Иные (СИ) - Волков Влад

— Уокер, Уокер… — а теперь он уже не дал мне договорить, опять перечисляя, — Кайл Уокер? Мюррей Уокер? Актёр Бенджамин Уокер? Шестизарядный кольт «Уокер»? Виски «Джонни Уокер»? «Крутой Уокер: Правосудие по-техасски»! — усмехался он, переходя на хохот, — Мало ли во всей Британии Уокеров, детектив!

— Так, в общем, имя у него большое и странное, — достал я блокнот Рида, который всё это записывал, однако на первых страницах, где были заметки о жутком опустошённом теле, не было ничего про имя.

Ведь мы тогда нашли его документы, и записывать в блокнот ничего не понадобилось, вспомнилось мне. Что ж, придётся вспоминать. Что там было? Там было «джуниор», которое означало «младший», там был… Так, мы про Иоанна Богослова что-то там говорили, Иоанн то бишь «Айван».

И свои жуткие трактаты о вурдалаках он подписывал сокращённым именем, Найт Уокер. Причём до меня только сейчас дошло, что имя «Найт» с нечитаемой первой «K», как оно обычно пишется, где «Knight» пошло с далёкого средневековья и дословно имя означает «Рыцарь», но его можно воспринимать ещё и чисто на слух, напрочь эту «K» игнорируя. То есть «Knight Walker» превращается в «Night Walker» — Ночной Скиталец, Бродящий в ночи, довольно зловеще звучит и идеально подходит для автора страшных книг.

— Айван Найт Уокер младший, — сообщил я, наконец, пока адвокат сам смеялся над своими вариантами и придумками.

После услышанного имени он, правда, ухохатываться перестал, сложил руки вместе и наклонился ко мне через весь свой стол с уже совершенно серьёзным видом, водя подушечками больших пальцев друг о друга.

— Что он опять натворил? — произнёс он негромко, но всё-таки голосом, а не шёпотом.

— Боюсь, он умер, — отвёл я глаза, сообщая такие новости даже адвокату сатаниста, а ведь кому-то ещё предстоит передавать подобную весь отцу Лори Гамильтон, принеся страшное известие, что его милая малышка была зверски убита на своём же заднем дворе.

— Умер? И как же с ним такое случилось? — поинтересовался у меня Дональд Пейтс.

— Проводил какой-то ритуал на кладбище, как я предполагаю, мы нашли огарки свечей, остатки спичек, целую папку с какими-то заклинаниями и ещё блокнот с записями положений звёзд, что для него, по всей видимости, было крайне важно. Однако же кто-то убил его, — рассказывал я.

— Прямо там? — не верил он мне на слово, — На кладбище? Ночью? Убил Айвана Уокера? Хе, случается же с подонками подонковские смерти, — улыбнулся он, повернувшись ко мне в профиль, глядя куда-то в своё единственное окно, не побоюсь предположить, что попросту в своё же там ухмыляющееся отражение.

— Да, как это ни странно, но его труп был найден прямо на одном из лондонских клабищ, — пояснял я детали, — По нашей базе вы его адвокат, аж четыре раза защищали, в тюрьму он ни разу не попадал, так что…

— Ой, детектив. Ну не надо из меня делать адвоката Дьявола. Вы видели за что его брали? Шпионаж за сексуальными дамами, принесение в жертву барашка, да что в этом такого страшного? Ну, давайте теперь всех, кто режет скот на религиозные праздники, засадим лет на десять с убийцами и насильниками детей. Я не берусь за дела настоящих преступников, проверьте мой послужной список. Налоги, финансовые махинации, брачные контракты, иногда всякая мелочь для потрфолио, я с него ни цента не взял за услуги, за все четыре случая, — заверял меня адвокат, — Это чисто, так сказать, для престижа. Чтоб в стране откровенного произвола не было.

— Не уверен, что за крупные хищения средств из бюджета нужно давать срок меньше, чем за вооружённое ограбление банка, — только и хмыкнул я.

— Тут уж дело ваше, так от меня-то вы чего теперь хотите? Умер и умер, что там говорят, «царство ему небесное»? Едва ли, детектив, вот как бы ни так! Этот человек носил перевёрнутый крест и был помешан на изучении тёмных сил. Не зря же ночами агнцев резал на кладбище в украденной чёрной рясе. Кстати кражу-то ему тогда никто не предъявил, — он снова заулыбался всем изъянам нашей судебной системы.

