Календарь с картинками. Повесть о русской Америке - Ирина Атнаева

…Беда пришла в виде обычного телефонного звонка. Звонила Лиза; они первое время часто перезванивались, Лиза на правах старожила по-дружески давала Анне советы, расспрашивала о их житье – бытье, рассказывала много о себе и о Боре, еще больше об Олеге; за неимением частых встреч (жили они не очень близко) Лиза старалась почаще звонить днем, зная, что у Анны много свободного времени.

И в этот раз она начала с обычной невинной болтовни, рассказала, что у них был Толя в воскресенье в гостях и что они перепились с Борисом, так, что Толе пришлось остаться у них ночевать, и дальше что – то смешное на тему русских посиделок. Анна слушала и смеялась, и даже не сразу заметила, что Лиза вдруг переменила тон на серьезный и говорит что-то об Андрее. В сердце неприятно заныло – оно откликнулось раньше, чем включилось понимание. А потом ей захотелось положить трубку, чтобы не слышать продолжения, но она так и сидела, уставившись на грязный стол и слушала Лизу, заранее зная, что та скажет.

А Лиза говорила о том, что она случайно услышала, как пьяные Борис и Толя обсуждали отношения между Андреем и Лорен. Лиза тут же извинилась за то, что стала вестницей такой неприятной новости, и что не ее дело влезать в чужие семейные дела, но она, конечно, на стороне Анны и против того, чтобы их, женщин, дурили, тем более – это она, Лиза, познакомила Андрея с Лорен и, получается, что она тоже немного виновата. Анна молчала, а Лиза пыталась свести свой разговор к банальному «не бери близко к сердцу, всякое бывает», но, не слыша реакции со стороны Анны, спешно и скомканно закончила разговор и положила трубку.

Анна тоже осторожно положила трубку на телефон и сидела молча, глядя на тот же грязный стол. Она ничего не думала, ей только было очень-очень плохо. Как будто жизнь кончилась. Она поняла в тот момент, что жизнь действительно может кончиться при жизни, и это то, что случилось с ней. Как будто из души вынули большое и главное, и на месте того большого стало пусто и тоскливо. Как тяжело проживались минута за минутой… Сколько их ей еще отмерено в жизни – и уже всегда так тяжело?.. Самое невыносимое – что она осталась одна в этом новом мире (Соня не в счет), и не знает, как же ей жить дальше. У нее даже нет денег на билет назад, да она и не хочет назад, но и оставаться здесь после всего уже тоже невозможно…

Так и сидела она, застывшая, не думая, что уже время обеда, и хорошо бы покормить Ники или хотя бы справиться о его самочувствии, забыла, что наверху Соня сидит уже какой час в пижаме перед телевизором, неумытая и голодная; все стало неважным и ненужным, она очутилась в тоскливом и мрачном безвременьи.

Вдруг она услышала знакомые шаги и увидела, что в столовую входит Андрей. Он как-ни-в-чем-не-бывало улыбнулся ей, и она, прозревшая, наблюдала, как он умело делает вид, что рад ее видеть. «Боже мой, как гадко и противно, а она сама – доверчивая слепая дура». Анна подняла на него тяжелый взгляд, в котором сконцентрировались обида, презрение и ненависть одновременно. Андрей испугался:

– Анна, ты что?… Что случилось?… Что-то с Соней?… – но увидел, что Анна отрицательно качнула головой, выдохнул с облегчением, – как ты меня испугала, ты даже не представляешь.

Но видя, что Анна по-прежнему молчит и смотрит на него с презрением, начал догадываться о причине, все еще надеясь, что он не прав. Он ласково взял Анну за руку и хотел приобнять ee привычным жестом, но Анна с брезгливостью отстранилась от него. Андрей покорно сел на соседний стул и уже виновато спросил: – Анна, ну что с тобой, ну нельзя же молчать… Скажи, что случилось, и мы с тобой поговорим.

«Мы с тобой» резануло Анну, она вспыхнула на этих словах, посмотрела ему прямо в глаза, улыбнулась с насмешкой и горечью, и выдавила из себя: – Не ломай комедию, противно. Прибереги свое мастерство для Лорен. И оставь меня, пожалуйста… Видеть тебя не могу…, – сама того не ведая, она повторяла типичные фразы обманутых женщин.

Но, в ее голосе было столько неприступной ненависти и презрения – такой жену Андрей еще не знал и не представлял, – он понял, что самое правильное для него сейчас действительно молча уйти.

Вот и все: Анна смотрела, как уходит ее самый родной человек, виновато, со сгорбленной спиной, знающий, что предал ее доверие, ее любовь, ее надежды. Уходит и оставляет ее одну с горем, одиночеством и пустотой…

На ее счастье по коридору зашаркал Ники и заглянул в столовую. Он виновато посмотрел на Анну и проскрипел: – Я, похоже, заснул и не слышал, как ты заходила (Анна не заходила к нему), не осталось ли там вчерашнего борща?

