Факел - Алексей Киреев

Весть о чрезвычайном происшествии на полетах, о ЧП, как его коротко называют в армейском обиходе, мгновенно облетела весь авиационный гарнизон. О ЧП говорили на командном пункте, в штабе, столовой, ремонтных мастерских, в квартирах. Одни считали виновником происшествия Федоровича, другие Павла Мальцева, третьи относили его на счет обоих.

Происшествие было тяжелое, и в нем надо было, конечно, хорошо разобраться.

Прежде чем поручить расследование комиссии, Загубисало решил выявить главного виновника сам и начал со штурмана наведения капитана Мальцева. Для солидности он пригласил к себе замполита Бортова (пусть, мол, полюбуется на своего выдвиженца).

- Рассказывайте, Мальцев, как это все произошло, - приказал Загубисало Павлу, вошедшему в кабинет. Павел тяжело опустился па стул. Медленно оглядел присутствующих, про себя отметил: «Эх, Бортов, да ты, брат, постарел и осунулся за эти дни. Ну а ты, начштаба Налимов, как всегда, с застывшей, только тебе понятной улыбкой?»

- Разрешите закурить? - спросил Мальцев командира и полез было за папиросами.

- Рассказывайте, а курить будете потом, - нетерпеливо оборвал его Загубисало.

- Хорошо. Я расскажу, - вспыхнул Павел. - Я все расскажу. Но я… как это думают некоторые, я… не преступник, я был, есть а остаюсь честным человеком.

Павел достал платок, протер глаза, которые, как ему показалось, вдруг задернулись сеткой, машинально поправил орденские колодочки на кителе.

- Ребята работали классно, сердце радовалось, - продолжал Павел. - Думал, хорошая смена нам пришла. Ночью, темной южной ночью летают, словно ласточки, - чистенько, без сучка и задоринки. Да что там говорить! Посмотришь - и просто завидно становится. Федорович слетал дважды - тоже неплохо. А в третий - его словно черт попутал - колбасить стал. Вы знаете, наверное, почему. Опять с Агафоновым в небе схлестнулись. Хотел доказать, что он, Федорович, зря тогда был бит Агафоновым, и решил отыграться. Борис шел наперехват. На рубеж вышел нормально - и по времени и по высоте. Но Агафонов, очевидно, заметил его и увернулся…

- А вы где в это время были? - прервал Загубисало. - Вы же - наведенец! Будьте добры вывести своего подопечного на цель. Жаль меня не было на полетах.

- Я пытался, но…

- Вот именно пытался, - наступал Загубисало. - А надо было наводить. Причем наводить грамотно, по инструкции, а вы?

- Выслушайте, товарищ командир, - повысил голос Павел. - Я говорю, пытался, стал давать команды, но Федорович не исполнял их. Не верите, Стриженов может подтвердить.

- Стриженов, Стриженов… - перебил Загубисало. - Не в Стриженове дело, а в вас. Вы командовали и обязаны были добиться исполнения команд. А что получилось? Вместо того чтобы вывести Федоровича в хвост Агафонову, вывели его на встречный курс.

- Это неправда, Кирилл Прокофьевич, Неправда!

- Нет, Мальцев, правда! Если бы это было не так, то не было бы и происшествия, - жестко сказал Загубисало, вставая.

- Я еще раз заявляю, что это - ложь! - горячо возразил Павел. - Федорович пренебрег моими командами. Он даже прокричал мне: «Не мешай, я как-нибудь сам разберусь!» Ну и разобрался. Вывел самолет на встречный с Агафоновым курс и чуть было не рубанулся… Стриженов подтвердит, - тихо сказал Павел. - Я им обоим приказал оставить самолеты… Если бы не команда, может быть, было бы еще тяжелее и горше.

- Но Федорович утверждает, что вы давали ему противоречивые команды, и он вам не стал верить. Так было-то?

- Я сказал правду, - спокойно ответил на это Павел и встал.

- Да не только Федорович, но и Стриженов говорил то же самое.

- Стриженов этого сказать не мог.

- Я вызывал его, он подтвердил слова Федоровича: вы давали противоречивые команды, вводили его в заблуждение, и результат - почти столкновение в воздухе.

- Это неправда! Я повторяю, Стриженов не мог так сказать.

Загубисало кивнул Налимову. Тот вышел из кабинета, вернулся вместе с Федоровичем.

- Садитесь, Федорович, - приказал Загубисало. - Вот Мальцев отрицает свою вину. Говорит, что вы не исполняли его команд.

- Врет он, - сверкнул глазами Федорович. - И кстати, не впервой. Вы, наверное, читали, товарищ подполковник, статью «Конец Келлера - «короля неба» в «Крымской газете»? Так в ней все от начала и до конца выдумано. Больше того, Мальцев приписывает себе, что он, а не Петр Боков сбил Келлера…

- Постой, постой, - перебил Федоровича Загубисало. - О какой это статье вы говорите? Налимов, принесите газету. Я не читал.

- В статье все верно. Ничего я не придумал, - возразил Павел. - Келлер был сбит мной.

- Сейчас почитаем. - Загубисало развернул газету, пробежал глазами по столбцам, несколько раз прочитал подпись: Герой Советского Союза П. Мальцев.

- Келлер - это фигура! - воскликнул Загубисало.- И помнится, как писали в войну, его сбили в групповом бою. Не так ли, Федорович?

- Если хотите, я расскажу, товарищ подполковник, - криво улыбнулся Федорович: - Бой действительно был групповой. Но сбил Келлера Петр Боков. Во всех оперативных донесениях записано. А Мальцев просто примазывается к этому подвигу.

