Кухня - Максим Курочкин

Мама Валя . Прям погиб?

Гюнтер . Это было очевидно.

Повар Г.Ц . Он погиб, но вот – сидит. Чепуха получается.

Гюнтер . Чепуха.

Уборщица . Мой муж не мог стоять на ногах в темноте. У него было что-то с вестибулярным аппаратом.

Плотный . Ну, слава богу. Несчастный случай.

Уборщица . За два дня до того, как это случилось, я рассказала о болезни моего мужа вот ему. (Показывает на Хагена.)

Мама Валя . Ну, что скажешь, Карлыч?

Хаген . Хотите знать, почему в подземелье погас свет? Я его потушил.

Входит охранник.

Охранник. Приехали!

Все молчат. Смотрят на Гюнтера. Слышны далекие звуки сирен и невнятные мегафонные голоса.

Гюнтер (оборачиваясь). Скажи свое слово, начальник охраны. Нас могут спасти без нашего согласия?

Охранник. Без согласия – может быть. Без вертолетов – вряд ли.

Хаген говорит что-то тихо охраннику. Тот, получив указания, уходит.

Гюнтер (Плотному). Воистину, было бы где обороняться, а от кого – всегда найдется. (Всем.) Вы хотели знать, зачем я построил этот замок. Этот замок – приманка.

Плотный . У меня, кстати, была такая версия.

Татьяна Рудольфовна . Всегда так говорят, когда уже все известно. Я ненавижу такие дела.

Гюнтер . Ровно через шесть месяцев после того, как мы открылись, он зашел в мой кабинет. Это было… сильно!

Новенький . И как вы меня нашли?

Гюнтер . Изменившимся. По сравнению с трупом – в лучшую сторону.

Плотный . Двадцать лет. В этом нет логики. Ему сейчас не больше двадцати.

Гюнтер . А какая логика в том, что человек, который был мертв, сидит тут с нами – на кухне?

Плотный . Наверное, высшая логика.

Гюнтер . Будете смеяться, но я тоже так это понял.

Плотный . Трогательная история. Но, знаете – по большому счету, ничего вы нам не объяснили.

Гюнтер . Нет, я все вам объяснил! Этот человек умер. Этот человек жив. Два месяца я наблюдаю за ним. Он ничего не помнит. Он только смотрит, спрашивает, читает. Но разве это не достаточный повод бояться его. Вдумайтесь – смотрит, спрашивает, читает – что может быть опасней? Что он вспомнит? Что ему расскажут?

Плотный . Нет, вы не дурак, Гюнтер, вы очень тонко все оформили.

Гюнтер . Вот именно.

Мама Валя . Насчет замка я тоже не поняла.

Плотный . У меня такая версия. (Татьяне Рудольфовне.) Чтобы потом не говорили, что я только задним числом отгадываю. (Театрально излагает свою версию.) Молодой человек (это о Гюнтере) решил поместить в замок своего больного друга, (как бы в его естественную среду обитания), чтобы перебросить мостик между воображаемым (его воображаемым) и реальным (вот этим реальным, а на самом деле – псевдореальным) миром. Реальность и фантазии сольются, противоречия перестанут питать болезнь, и она угаснет, как лучевая трубка не буду говорить какого телевизора, чтобы не обидеть местных производителей. Итак, я угадал?

Гюнтер . Сказки это.

Плотный . Это сказки, а у нас тут «не только самая правда, но еще как бы лучше ее»? Да? У нас тут реализм? Слепок с реальности? Бытовая драма? Да? (Брызжет слюной). Короли! Замки! Роковая любовь! Интрига против лучшего друга! Потеря памяти! Потеря памяти!!! – сериальщина махровая!!! Мыльная опера!

Гюнтер . В учебнике «Психиатрия» профессора Райнера Тёлле…

Плотный . Тёлле… Шмёлле… – зачем эти подробности! Чихал я на вашего профессора.

Гюнтер . А я чихал на дурацкие рецепты лечения неизлечимо больных! (Гюнтер страшен. Он хватает Плотного за затылок и дергает его, рвет, клонит к земле и орет Плотному в лицо). Ты слушаешь, что я говорю?! Неизлечим! Неизлечим! Неизлечим! Для кого я это все рассказываю? Для публики? Здесь нет публики, здесь все свои – не хрен перед ними выделываться… Если я говорю – неизлечим, значит, я перед этим кое-что предпринял, чтобы доказать обратное. Понимаешь? (Гюнтер постепенно успокаивается.) Ты говоришь – мыльная опера. Но я же не виноват, что мой быт – это чья-то сказка. Я – король? Король. И я же, я, я сам – я предельно реальный персонаж. Вот мой друг – он действительно друг мне, вот моя бывшая любовь – работает у меня уборщицей. Это – НЕ сказка. Просто – нормально, честно работает… Пришла к своему бывшему – попросилась на работу, я ее взял. Где тут сказка? Потеря памяти – это сказка? Согласен. В каждой третьей макулатурной книжке, в каждом втором плохом фильме. Но только посмотри вокруг – этим болен каждый первый… Все забывают, все, все… Тебе нужны доказательства? Вот ты – ты! Ты сам – зачем ты здесь? Зачем ты появился на кухне? Да еще и с пистолетом. Чтобы тебя выпустили из замка – правильно? Почему ты об этом забыл? Почему вы все забыли, что вы заперты, что я приказал поднять мост? Почему вы этого не помните?

Хаген . Все это прекрасно помнят, Гюнтер. Просто это достаточно непохоже на тебя, поэтому все и терпят. Ждут, что ты им скажешь. Скажи в трех словах – что надо сделать.

Гюнтер . Его надо убить.

Медянкина . Три слова, кстати.

КОНЕЦ ПЕРВОГО ДЕЙСТВИЯ

Действие второе

У костра на лесной поляне пируют утомленные удачной охотой бургунды. Слуги с трудом вертят огромную тушу рогатого оленя, засаженную на сучковатый изогнутый вертел. Шипит кровь, стекающая в пламя. Гогочут пьяные охотники. По подбородкам их струится жир жареных куропаток, губы алеют, как маки под ледяной коркой. Весело бургундам. Весело и Зигфриду Нидерландскому – их гостю и побратиму. Чаще других наполняется его кубок. Громче других его смех. Улыбка его – солнце, дыхание его – ветер.

1-й охотник.

Огромный, словно дом.

2-й охотник.

Нет, словно дом с трубой.

3-й охотник.

Как дом с трубой и садом, и землянками для слуг,

И полем, прилегающим к усадьбе…

И рощей, и холмом над рощей…

Такой кабан на Зигфрида напал!

4-й охотник.

И что же сделал Зигфрид Нидерландский?

Зигфрид.

Я взял его за клык.

3-й охотник.

А клык тот был, как белая комета,

Закрученная в хищную спираль.

Рассказывают наши старики,

Что эти возмутители небес,

Раз в сотню лет играют, как котята,

И ловят свой колеблющийся хвост.

Такой был клык у злого кабана.