Анна встрепенулась, посмотрела на часы: было почти три часа дня. Бедный Ники сидит весь день голодный. Она вскочила, побежала разогревать борщ, а потом сидела у него в спальне, и пока он ел, смотрела вместе с ним программу новостей. Ники обрадовался, что Анна не уходит, и стал объяснять ей что-то по поводу политических дебатов на экране. Анна послушно кивала, и в тот момент впервые смотрела на него с сочувствием, видя в нем родную душу такого же одинокого и ненужного никому существа. Потом пошла на кухню и медленно перемыла посуду, всячески оттягивая момент, когда ей нужно будет идти наверх…

Стрелки часов приближались к пяти. По их обоюдному негласному уговору с Галиной они не сталкивались вечерами. Анна уходила наверх в пять часов, а Галина приезжала минут через пятнадцать. Галине не хотелось никого видеть – ей нужно было срочно заказывать delivery, она не могла терять драгоценное время на разговоры. Анне в свою очередь не хотелось видеть Галину, в трезвом виде у той всегда был слегка виноватый вид, – женщина она была неглупая, и стыдилась своих пьяных телефонных откровений.

Сегодня впервые Анна не обрадовалась желанному освобождению от своей незавидной службы, – она не хотела видеть Андрея, не хотела даже видеть смешную Соню, единственным желанием было залезть в темную нору и завыть тихонько, чтобы ее никто не слышал. Но норы не было, и, даже чтобы уйти из дома, ей пришлось бы подняться наверх за курткой – по вечерам уже было прохладно. Но куда идти – дом Митрохиных находился среди одноэтажной Америки в небольшом городке, и до ближайшего культурного центра нужно было ехать на машине. Андрей уже учил ее водить, но прав у нее еще не было. Да и куда бы она поехала – она до сих пор шарахалась от любого американца, не понимала их разговор и с трудом сама изъяснялась простыми заученными фразами.

Но, выбирая, между чужим миром и предстоящими объяснениями с Андреем, она предпочла первое. Район их безопасный, можно просто походить по улицам, полюбоваться на праздничные декорации. Близилось Рождество, и Америка превратилась в сказочную картинку. Каждый дом, за редким исключением, сверкал полосками огней на крышах, спиралями закручивались невидимые стволы деревьев, у некоторых домов стояли светящиеся снеговики, пингвины, олени, а кое – где даже целые сцены с Девой Марией, волхвами и младенцем – Иисусом. Они любили ходить с Соней по соседским улицам и любоваться декорациями – поневоле на душе становилось радостно даже у нее, а Соня как будто попадала в чудесную сказку, своего рода бесплатный Диснейленд…

Анна поднялась по узкой лестнице наверх, тихонько прошла в спальню, взяла куртку, и уже на выходе ее увидела Соня и радостно закричала: – А папа мне купил гамбургер с курицей и милкшейк.

Потом увидела в руках у Анны куртку и спросила: – Мы идем гулять? Вдвоем или с папой?

Анна стала было объяснятъ Соне, что ей нужно одной срочно сходить по делам, а завтра они погуляют все вместе. Но момент был упущен: Андрей загородил лестницу, взял у нее куртку из рук и сказал: – Не ходи одна, уже поздно. Я тут взял Соне The Wizard of OZ, она пока посмотрит, а мы с тобой сходим «по делам».

Делать было нечего, не устраивать же сцену перед ребенком, пришлось согласиться, и они «дружной парой» спустились на улицу. Анна тут же зло вырвала куртку из рук Андрея и сказала сквозь зубы:

– Не противно ломать комедию, заботливый муж? Оставь меня, дай мне побыть одной… Я не могу видеть тебя, неужели ты не понимаешь.

И ринулась к переходу. Но Андрей не отставал от нее, он обогнал Анну и резко перегородил ей дорогу так, что она чуть не уткнулась ему в плечо. Он схватил ее за руку, чтобы она не убежала и быстро заговорил:

– Анна, подожди, ну куда ты пойдешь, я не могу тебя отпустить, ты заблудишься в темноте. А дальше что? Подумай хотя бы о Соне… Она же не виновата. Вернись домой, я тебя очень прошу. Не хочешь меня видеть – я уеду… Если ты не готова пока меня выслушать…

– Что слушать? – взорвалась Анна: – О твоей любви ко мне и к дочери? Как ты нас ждал, дни считая. Чтобы сбросить на меня Ники? А самому проводить приятно время с очаровательной американкой… Главное, без лишних трагедий и комплексов – все мы друзья – ты, Лорен, я, можно еще кого-нибудь пригласить. Пусть все завистники хихикают над нами – мы выше этого… Сегодня ты с кем проводишь ночь, со мной? Спасибо. А с Лорен когда, завтра? Чудно. А потом мы с ней вдвоем пойдем в кафе. Как мило, не правда ли. Хочешь составить нам команию?.. Как все удачно сложилось: чудная новая страна, прекрасные новые отношения… Может, законной жене поначалу покажется странно, так мы лучше ей и не скажем. А если и узнает, какая разница, все равно ей некуда деваться: ни денег, ни языка, ни документов, ни знакомых – никого и ничего.