Павел не вытерпел:

- Ты лжец, Федорович. Ты был моим ведомым… Я и об этом пишу… И кто лучше знает, что именно я сбил Келлера? Тебе ж орден за это дали!

- Но документы, документы, товарищ Мальцев,- перешел на еще более официальный тон Федорович. - От них никуда не уйдешь.

- Мы разберемся, - примирительно сказал Бортов, подходя к Федоровичу. - Кстати, это не имеет прямого отношения к происшествию. Скажите, Федорович, почему вы не выполняли указаний Мальцева? Или вы их выполняли? - глаза Бортова впились в Бориса.

Федорович замялся. Ему было трудно выдержать испытующий взгляд замполита. Федорович знал: Бортов никогда не врал и даже не лукавил, и ему, Федоровичу, пожалуй, невозможно солгать Бортову. И чтобы как-то оправдать себя, он ухватился, как ому показалось, за спасительный якорь - обвинить Мальцева в недоверии к нему. И Федорович ответил:

- Мальцев хотел, чтобы я проиграл бой. И потому наводил меня с ошибками. Эти ошибки я считаю сознательными.

Павел брезгливо посмотрел на Федоровича. Борис сжался под его взглядом, втянул шею в воротник кителя, словно ждал удара.

- Подлец! - вырвалось у Павла.

- Молчать! - крикнул Загубисало. - Вы что, на ярмарке или в кабинете командира?!

- Извините, пожалуйста, - сказал Павел н добавил: - Не могу терпеть вралей. Ну скажи, в чем моя ошибка? - спросил он Федоровича. - В том, что я тебе все время давал курс, высоту, развороты? А ты послал меня к чертям и стал действовать самостоятельно. И напорол. Что посеял, то и пожал. Скажи честно, не виляя.

- Федорович, - обратился к Борису Загубисало,- вы больше ничего не добавите к сказанному?

- У меня все.

- Тогда вы свободны. Можете заняться делами. И вы, Мальцев, тоже свободны, - сказал Загубисало и закурил. Курил он долго, молча, глядя куда-то в угол. Потом, погасив папиросу, спросил: - Ну, Иван Сидорович, что будем делать с Мальцевым?

Бортов ответил вопросом на вопрос:

- Что будем делать с Федоровичем и Мальцевым, Кирилл Прокофьевич?

- О Федоровиче другой разговор. Я считаю, Мальцев всему вина. К тому же эта статейка… Может, стоит ею заняться, посмотреть. «Липой» попахивает от нее, мне кажется.

Бортов снова заступился:

- Мне статью Мальцев показывал, советовался, Я считаю, статья полезная, молодежь прочитает с интересом. И пусть Федорович не наводит тень на плетень. Мальцев - честный коммунист, и он не пойдет на авантюру - присваивать себе подвиг других.

- А вы уверены? - спросил Загубисало.

- Вполне.

- Но я попытаюсь убедить вас в обратном.

- Что вы имеете в виду?

- Ничего. Я просто хочу вам открыть глаза. Вы слишком рьяно его защищаете, Иван Сидорович. Хотя очень мало знаете. Мальцев - анархист. Он делал на Севере самостоятельные вылеты. Не выполнял указания старших в бою. Заставил плясать на столе артиста. Пил. Издевался над женой… И вот вам новый факт - приписывает себе славу других. - Загубисало крупными шагами заходил по кабинету. - Может быть, еще несколько фактов надо - найду, Иван Сидорович, найду.

- Довольно, Кирилл Прокофьевич, - твердо сказал Бортов. - Вижу, наскребли много «фактиков», но они требуют проверки и еще раз проверки…

Это резкое замечание, но всему было видно, задело Загубисало, но он промолчал.

- Я больше не нужен? - обратился Бортов к командиру.

- Идите отдыхать. - Загубисало не глядя подал руку Бортову. - Утро вечера мудреней…

Стояла осенняя крымская ночь. Небо вызвездило. На горизонте, далеко-далеко над морем, догорала полоска зари. Воздух был свеж и легок, со стороны жилого городка тянуло яблоневым ароматом.

Бортов несколько минут ходил по аллеям парка, сидел на скамейке, думал: «Загубит парня… Загубит».

Иван Сидорович вернулся домой поздно. Разделся, выпил стакан остывшего чая. Задумался. Как ему поступить? Ему, замполиту? Случилось ЧП. Жертв, к счастью, нет. Доложил начальнику политотдела. Надо привлекать виновных к ответственности. Загубисало жмет на Мальцева. Но ведь Мальцев-то не виноват? Может быть, виноват лишь в том, что не доложил сразу о самоуправстве Федоровича. Беседовал с очевидцем - Стриженовым - он подтвердил, что Федорович самовольничал, нарушал правила полета. Неужели Стриженов смалодушничал перед Загубисало и отказался от своих слов? А Федорович? Этот нагромождает одну нелепость на другую, чтобы опорочить Мальцева, выгородить себя. Нет, замполит, будь объективен. Не дрейфь, держись. Правда на твоей стороне. Пусть и ты несешь ответственность за ЧП, за то, что не добился еще настоящего порядка на аэродроме. Да, это так. Выговор тебе обеспечен. Ведь ЧП - результат отсутствия хорошо поставленной партийно-политической работы, как пишут почти во всех докладных об итогах расследования. Но надо найти и непосредственного виновника происшествия. А он - это установлено - не кто иной, как Федорович… Вот и борись теперь за правду, замполит. На душе было прескверно.