Малышка Джинн - Уинифред Леннокс

Как-то раз они поплыли с Карен на каноэ и причалили к безлюдному, как им показалось, берегу. Она накинулась на него, будто постилась всю жизнь. Глаза ее горели, светлые волосы разметались по плечам, когда она возилась с его ремнем и расстегивала джинсы. Потом, добравшись до цели, она припала к ней, как дитя к материнской груди. Он видел перед собой колышущуюся волну светлых волос, под которыми укрылась Карен вместе с источником наслаждения...

Генри со стоном повалился на траву, ощущая запах влажной земли, и сладостные воспоминания затопили его... Ему казалось, он снова чувствует резкий аромат ее духов, горячую нежную влагу рта. Тогда она довела их обоих, кажется, до последней точки, но вовремя остановилась. Неожиданно опрокинув его на спину, она уселась верхом и погнала вскачь...

Потом, когда они привели себя в порядок и уже собирались вернуться в каноэ, соседний куст вдруг зашевелился, ветки вздрогнули, словно их держали раздвинутыми, а потом отпустили. Маленькая рыженькая птичка с испуганным писком сорвалась с соседнего деревца, и они услышали смех, а потом ругательство, произнесенное с неподдельным восхищением.

Пастух! Похоже, он надолго задержался в кустах, если белые овцы превратились в точки на горизонте. Карен, ничуть не смущенная, громко расхохоталась и заулюлюкала ему вслед.

Но с Карен они встречались недолго. И он, и она слишком любили перемены и никак не могли насытиться ими. Они как будто оба готовились к долгой однообразной жизни. Неизвестно, правда, как она, но он, как выяснилось, готовился именно к этому.

А потом в памяти возникла Джинни Эвергрин. Он никогда не воспринимал ее как взрослую женщину. «Малышка» — вот кто она для него. Маленькая, изящная, сообразительная, очень упорная. Хм, а она могла бы оказаться тогда на месте Карен? Почему он все-таки не попробовал?

Сейчас ему вдруг показалось, что он чего-то не заметил. Или не понял? Не так прочитал ее взгляды, которые, он не мог этого не заметить, она украдкой бросала на него.

Генри почувствовал, как его губы растянулись в улыбке. Малышка Джинн. Ее можно легко поднять, взять на руки... Баюкать, как ребенка... Положить к себе в постель... А дальше? Снять с нее маленькую юбочку, которая вовсе и не юбочка, а полоска ткани, едва прикрывающая ягодицы, потом маечку... Такой запомнилась ему Джинни Эвергрин на одной вечеринке...

Генри привалился к дереву. Его жена... Большая, некрасивая, нежеланная... Он никогда не сможет полюбить Сьюзен, как не любит все неизящное и некрасивое.

Ему вспомнился веселый аукцион, который они устроили на вечеринке на первом курсе. Карен, Джинни, он с приятелями, другие девушки... Много народу... Парни «покупали» девушек. Он «купил» Джинни. Потому что об этом попросила Карен, благосклонности которой он тогда добивался. А что, он выложил за Джинни кругленькую сумму. Потом на собранные деньги вся компания закатилась в паб. А уж после паба... Вот после паба он впервые «попробовал» Карен. А «купленную» Джинни он только поцеловал — в конце концов хоть чем-то он должен был воспользоваться за свои деньги?

Он улыбнулся. Ему казалось, что он целует малышку-кузину, которую никто никогда не целовал в губы, только взрослые, причем и в щечку.

Какая неожиданность ее познания о граверном мастерстве! Он читал ее выпускное сочинение. Любой мужчина-оружейник дорого бы заплатил, чтобы собрать подобный материал. Если бы она жила в Англии, можно было бы воспользоваться ее услугами — пригласить на работу. Из нее получился бы прекрасный сотрудник. Джинни такая цепкая, хваткая. Подумать только, она, американка, отыскала близ Лондона женщину, которая гравирует оружие, причем работает на американские фирмы. Наверное, они, англичане, закоснели в своей самоуверенности. И стали нелюбопытны.

