Я хотел говорить с главным инженером, - сказал Черныш.

- И не думайте, - сердито отрезал Гладунов. - Всегда помните, что вы не следователь, а эксперт и только. Мы научные работники... Мы помогаем следствию, но не ведем его.

Черныш возвращается к себе. Он теперь работает в одной комнате с Захаровым. Тот и ехидничает и посмеивается, но, в общем, сочувствует. Больно уж это тяжелое дело.

Теперь на столе Черныша возвышается мощный бинокулярный микроскоп. Его приволок Захаров.

- Смотри сам, не особенно доверяй этим аналитикам, - сказал он, ловя солнце круглым вогнутым зеркальцем.

Черныш благодарно кивнул.

Что толку смотреть? Ведь ясно, как божий день, что ничего не ясно. И все же он еще раз укладывает пятидесятирублевую бумажку и принимается рассматривать ее в отраженном свете. Просмотрев штук десять, он в изнеможении откидывается.

- Одно и то же, одно и то же!..

Внезапно ему приходит странная мысль. А почему, собственно, одно и то же? Почему они так удивительно одинаковы? Так похожи друг на друга, что их нельзя отличить? У них не только общий номер, у них все общее, даже случайные дефекты. Это деньги-близнецы!

Еще не додумав, он бросается ее проверять.

Внешне, на глаз, все бумажки отличаются друг от друга. Многие сильно измяты и потерты, некоторые выглядят как новенькие. Но микроструктура одинакова. На всех тот же правильный узор, то же распределение цвета и расположение водяных знаков. Даже у подлинных банкнот нет такого поразительного единообразия.

И вот, наконец! Черныш находит дефект. На полупрозрачном силуэте нижняя линия слегка размыта, она как бы сдвоена. Он проверяет все бумажки и везде видит эту сдвоенную линию. На водяных знаках такое случается. Но чтобы на всех одно и то же...

- Захарыч, дай пятьдесят рублей.

- Ты что, с ума сошел? Где я тебе возьму! Вот рубль, хочешь, бери.

- Иди ты!..

Пришлось обегать почти всех сотрудников, прежде чем он раздобыл нужную сумму. Ее удалось обменять в кассе института на одну бумажку. Конечно, он мог бы взять контрольный образец. Он брал его уже раз десять. Но нет, ему нужна случайная бумажка!

Он сверяет настоящий и фальшивый билеты. Так и есть! На настоящем нет этой сдвоенной линии внизу.

Одно открытие влечет за собой поток других. Черныш обнаруживает крохотное чернильное пятнышко на одной из фальшивок, проверяет остальные, и оказывается, что эта точка с удивительной правильностью и постоянством повторяется на всех. Согнутый правый верхний уголок так же повторен на всех денежных знаках.

Черныш снова и снова сверяет между собой деньги, и быстро записывает свои наблюдения. В конце дня он врывается в кабинет Гладунова.

- Тихон Саввич! У меня получаются совершенно потрясающие вещи!

Гладунов откладывает в сторону толстую желтую от времени книгу.

- Интереснейшее наблюдение. Во-первых, все признаки, которыми характеризуются фальшивки, можно разбить на две группы. Одни постоянные, неизменные, они без какого-либо нарушения повторяются на всех денежных знаках. Другие, случайные, индивидуальны для каждой бумажки. К постоянным относятся такие приметы, как сдвоенная линия на водяном знаке, чернильное пятнышко, загнутый угол, отпечаток жирного пальца и еще несколько мелких пятен. К случайным - степень износа, измятость, потертость, пятна, которые не повторяются.