— Его убили, тело жутко изувечили, — продолжал я рассказ, — Я бы вам с телефона снимки из базы показал, да вы потом точно со своими тремя делами не разберётесь, уж чего-чего, а такого вы не видели ещё, кого б вы там за всю свою карьеру от справедливого возмездия не отмазывали.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— И? — вопросительно смотрел он, вернувшись спиной в кресло и усевшись покомфортнее, — Это был не я. Когда бы это не случилось, у меня есть алиби. Хотя показания жены о том, что мы были чем-то заняты в постели, вы ведь не будете рассматривать, так же?

— Я вас ни в чём не обвиняю, но, может, вы хотя бы подскажете, кто бы мог желать ему смерти?

— Не думаю, что это любая из тех, за кем он когда-то следил. Он, понимаете ли… Вы ведь не поймёте и не поверите, — отвёл он глаза, — Он не сексуальный маньяк, не тот фетишист, как вы думаете. Он среди женщин Лондона выискивал воплощение своих богинь что ли… Новых Лилит там, Батори и всех прочих… Искал не то реинкарнации, не то просто вампирш, которые успешно притворяются простыми женщинами за счёт макияжа.

— Прямо-таки вампирш? — удивился я, хотя чему это? Всё пока что вполне понятно, но с головой у Уокера была явно беда.

— Он выбирал таких, кто носит чёрные шляпки, плотные солнцезащитные очки, а цвет живой кожи, как он считал, помогает приобрести косметика и в частности тональный крем, — сообщал мне адвокат, — Он искал таких, «Блуждающих под солнцем», ха. Да-да, детектив, я смотрел на него с тем же безумным непониманием в глазах, с каким вы сейчас на меня глядите! Стоило ему всё это мне рассказать…

— Да уж, трудный случай, — кивнул я на это, — Я вот тоже отчего-то не думаю, что это какая-то из тех жертв преследований. Но, надеюсь, удастся их тоже допросить по ходу дела, надо проверять любую зацепку.

— Знаете, что? Был у него, кажется, сайт себя любимого. Книгу он там писал, про весь этот вампиризм, про чёрную магию, может, издал потом, я-то почём знаю. Попробуйте отыскать в сети страницу, — советовал он мне, пытаясь помочь.

— О, мы уже на его компьютере всё это нашли, целый интернет-магазин с трактатами по оккультизму и вампиризму, — сообщил я ему.

— Что ж, ну, тогда, даже и не знаю, чем могу быть полезен. Этот Уокер был тип очень странный и мне об общении с ним вспоминать совсем уж не хочется, детектив. У вас его адрес, его компьютер, его какая-нибудь переписка и бумажная, и электронная. Зависайте там, читайте, я тут ничего не посоветую, — стремился закончить беседу адвокат.

— Понимаю, просто сложно поверить, что изуродованный труп на кладбище — это совершенно случайная жертва. Ищу ниточки, ищу зацепки, — выпрямил я руки и размял плечи, собираясь уже уходить.

— Не думаю, что его мог преследовать кто-то из прокуроров или следователей, ведущих его дела. За его преступления не убивают. Если он там не натворил ещё чего, о чём мы с вами не знаем и не догадываемся, — задумчиво проговорил он, — По ходу расследования там смотрите, не открыл ли кто охоту на сатанистов, может какой священник психанул. Бывают случаи, когда косвенные действия приводят там к чьему-то суициду, потом «убийцу» обвиняют друзья или родственники жертвы, жаждут возмездие. А тут-то что? За ягнёнка? За украденную рясу? За шпионаж под окнами? Да в голове не укладывается, он же почти безобиден…

— Почти да не почти, — отмахнулся я, — Кто-то же нашёл мотив его грохнуть, а мне это расхлёбывать и раскапывать, — глубоко вздохнув, уже действительно направился к двери, — Пойду я, пожалуй, если вам нечего больше мне сообщить.

— Да, если вдруг, что вспомню, чиркну весточку, но мне кажется, здесь на меня рассчитывать не стоит. Если ему кто и угрожал, допустим, это должно быть в письмах и сообщениях. Мне тут к расследованию добавить абсолютно нечего, — развёл он руками и пододвинул вновь стопку бумаг к себе, начав разбирать, что к чему, — Приятно было познакомиться, аккуратнее в ночном тумане, — попрощался он со мной, ещё раз глянув в окно наружу, но теперь уже не в отражение, а непосредственно сквозь стекло, на улицу.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})