— Ты откуда? — спросил он тогда Джинни, которая бежала по ступенькам библиотеки с рюкзачком на плече. Высокие скулы ее порозовели, а глаза блестели как никогда. — Побывала на свидании? Рановато, правда, еще совсем светло, — заметил он.

— А вот и на свидании.

Она улыбнулась и хотела проскочить у него под рукой. С ее ростом это не сложно сделать. Но он наклонился и схватил малышку. И вдруг в полумраке лестницы Генри заметил, как что-то новое блеснуло в ее взгляде. Как у птички, которую вдруг поймали. Нет, вреда ей не причинили, но она замерла. Однажды он поймал птенца трясогузки, залетевшего на веранду. Тот прижался к стеклу и затих, будто умер. Генри взял его в руки. Крошечное тельце было горячим, невесомым и казалось недвижным. Но пальцы чувствовали, как быстро-быстро бьется маленькое сердечко. И точно такой была сейчас Джинни. Генри даже немного растерялся и отпустил ее. Она ускользнула в темноту вестибюля, а он вышел на улицу.

Почему-то та встреча оставила у Генри странное чувство. Нет, даже не чувство, а ощущение. Любопытство? Может быть... Эта девушка всегда казалась ему таинственной, не похожей ни на одну из знакомых. На первый взгляд такая же, как все: веселая, даже бесшабашная, а на самом деле — совершенно закрытая. Наглухо. Но ведь под этой закрытостью течет своя собственная, никому не ведомая жизнь. Какая?..

Генри Мизерби уже подумывал — не попытаться ли заглянуть в нее. Но тут новое увлечение захлестнуло его, а Джинни так часто сидела рядом с ним на занятиях, что казалось, так будет всегда.

Джинни рассказала ему про Айрин Данн, к которой она «бегала на свидания», точнее ездила, в городок Уотфорд. Та жила в маленьком домике вместе с кошкой и гравировальными инструментами.

— Ты отвезешь меня к ней? Познакомишь? — как-то спросил Генри.

Она покачала головой.

— Нет, Генри. Ты прочтешь о ней в моей книге, которую я напишу и издам. Я тебе первому ее подарю.

Но Джинни уехала в Америку и пока еще, наверное, не написала книгу. Иначе она бы точно ее прислала. Она — малышка Джинн — никогда никого не обманывала и была хорошим другом. Настоящим.

Глава четвертая

Эротический аукцион

Прилетев в Вашингтон, Карен сразу же явилась в офис к Джинни, которая нашла подругу еще более похорошевшей. Да и как не похорошеть — она любит Майкла и не сомневается в его любви.

За последнее время в жизни Карен произошло много событий.

Умерла Тина Пазл. Острая боль от утраты этой прекрасной и так много значившей в ее жизни женщины понемногу утихла. Теперь Карен просто вспоминала тетку с огромной благодарностью и любовью.

— Она предусмотрела все, — рассказывала она Джинни, сидя напротив нее за столом в маленьком, хорошо оборудованном офисе и отпивая из чашки кофе без кофеина. — Кажется, она продумала свой уход до мелочей. Тина не забыла даже кошку Барсию, оставила деньги на ее содержание. — Карен откинулась на спинку стула и печально улыбнулась. — Она была истинная женщина, Джинн. «Совершенная», — называл ее один скульптор. «Неподражаемая», — говорил о ней всемирно известный виолончелист. Тина не была слишком скромной, — Карен захихикала. — Она призналась мне, что после этого он добавил: «Когда я сажусь на стул и между ногами ставлю виолончель, мне кажется, это ты стоишь передо мной на коленях». У него неплохо было с воображением, правда? Особенно если учесть, что Тина никогда не была с ним близка, я точно это знаю. Он был другом ее последнего мужа.