Эмблема с секрктом - Данил Корецкий

Эх, милая, так говорить нельзя! Если девушке все равно что есть – фастфуд или изысканные деликатесы, то ее будут кормить только гамбургерами и картошкой фри! Конечно, не такие джентльмены, как мы. Да и то, по большому счету, мы делаем красивый праздник для себя. А то, что и вам перепадают частицы радости, это… гм, побочный эффект…

Алекс подал знак официанту, стоявшему неподалеку с видом робкого влюбленного. Мы сделали заказ: мусс из фуа-гра с сотерном, свежевыловленный сибас-гриль, утиная грудка прожарки «медиум вел», бутылочка бургундского с виноградников Комт Лафон и к ней сухой козий сыр «кротен», который нам настоятельно рекомендовал сомелье. Сыр принесли наколотый наподобие щебенки и такой же примерно твердости.

– Булыжник – орудие пролетариата, – изрекла Юлия.

Хотя она мыслила стереотипами, но мне определенно нравилась. И дело не только в такой абстракции, как шарм и флюиды. Сквозь веселенькую маечку проглядывали твердые соски, а под узкой крохотной юбкой скрывались ягодицы поистине классического, эллинского совершенства, что наглядно подтверждали щедро открытые остальные части тела.

Ну а что касается сыра, то чем суше «кротен», тем, как известно, он лучше. Официант с гордостью продемонстрировал нам облепленный плесенью молоток, которым разбивал сырную головку, – так в мусульманской провинции родители невесты демонстрируют след крови на брачной простыне.

Обед прошел превосходно. Ближе к десерту созрело решение отправиться на яхте в соседний городок Болье-сюр-Мер, знаменитый своими виллами и живописными лагунами. Если, конечно, девушки не будут против… Кристина с Юлией не были против, они только подкатили глаза и сказали: «Вау!»

Я попросил официанта вызвать такси, но Алекс воспротивился: «Тут недалеко стоянка, там дешевле!» Вот что такое настоящая британская скупость! А я удивился, что новый друг легко отдал триста евро за бутылку «Мерсо шарм» 2001 года… Но натура свое все равно берет, пусть и в мелочах: на разнице в три-пять евро он и прокололся! Что ж, на стоянке так на стоянке, какая разница? Тем более что я сам тоже стараюсь не садиться в ждущий именно меня таксомотор… А вдруг его специально подставили?

Я прошептал пару фраз на ухо официанту, и через пару минут он с улыбкой вынес объемистый бумажный пакет. Девушки заинтригованно переглянулись, и даже Алекс приподнял свою аккуратно подстриженную бровь.

Стоянки здесь на каждом шагу, мы прошли двести метров в сторону, противоположную цели нашего маршрута, сели в новенькую «Рено лагуну» и через десять минут прибыли в марину.

*

1 августа 2011 г.

Н-ский ракетный полк стратегического назначения

К вечеру стало прохладно, из лесного массива ощутимо тянуло холодом. Поэтому плащ-накидка лишней не будет. Да и нести караульную службу в белые ночи не так утомительно, и кормят неплохо, и беспощадной дедовщины нет. А до Холмска всего полтора часа на автобусе, это тебе не в сибирской глухомани куковать! К тому же профессию редкую получил, на гражданке без работы не останется. Можно сказать, со службой повезло. Разве что прапорщик Елисеев придирается, когда выпьет. Вначале ничего – улыбается, поет: «Тополя, тополя… И, как в юности вдруг, вы уроните пух на ресницы и плечи подруг…»

А потом начинается: «Не так стоишь, не так докладываешь, головной убор не так надет!» Но это ненадолго, через пару минут как будто тумблер назад перещелкнули – снова улыбка, и снова все вокруг друзья: «Тополя, тополя…»

Про тополя он не просто так поет, тут у вполне мирной песни особый смысл. Потому что прапорщик, как и все остальные, служит в полку «Тополей» – передвижных ракетных комплексов стратегического назначения. Вон выдвигаются на боевое дежурство три огромных восьмиосных «МАЗа», каждый несет здоровенную елду – двадцать два метра в длину и два в диаметре, – это контейнер, а внутри трехступенчатая ракета весом сорок пять тонн, которую если врагу под шкуру загнать, то мало не покажется… «МАЗы» медленно и плавно двигались по проселку – почти двухметровые колеса сглаживали неровности и рытвины. А Васька Федотов научился эту громаду водить, а к концу службы так навострится, что его на любом карьере с руками оторвут! Водил на «МАЗы», «БелАЗы» и «КрАЗы» не хватает, а платят на карьерах огроменные бабки!

Рядовой Федотов удовлетворенно поправил на груди автомат и посмотрел, как чудовищные машины разъезжаются и въезжают в лес, каждая по своей просеке. Сейчас они затеряются на тысяче квадратных километров района боевого патрулирования – попробуй их уничтожить: хрен попадешь! Тем более что там передвигается еще полтора десятка таких же монстров да десяток стоит в «Кронах» в полной боевой готовности! В случае чего такой ответ дадим америкосам – от их хваленых небоскребов только камни останутся!

