Десерт для мажора и Лисёны - Маргарита Аланина

В ещё большем шоке я был, когда в первых числах июля забрал Марину и Алису из роддома. Твою мать, я был как пьяный и шарахался от любого звука, издаваемого дочерью. В первый день я взял малышку на руки только в роддоме, дома садился напротив кроватки и косился на неё как на атомный реактор. Марина, вздыхая, подходила к кричащему свертку по мере необходимости. Мне, полному дебилу, казалось, что она тоже под впечатлением. Ведь мы оба еще не врубились в новую реальность.

У меня понимание, что передо мной не просто вращающийся кулёк, а живой человек, который полностью зависит от нас с женой, начало пробиваться на вторую ночь после выписки. Марина спала, а я, матерясь и проклиная производителей, менял Алиске памперс. Черт, кажется, я даже вспотел в процессе. Расквитавшись с этой штуковиной, я не смог уснуть. Сидел и разглядывал дочь, иногда трогая за руку. Крохотная и полностью беззащитная, она вызывала массу вопросов и адское желание получить ответы на них.

Блять, я до сих пор иногда подвисаю, когда Алиса учится чему-то новому, и ещё больше охреневаю от мысли, что дочь когда-нибудь придёт и скажет: «Папа знакомься, этот огрызок мой парень».

В ту ночь я настолько не заморачивался. Я думал - пусть великих чувств у нас нет и выращивать их полный бесполезняк, но постараться дать Алисе что-то хорошее и стать семьёй мы можем. Как блаженный вываливать своё озарение на Марину я не спешил. У нас тогда теща с мужем и мои родители постоянно тусовались. Они суетились вокруг внучки и новоиспеченной родительницы, мне отвели роль стороннего наблюдателя.

Через полторы недели Сомовы уехали, мои перестали частить, и мы начали вникать в новые условия только втроём. Маринка возилась с Алисой, которая не спала дольше двух часов подряд, и отсыпалась сама, я делал что мог. Между нами с женой всё было относительно в порядке. Дичи в её поведении не замечал или моментально списывал всё на усталость.

Первый отчетливый звоночек прозвенел, когда я застал патронажную медсестру. Вопрос педиатра тогда никто не озаботился, поэтому к нам приходила работник из обычной государственной поликлиники. Она сказала про Алиску, что она не набирает, а наоборот худеет.

- Ёё ножки похожи на спички, а должны быть пухлые детские ляжки, - привела охеренный аргумент представитель поликлиники

- И что это значит? – я тогда не понял сути бредового заявления. Я в душе не чаял какие ляжки должны быть у двухнедельного ребёнка. Мне казалось, что дочь выглядит нормально.

- Либо молока не хватает, либо у ребёнка воспаление, но решат всё контрольное взвешивание и обследование в месяц, - огорошила медсестра.

Я просел от вероятности проблем со здоровьем у Алисы и начал искать лучшего платного педиатра, а Маринка упёрлась, что в больницу обратится не раньше указанного срока. На проблемы с питанием даже не подумал, жена ведь часами Алиску кормила. И всё-таки черт меня дёрнул с того дня не просто смотреть, а соображать, копаться в сети и донимать свою маму.

Уже через два я понял, что Маринка нихрена не ест, и сразу после якобы кормления Алиску соской затыкает. Как следствие дочь через максимум два часа орёт. И всё начинается по кругу. Я начал доставать Маринку по части питания. Она в отказ, типа есть, как слон, не будет, ей фигуру возвращать надо и вообще пора абонемент в зал купить.

Психанув, скупил тьму смесей и бутылочек. Жена махнула рукой, типа, если мне вкатывает, то могу пичкать ребёнка порошками сколько влезет.

На следующий же день я понял о чём говорила медсестра. Алиска выпивала по полторы нормы за раз, практически не отлепляя рта от бутылочки, и стала нормально спать.

Кидаться на Маринку с претензиями было бесполезно, она орала громче и на радостях отдала питание дочери под мой контроль, то есть отказалась вставать по ночам. Плюс стала сваливать в магазины на полдня.

- Я устала сидеть дома, - эти слова жены я слышал сотню раз в день.

- Наверное, у девочки послеродовая депрессия, - с ужасом восклицала моя мама.

С помощью четвертого члена нашей семьи – интернета, я выяснил про эту хрень. Начитавшись дичи, нашёл через знакомых специалиста по этой части. Я пригласил спеца к нам, он понаблюдал, поговорил с Маринкой и признаков проблемы не увидел. После его визита жена стала тщательно изображать из себя заботливую мамашку и стала ежедневно выпроваживать меня из дома. Разговоры с ней заканчивались желанием пустить себе пулю в лоб, поэтому я оставил тему депрессии.

Вторым тревожным сигналом стало отсутствие документов у Алисы. Как-то мама попросила сфоткать, чтобы сделать какое-то лирическое видео, в ответ Марина развела руками.

- Столько всего сразу свалилось, и я о них забыла, - пела жена в трубку.

- Твою мать…- шипел я, переводя взгляд с лживой сучки на дочь.

Я о документах не парился, потому что Маринка на второй день пребывания в роддоме мне заявила, что всё оформят на месте. К ним тётка по части документов приходила. А проверять фактическое наличие документов я не рвался, башка другим была забита.

В тот день я послал все благие намерения в задницу, и пропесочил Маринку по полной. Блять, поехать и оформить бумаги самому плевое дело, но меня перемкнуло. Дочери был почти месяц, а эта даже не сказала мне, что надо подсуетиться.

Финальный выстрел прогремел в день оформления злосчастного свидетельства о рождении. Я поехал оформлять, оставив жену с дочерью дома, а вернулся и охренел. Сидя в машине, наблюдал за Маринкой, вырядившейся как уличная девка, с переноской в руках и её подружкой Ленкой с сиськами наружу. Они садились в такси. Я поехал следом.

Дрянью Ленка не была, но пристроиться получше была не против и не строила из себя пай-девочку. Она во время беременности Марины часто зависала у нас, потому что дома родители алкаши, а вырваться от них было без вариантов. В какой дыре жила подружайка моей благоверной я примерно знал и натурально озверел, когда такси остановилось у двухэтажного барака. Марина и Лена занесли переноску в дом и поехали куда-то