На «Ишаках» и «Мигах»! 16-й гвардейский в начале войны - Викентий Карпович

— Следует быть осторожным, — сказала она, — возле шестерни и главного привода, чтобы туда случайно не попал рукав рубашки или пола спецовки.

Значительно позднее, когда я уже самостоятельно работал на станке, мне пришлось испытать на себе, что такое «техника безопасности». Не то я позабыл урок, не то пренебрег осторожностью и притупилось мое внимание, а быть может, просто по халатности, без умысла — трудно теперь вспомнить, — но я приступил к работе и не привел в порядок свою одежду. Рукав рубахи зацепился, и мою руку потянуло в шестерни. Мысль сработала мгновенно, я понял, что грозит неминуемая опасность и дело закончится плохо, могу остаться без руки… Что было сил, я рванул рукав. Только благодаря случайности — материал на рубахе был старый и слабый, — оторвав половину рукава, я спас руку от неизбежного увечья.

Вначале у меня как-то не ладилась работа на станке, все непривычно было в обращении с ним. Не было навыков, не получались координированные движения продольной и поперечной каретки, не было точности подведения резца к детали. Затруднялось определение толщины стружки и объемов обработки, обточки детали. Не получалась и заточка резца, за всем нужно было обращаться к инструктору. Но с каждым днем мы приобретали все больше навыков, у нас получалось все лучше и лучше. Пришел день — и мы получили дневную норму по обработке деталей, перешли на самостоятельную работу.

Начали мы с обработки обыкновенных весовых гирь 0,5 и 1 кг. В цех к нам приходили болванки, отлитые в литейном цехе, и наша задача состояла в том, чтобы ее обточить и довести до определенного веса. Сложность заключалась в том, чтобы сделать обработку с величайшей точностью, не больше и не меньше нужного веса.

В конце рабочей смены мы становились в очередь, чтобы сдать инструктору свою продукцию. Проверка была тщательная, каждая гиря взвешивалась на эталонных весах, и малейшее отклонение от нормы расценивалось как брак. Самое неприятное было, если инструктор выбраковывал гирю.

Настало время практики, мы знакомились и обучались слесарному делу. Другой цех, другой инструктор, но отношение к работе осталось то же — полное внимание и усердие к работе. Вместо станка перед нами были верстак и тиски, основным орудием производства служили зубило, молоток и напильник. Инструктор говорил, что этот инструмент — неизменный спутник слесаря. Иногда приходилось пользоваться сверлильным станком.

После окончания практики в слесарном цехе мы снова перешли в токарный цех. Практика подкреплялась теоретической учебой. Особенно всех заинтересовал предмет «Технология металлов» — очень привлекательный, интересный и нужный для токаря, поэтому мы относились к нему с большим усердием и вниманием.

Однако полностью закончить курс обучения на «Ударнике» и получить специальность токаря мне не пришлось, чем я был очень огорчен. Заводское училище в Минске было расформировано и переведено в другой город Белоруссии. Учащиеся из других городов и сельских мест направились к новому месту учебы, а минчане поступили в другие учебные заведения Минска.

В 1933 году я поступил в индустриально-педагогический техникум, где продолжил учебу. По своему профилю техникум с трехгодичным обучением готовил наставников — инструкторов производства. В основе учебы первых двух лет лежала теоретическая подготовка по общеобразовательным дисциплинам и педагогике, с прохождением практических занятий по слесарному и столярному делу.

В 1934 году я уже был на втором курсе техникума, второй год жил студенческой жизнью. В это время происходили важные события, которые запомнились на всю жизнь, к ним были обращены взоры всей страны, о них говорил весь мир, писалось во всех газетах, о них извещало радио.

В феврале 1934 года в арктических льдах потерпел крушение и затонул ледокольный пароход «Челюскин», на котором находилась научная экспедиция, возглавляемая Отто Юльевичем Шмидтом. Команда ледокола и научная экспедиция высадились на лед, создав ледовый лагерь.

ЦК Компартии и советским правительством были приняты меры по спасению членов экспедиции и экипажа «Челюскина». Одним из эффективных средств явилась авиация — самолеты наиболее подходили для вывоза экспедиции из ледового лагеря.

Я со вниманием слушал радио и следил за печатью, освещающей подвиги летчиков, совершавших полеты в лагерь Шмидта в условиях сложной метеорологической обстановки: при низкой и сплошной облачности, снегопаде, тумане и обледенении самолетов. 13 апреля советские летчики вывезли на материк, мыс Ванкарем, последнюю партию из остававшихся на льду 111 членов экспедиции.