Три «Тополя» скрылись в лесу. Федотов продолжил обход территории. Он хорошо знал свои задачи. Основная – обнаружить разведывательно-диверсионную группу противника, оказать ей противодействие и поднять тревогу. РДГ – самая реальная опасность для «Тополей». Потому по периметру части работают противодиверсионные группы нашего спецназа, на подходах стоят скрытые видеокамеры и тревожные датчики. Но если враг все же просочился, то задача часового – стать на его пути последним рубежом… Только хрен они сюда пройдут! Хотя в кино всякие чудеса показывают… Например, «Миссия невыполнима», а ее все же выполняют! Конечно, кино есть кино, только раз на экране такое бывает, то и в жизни вполне может произойти. Потому у Федотова патрон в патроннике и предохранитель сдвинут на «автоматический огонь»…

Впереди стоят неказистые сооружения с двухскатной крышей – это и есть «Кроны». Они похожи на обычные гаражи для каких-то там «Жигулей», только побольше. Но ворота все равно узкие, так что загнать туда задом «Тополь» дело непростое, сколько он тренировался, а все равно каждый раз спина потеет… Но все загоняют: и Витек, и Петька, и Федя-Убей-Медведя… Стоит там комплекс на домкратах – вывешенный, отъюстированный, готовый к пуску… Если надо – включится механизм, крыша разойдется, ТПК[7] поднимется, отстрелят крышку, ракета вылетит из гнезда и помчится по заданному маршруту. А с виду захудалый гаражный кооператив на окраине города… Надо обойти его с тыльной стороны, посмотреть – все ли в порядке…

Федотов приблизился к крайней «Кроне», как вдруг наверху раздался резкий скрежещущий звук. Он отскочил, вскидывая автомат: такого звука здесь и сейчас быть не могло! При штатной ситуации, разумеется. Но то, что он увидел, настолько выходило за пределы штатной ситуации, что он окаменел: крыша «Кроны» медленно расходилась! Значит, включен пусковой механизм, за одним действием произойдет другое, потом третье, не пройдет и пяти минут, как произойдет пуск! Несанкционированный пуск, потому что никакого предупреждения по громкой и радиосвязи не было и даже тревожный ревун не включен!

Федотов схватился за рацию, нажал кнопку вызова:

– Гора, я «восьмой», на «Кроне»-6 раздвигается крыша! Причина неизвестна! Повторяю, на «Кроне»-6 раздвигается крыша! Не знаю почему! Повторяю…

Дежурный по части что-то спрашивал, но он не понимал и продолжал кричать одно и то же:

– На «Кроне»-6 раздвигается крыша! Крыша раздвигается сама по себе!

Дежурный сообщил о происшествии командиру полка, тот по экстренной связи доложил в штаб дивизии…

Часовой Федотов смотрел, как крыша раздвинулась окончательно, и в ангаре что-то зашевелилось. Он даже боялся подумать о том, что это может быть. Но происходящее не давало оснований для иллюзий: медленно и неотвратимо в небо поднималась толстая, с тупо закругленным концом громада пускового контейнера.

– Скорей! Скорей! – кричал он в замолкшую рацию, забыв, что пробуждение «Тополя» номер шесть отражается на приборах командного пункта. О часовом все забыли. А известие о чрезвычайном происшествии поднималось все выше и выше по ступеням управленческих структур. Линии связи Ракетных войск стратегического назначения раскалились. Секунды складывались в минуты, наконец информация достигла штаба РВСН.

– Отключить энергопитание! Основное и резервное! – наконец раздалась команда с самого верха управленческой пирамиды. Причем ее спустили напрямую в полк, продемонстрировав, что военная бюрократия умеет быть разворотливой и быстрой, впрочем, как и любая другая, когда огонь разожжен прямо под ее задницей.

«Елда» выпрямилась, уставившись прямо в зенит. Раздался грохот пиропатронов, и крышка контейнера отлетела в сторону, тяжело ударившись об землю.

Нервы Федотова не выдержали, он развернулся и бросился прочь, подальше от страшного места, которое вот-вот должно было стать точкой начала Третьей мировой войны. Бежал он, не чуя ног и не глядя по сторонам, и, конечно, по закону подлости споткнулся и упал, разбив нос и губы. Перевернувшись на спину, он приподнялся на локтях и с замиранием сердца взглянул на пусковую трубу, из которой с секунды на секунду должна была вырваться окутанная клубами пламени ракета. Но ничего подобного не происходило. Минута, вторая, третья… Срез ТПК оставался чистым, четко выступая на фоне серого неба. И он интуитивно понял: обошлось, больше ничего не произойдет. Так и получилось.