Корректор жизни - Сергей Белкин

-- Извините, молодой человек, - окликнул Жолдонз прохожего паренька с мороженым, - какой сегодня день?

-- Среда.

-- Нет, я имел в виду, какое число?

-- Седьмое...

-- Вот спасибо, а месяц?

-- Чего? - парнишка расхохотался, - Ну, дедуля, даешь! Октябрь уж наступил... Ну, дела! Во маразм-то че делает...

"Седьмое, значит, октября... Ну и хорошо. До футбола еще далеко. Можно успеть и билеты купить...Пора, пожалуй домой."

Виктор Павлович, осознающий, впрочем, себя уже Козловым Михаилом Наумовичем, что, как ни странно, не вызвало в его голове серьезных возражений, пошел по главной улице, поглядывая на афиши оперного театра, мимо которого пролегал его путь.

"Тоска", - прочитал он, - это прекрасно, но, к сожалению, тоже шестнадцатого. Тут уж, или на футбол, или в оперу".

"Но никогда я так не жаждал жизни, - замурлыкал он, продолжая свой путь. Идти было довольно трудно, хотелось почаще останавливаться, посидеть на лавочке, но лавочек что-то долго не попадалось. Наконец, впереди показались белые стулья под зонтиками уличного кафе. Виктор Павлович добрел до них и уселся, тяжело дыша. "Господи, а далеко ли еще идти, - подумал Жолдонз, - я что-то не помню этого кафе. Надо бы спросить дорогу. И не надо этого стесняться".

-- Что-нибудь желаете? - обратилась к Жолдонзу официантка.

-- Нет, спасибо. Деточка, подскажи мне, пожалуйста дорогу, я что-то слегка заблудился. Старый стал уже...

-- Ну, что вы... Конечно, я вам подскажу, куда вам надо?

-- Домой... То есть, сейчас я скажу... - Виктор Павлович пытался вспомнить свой адрес, но вместо этого всплывали какие-то совершенно не относящиеся к этому образы. Вспомнилась жена, их поездка к морю, огромные поляны красных маков вдоль дороги... - Сейчас, сейчас, я вот только вспомню...

-- Да вы не волнуйтесь, посидите, вспомните, я тут рядом буду. Хотите, я вам воды принесу?

-- Спасибо, милая, спасибо, но у меня совсем нет денег...

-- Ничего, я вам просто так принесу, подождите.

Девушка ушла, а Виктор Павлович чуть не расплакался от обиды на самого себя, на старость, но постарался взять себя в руки, вспомнил совет врача: не паниковать, спокойно подождать, принять таблетку. Виктор Павлович полез в карман за таблеткой и снова наткнулся на письмо. "Господи, да вот же и адрес! Ну и дурак ты, старый хрыч!" Девушка принесла стакан воды с лимонной долькой в придачу.

-- Вот спасибо тебе, дай тебе бог здоровья и хорошего жениха. А я же адрес-то вспомнил, точнее, нашел. Вот, смотри, я же сегодня письмо получил, вот же адрес, - и Виктор Павлович протянул официантке конверт.

-- Не волнуйтесь, Михаил Наумович, - сказала официантка прочитав адрес на конверте, я знаю где вы живете, сейчас объясню, хоть это и не так уж близко. Может быть, вы зайдете к этому, который вам письмо написал? К Жол-дон-зу? Ну и фамилия, не выговоришь... Он тут рядом, в двух кварталах живет.

-- Нет, нет, спасибо. Я лучше к себе пойду потихоньку, а Жолдонз - это очень древняя польская фамилия, да...

-- В общем, так: вам надо сесть на автобус номер 3, вот остановка, прямо напротив нас, доехать до улицы Роз, а там спросите еще раз.

-- Как же так? У меня ведь денег на билет нет? Что же мне делать?

-- Михаил Наумович, вы же, наверное, пенсионер?

-- Да, хотя я еще иногда работаю...

-- Работайте на здоровье, но пенсионеры пользуются общественным транспортом бесплатно.

-- Правда?! Ну, надо же, а я и не знал. Не знал... Это здорово, это хорошо...

Виктор Павлович не спеша, пожевывая лимонную дольку, допил стакан с водой, почувствовал себя гораздо увереннее и, распрощавшись с официанткой в самых изысканных выражениях, направился к остановке автобуса.

Длинный желтый "Икарус" вскоре подошел и Жолдонз сел в него, заняв пустое место у окна. Автобус тронулся, и перед глазами Виктора Павловича поплыли кварталы центральной улицы города. Виктор Павлович чувствовал себя спокойно и уверенно, проплывающие мимо здания были ему хорошо знакомы: вот мрачно-серое министерство внутренних дел, вот хлебный магазин, потом еще одно здание со многими министерствами, потом снова правительственные здания... Жолдонз во многих из них бывал по делам службы, езда в автобусе придавала ощущение правильности и целесообразности происходящего, поэтому бури и штормы в его сознании постепенно утихли. Когда автобус проезжал мимо железнодорожного вокзала Жолдонз уже полностью успокоился и стал поглядывать на пассажиров.

