Аромат цитрусовых - Эфемерия

Неясный шум становится все ближе, и Ксавье почти насильно тащит ее прочь с дороги. Уэнсдэй то и дело оглядывается назад, но все же позволяет себя увести. Они переходят на бег, но треск веток и шорох листьев неуклонно приближаются — что бы это ни было, оно движется намного быстрее. Каким-то невероятным чудом им удаётся ни разу не споткнуться о выступающие корни. От неровного ритма бега у Ксавье начинает колоть в правом боку, кровь набатом стучит в висках.

Луна выходит из-за облаков, осветив вековые деревья, и Ксавье краем глаза замечает расщелину в стволе большой секвойи.

— Сюда! — он резко сворачивает налево, таща за собой запыхавшуюся Аддамс. С разбегу залетев в узкую расщелину, они оказываются вплотную прижаты друг к другу.

Он чувствует, как сильно бьется ее сердце.

Видит, как часто вздымается грудь.

Уэнсдэй делает судорожный вдох в попытке отдышаться и тыльной стороной ладони убирает с лица взмокшие волосы.

Ее губы приоткрыты, и на долю секунды Ксавье забывает, что за ними кто-то гонится.

Вспоминает, когда листья шуршат совсем рядом. Что же, если им суждено сегодня погибнуть, он с уверенностью может утверждать, что последняя ночь была лучшей в его жизни.

— Что? Кабан?! — с досадой восклицает Аддамс. Он поворачивает голову и видит, как мимо их убежища с визгом проносится что-то крупное и лохматое. Черт, это и в самом деле оказывается кабан. Ксавье разбирает смех, но Уэнсдэй явно не до веселья, ее лицо выражает крайнюю степень раздражения. — Ты тащил меня по лесу как умалишенный из-за кабана?

— Я ведь не видел, кто это был. Решил, вдруг это монстр. И вообще-то здесь водятся хищные животные. Могла бы и спасибо сказать, — он продолжает улыбаться. У Аддамс снова такой вид, будто она загоняет иголки ему под ногти.

— Спасибо за то, что мы теперь непонятно где? — ядовито бросает она.

— Да хотя бы за то, что я хотел тебя спасти, а не бросил посреди дороги.

— Если бы ты бросил меня посреди дороги, я бы уже добралась до Невермора.

— Хотя бы иногда пытайся проявлять благодарность.

— А ты попытайся прекратить меня спасать. Ты делаешь только хуже.

— О, ну конечно. Зато ты никогда не делаешь никому хуже. Вечно лезешь куда не нужно, подвергаешь опасности всех и себя в том числе.

Уэнсдэй пытается отпихнуть его локтем и выбраться из расщелины.

Ксавье перехватывает ее руку и удерживает на месте.

Прямой взгляд, глаза в глаза — серо-зелёные в обсидианово-чёрные.

А потом он наклоняется и впивается в ее губы жадным поцелуем.

И Аддамс отвечает ему. Черт возьми, она действительно целует его в ответ — вишневые губы приоткрываются, впуская его язык, ее руки скользят по его плечам вверх. Это совсем не похоже на их первый поцелуй, когда Ксавье старался быть нежным и осторожным, сейчас ему буквально срывает крышу. Слишком долго он ждал этого момента, слишком долго она мучила его в кошмарах. Ее кожа холодна как лёд, но от малейшего прикосновения его кидает в жар.

Уэнсдэй больно прикусывает его нижнюю губу, а ее рука взлетает выше и касается шеи Ксавье, грубо впиваясь в кожу острыми ногтями. У него невольно вырывается приглушённый стон. Она причиняет настолько изысканную боль, что хочется испытывать это снова и снова. Он стискивает руками тонкую талию, запоздало подумав, что у неё наверняка останутся синяки от его пальцев. Но Уэнсдэй словно специально провоцирует его проявлять грубость — стоит только ослабить хватку, она вонзает ногти ему в шею. Беспощадно, до кровавых царапин.

Разорвав поцелуй, он наматывает одну из ее кос на кулак и тянет вниз, принуждая Аддамс запрокинуть голову. Прикусывает мочку уха, впивается неистовым поцелуем в шею — его зубы оставляют на мертвенно-бледной коже маленький след, заметный даже в темноте. Уэнсдэй поводит плечами, сбрасывая пальто, явно сковывающее движения, и запускает ледяные пальчики ему в волосы. Ксавье, окончательно теряя самоконтроль, дергает в сторону ворот ее футболки, обнажая плечо. Проводит языком вдоль изящной ключицы, упиваясь ароматом ее бархатной кожи. Пряная смесь сандала, кориандра и цитруса. Перед глазами вспыхивают цветные пятна, отчаянно кружится голова.

Ксавье чуть замедляется и осторожно, словно спрашивая разрешения, запускает пальцы под ее футболку. Выступающие рёбра, напряженный пресс, бешено стучащее сердце. Двинуться выше он не решается, хотя Ксавье до умопомрачения жаждет изучить и запомнить каждый сантиметр ее совершенного тела. Уэнсдэй тяжело дышит, смотрит исподлобья своим коронным немигающим взглядом, но сейчас непроницаемо-чёрные глаза лихорадочно блестят.

— Тебе нравится? — хриплым голосом спрашивает Ксавье, чувствуя во рту металлический привкус от особенно сильного укуса.

Вместо ответа она проводит указательным пальцем по его нижней губе, стирая кровь.

А затем медленно облизывает палец.

Это безумное зрелище заставляет его судорожно выдохнуть.

— Уэнсдэй… Если мы продолжим, я уже не смогу остановиться, — он почти готов умолять.

— Нет. Мы должны вернуться в школу. Нас будут искать, — она произносит это абсолютно ровным голосом, поразительно контрастирующим с поистине дьявольским блеском глаз.

А потом Аддамс улыбается. Хищно. Триумфально.

Ксавье вдруг понимает, что она лишь сейчас в полной мере осознала степень своего влияния на него.

Черт.

Кажется, он добровольно вложил в руки Уэнсдэй оружие, способное его уничтожить.

Ведь она все ещё считает его монстром.

========== Часть 8 ==========

Комментарий к Часть 8

Сегодня источником вдохновения послужила песня grandson — Blood//Water. Как обычно, в эпиграфе строчка оттуда.

Приятного чтения!

P.S. Понемногу переходим к обещанному стеклу и начнём, пожалуй, с моих любимых эмоциональных качелей хд

What you gon’ do when there’s blood in the water?

Пробраться в школу незамеченными не удаётся — наверху лестницы их дожидается рассерженная Уимс. Ее грозный вид не предвещает ничего хорошего. Директриса пока молчит, но под ее суровым взором Ксавье становится жутко неуютно, и он всеми силами избегает прямого зрительного контакта. Уэнсдэй же, напротив, с вызовом поднимает голову, абсолютно уверенная в своей правоте, и он который раз восхищается ее стальной выдержкой.

— Вы нарушили мой прямой приказ и покинули кампус, хотя я закрыла школу, — с нажимом произносит Уимс, — Я уже молчу о том, что вы подвергли сверстников и себя опасности.

— Что ведёт к исключению, знаю, — совершенно спокойно отвечает Аддамс, — И у вас есть полное право это сделать. Но вы совершите смертельную ошибку.

От такой наглости директриса на секунду теряется — она явно не привыкла к тому, что кто-то из учеников ставит под сомнение ее правоту.

— Не надо, Уэнсдэй… — почти физически ощущая повисшее в воздухе напряжение, Ксавье пытается разрядить обстановку, но Уэнсдэй бросает на него предупреждающий