20 апреля 1934 года страна узнала первых в стране Героев. Советского Союза — летчиков, удостоенных награды за проявленный героический подвиг по спасению челюскинцев. Первыми Героями Советского Союза стали С. А. Леваневский, B. C. Молоков, Н. П. Каманин, М. П. Слепнев, М. В. Водопьянов и И. В. Доронин.

Событием большой значимости для советской авиации явился беспосадочный полет осенью 1934 года летчика М. М. Громова и штурмана И. Т. Спирина на самолете АНТ-25. Экипаж пробыл в воздухе 75 часов и покрыл расстояние 12411 км, тем самым установив мировой рекорд дальности полета по замкнутой кривой. За этот подвиг заслуженный летчик М. М. Громов был удостоен звания Героя Советского Союза, а штурман И. Т. Спирин награжден орденом Ленина.

Эти героические подвиги советских летчиков, слава о которых облетела всю страну и весь мир, всколыхнули молодежь, у которой появилась тяга к авиации, стремление сесть на планер и самолет, прыгать с парашютом, осваивать летное мастерство, продолжать почин первых героев. Как-то, сидя в комнате общежития, комсорг Володя Ганестов сказал: «Послушай, Витя, я вижу, ты интересуешься полетами наших летчиков, все время ведешь разговоры об авиации. Я думаю — не поступить ли тебе в аэроклуб, там по желанию можно заняться любым авиационным спортом. Но отбор там тщательный, нужно иметь хорошее здоровье, да и вообще соображать, что к чему. Что касается рекомендаций и комсомольской характеристики, то, я думаю, комсомольская организация возражать не станет».

Шура Внук, внимательно осмотрев меня, с улыбкой подтвердил совет Володи, что мне следует хорошенько и серьезно подумать, навестить аэроклуб и при первой возможности попытать счастья. «Мой брат, — сказал Шура, — уже давно в авиации, летает на самолетах, недавно ему присвоено звание подполковника».

На следующий день, после занятий, я уже был в аэроклубе. Там было много ребят и девушек; одни разговаривали, другие чего-то ждали. По обстановке было видно, что в классах идут занятия. В штаб или в канцелярию аэроклуба я не решился зайти, а попытался узнать, есть ли набор в аэроклуб, у вышедшего из кабинета мужчины, на первый взгляд, моложе средних лет. Мужчина, как потом оказалось, инструктор, посмотрел на меня и на вопрос ответил вопросом:

— Кто ты такой, где работаешь и кем хочешь быть?

— Я студент индустриально-педагогического техникума, а кем я хочу быть, пока не знаю, пришел узнать.

— Вообще тебе следовало бы обратиться к начальнику штаба, но могу сказать, что на самолете учиться летать тебе еще рановато, а вот поступить в планерную или парашютную группу, пожалуй, можешь. Приходи завтра, приноси документы и обратись к начальнику штаба, там и решат, куда тебя направить.

Первый шаг был сделан. На следующий день я не пришел, а, собрав необходимые документы, зашел в аэроклуб через несколько дней. В это время работала мандатная комиссия, и я был зачислен в планерную группу.

Занятия в аэроклубе проводились по вечерам, после работы. Первые занятия в классе проводила девушка невысокого роста, молоденькая, стройная, обаятельная и очень уж серьезная. Представилась:

— Нина Дмитриевна, буду вашим инструктором по обучению полетам на планере. Начальник аэроклуба Климов, начальник штаба Шварц, начальник планерной подготовки Максим Антонюк. Кроме меня, занятия по некоторым дисциплинам будет проводить инструктор Александр Быков. Я познакомлю вас с функциями аэроклуба и программой обучения в планерном кружке.

Обучение в планерном кружке состояло из двух разделов: первой и второй ступеней. В этом году мы проходили обучение по первой ступени. Зимний период отводился для занятий в классе по изучению материальной части планера, теории пилотажа и аэродинамике, истории планеризма. В весенние и летние периоды были практические занятия на планере.

Ангар с планером находился на окраине города, и первое практическое занятие заключалось в знакомстве с материальной частью. Планер был выведен из ангара на площадку, и мы обступили его со всех сторон, рассматривали и сидели в кабине, с особым интересом и вниманием слушали рассказ инструктора. На этих занятиях инструктор, кроме матчасти планера, коснулась развития планерного спорта.