Народу набилось уже порядочно, люди напирали друг на друга. Рядом с Виктором Павловичем стояла сравнительно молодая, но, видимо, изрядно уставшая женщина, в руках у которой было несколько сумок и пакетов с продуктами. "Видимо едет уставшая с работы, а дома семья. Муж, дети. Надо их кормить, вот она и тащит, бедная", - подумал Жолдонз и вдруг осознал, что у женщины точно такая авоська-кошелка, какая была у его покойной жены - индийская. Со слониками и пальмами.

-- Девушка, давайте-ка ваши сумки мне на колени, так будет легче, - сказал Жолдонз.

-- Ну, что вы, спасибо, не надо, улыбнулась женщина, - мне не тяжело, я привыкла.

-- Нет, нет, давайте, - настаивал Виктор Павлович, - уступить место я, к сожалению, не смогу, - что-то плохо себя сегодня чувствую, боюсь упасть, а вот таким образом вам помогу.

Как ни странно, но девушка согласилась и поставила на колени Виктору Павловичу именно эту самую индийскую авоську:

-- Спасибо вам, - сказала она, - Не беспокойтесь, она чистая. Я ее на землю не ставила, а внутри тоже нет ничего такого, что может протечь.

-- Вот и славно, а вы мне за это подскажете, где моя остановка. Вот мой адрес, - и Виктор Павлович протянул ей конверт.

-- Так и я там схожу.

-- Ну разве это не замечательно! - воскликнул Виктор Павлович и удовлетворенно обняв чужую авоську продолжил разглядывание заоконного пейзажа.

Автобус медленно и натужно тянулся в гору. Справа внизу, куда и смотрел Виктор Павлович, простирался большой и красивый парк с прудами и увеселительными аттракционами. Жолдонз помнил этот парк в далекие-далекие времена, когда парка, как такового не было, а были здесь сельскохозяйственные угодья. Точнее, огороды, сады. Были и пруды, только не эти - эти сделали много позднее, а тогда Жолдонз ходил сюда гулять со своим маленьким сыном и ловить рыбу в прудах. Недалеко от парка было и кладбище, где его сыночек похоронен вместе со своей матерью: не выдержала его семья послевоенных тягот, не смог Жолдонз спасти их от голода и болезней. Сам он тоже был дистрофиком, но не умер и потом получал бесплатный суп. А детей у Виктора Павловича больше не было. Жена вот была, а детей нет.

Тем временем, автобус свернул направо, огибая оставшийся глубоко внизу парк, и женщина напомнила Виктору Павловичу:

-- Мужчина, нам с вами пора выходить, давайте сумку.

-- Да я вам помогу, вы выходите, а я за вами.

-- Ну, давайте, пробирайтесь за мной.

Жолдонз поднялся и стал протискивать свое грузное и непослушное тело через плотную толпу пассажиров. Автобус затормозил, и Виктор Павлович по инерции догнал свою спутницу, уткнувшись ей в спину:

-- Ох, простите. Не ожидал вот, не удержался...

-- Да не беспокойтесь вы, держитесь за меня, - ответила женщина.

Выйдя на тротуар, женщина обернулась, чтоб подать руку Жолдонзу, но он решительно отказался и слез со ступенек самостоятельно.

-- Ну вот, спасибо, сказала женщина, - Вам теперь надо обогнуть вот это здание. Там будет продовольственный магазин. Ну, вы увидите. Там киоски всякие и маленький базарчик. Где-то там за магазином должен быть дом, который вы ищите. Там спросите. Еще раз спасибо, до свидания. Мне теперь в другую сторону.

-- Это вам спасибо, - ответил Виктор Павлович, отдал авоську и пошел в указанном направлении.

Добравшись до базарчика Виктор Павлович так устал, что присел на валявшийся пустой ящик. Справа и слева от него на таких же ящиках сидели люди. Все они чем-то торговали. На Виктора Павловича внимания никто не обратил и он тихонько ждал, когда силы, чтоб идти дальше, снова накопятся.

Торговля шла вяло, продавщицы болтали между собой, день клонился к закату.

К Виктору Павловичу подошел молодой мужчина, видимо, спортсмен. Во всяком случае, на нем был спортивный костюм и спортивная обувь. Правда, он курил, а спортсмены, обычно, не курят. Возможно, он уже тренер. Тренеры, кстати, очень часто курят. Жолдонз даже дружил с одним тренером по футболу, точнее, они встречались по праздникам в одной компании, так тот и курил, и пил. Пил, пожалуй, не в меру. Однажды...

-- Ты че, глухой, что ли?

-- Простите? - очнулся Жолдонз.

-- Я тя спрашиваю, чем торгуешь? - спросил "тренер", не вынимая изо рта папироски.

-- Я, простите, ничем не торгую... Я не умею...

-- Валерик, оставь его, - вмешалась соседка слева, - дедушка просто присел отдохнуть. Верно, дедуля?

-- Совершенно верно. Я отдохнуть присел. Если это ваше место...

-- Ну сё, кочумай... Зесь все места мои... Пусть дома отдыхает. Вали дед, пока цел, место занято. Шоб тя тут не было, када я обратно пойду.