Вервольф. Осколки коричневой империи - Фрайгер Рут

Эффект от убийства Оппенхофа был поразительным. В Ахене и без того было трудно найти кандидатов для работы в новой гражданской администрации. После того как произошло убийство, это стало фактически непосильной задачей. Весть об убийстве быстро разнеслась по Западной Германии. Некоторые из тех, кто еще недавно соглашался сотрудничать с оккупационной администрацией, отказывались от этого шага. «Вервольф» превратился в форменный инструмент запугивания. Это отразилось даже на территориях, которые до сих пор контролировались нацистами. Обер-бургомистр Штутгарта Штролин обратился к руководству СС с письмом, в котором выражал озабоченность действиями «вервольфов». В нем он ссылался на декрет Гиммлера, в котором содержались требования сохранения социального благополучия немецкого населения. Шторлин отмечал, что эту задачу фактически невозможно выполнить, отказываясь от сотрудничества с оккупантами. Штролин боялся за свою судьбу даже тогда, когда Союзники не заняли Штутгарт.

Должностные лица подобно Штролину имели все основания для беспокойства. Особенно с тех пор, когда на подконтрольной нацистам территории «вервольфы» стали действовать как ярые поборники тактики «выжженной земли». Прямое и косвенное попустительство гитлеровского режима, который находился на грани краха, превратили «Вервольф» в некое подобие «эскадронов смерти», которые действовали в 60—80-х годах в Латинской Америке. «Вервольфы» были проинструктированы по поводу устранения тех, кто являлся предателем и мешал созданию движения национального сопротивления. В некоторых областях «вервольфы» обладали правом на внесудебную расправу с любым человеком, кто хоть на капельку пытался отклониться от политики партии. Об этом мы более подробно поговорим в четвертой главе.

Подобная, нехарактерная для партизанских формирований, функция закончилась, когда моральный дух немцев был окончательно подорван. Стало ясно, что не было больше никаких возможностей организовать широкое национал-социалистическое сопротивление. Это было очевидно даже для партийных функционеров нижнего и среднего звена, на которых была возложена задача по созданию народного ополчения. Полный моральный упадок стал кульминацией кампании, направленной против «предателей», которая была организована после провалившейся попытки покушения на Гитлера 20 июля 1944 года. После этого политический произвол стал нормой жизни. В августе 1944 года собственным распоряжением Мартин Борман фактически прекратил действие партийных судов, теперь судьба человека решалась на усмотрение соответствующего нацистского бонзы. После того как произвол был фактически узаконен, надо было организовать «террор снизу». К моменту, когда войска Союзников подошли к границам Германии, различия между гражданскими судами и военным трибуналом, по сути, исчезли. 13 февраля 1945 Министерство юстиции учредило специальные суды, которые действовали на прифронтовых территориях. В обращении к гитлерюгенду рекомендовалось расстреливать любых сомневающихся и колеблющихся. Казни разрешалось проводить подчиненным в отношении своих начальников. Борман находил этот документ настолько важным для поддержания морального духа немцев, что специально разослал его всем гауляйтерам. Также был принят чрезвычайный декрет «О флаге», в котором выброшенный белый флаг считался изменой. Национал-социализм хотел исчезнуть вместе с Германией. Если немцы не хотели сражаться за него до последнего, то должны были погибнуть.

Естественно, в таком политическом климате наиболее рьяные «вервольфы» процветали. Начиная с марта 1945 года они начали «украшать» стены домов угрожающими надписями: «Остерегайтесь предателей. Вервольф»; «Кто бы ни предал фюрера, будет повешен как предатель». Красные надписи «Вервольф» стали появляться на дверях политически «неблагонадежных» граждан, которые могли в будущем сотрудничать с Красной Армией или Союзниками. Кроме того, карательные отряды из состава «Вервольфа» самолично вылавливали и расправлялись с дезертирами, мародерами и противниками режима, которые активизировались, когда стало ясно, что Третий рейх вскоре падет. Как правило, их вешали, а на шее оставляли таблички «Вервольф», как бы указывая на то, кто вершил «правосудие». Их жертвами становились не только рядовые граждане, но и высокопоставленные персоны. Угрозы от «вервольфов» поступали главе полиции Бремена. В некоторых случаях они шли гораздо дальше пустых угроз. «Вервольфы» подозревались в убийстве генерала Дитера Корста. 28 марта 1945 года карательная команда «Вервольфа» расправилась с бургомистром городка Мешеде. Напомню, речь идет о городах, которые еще не были заняты Союзниками. Радио «Вервольф», вещавшее на всю Германию, постоянно объявляло список своих жертв. Наиболее активны «вервольфы» были в Аугсбурге. 26 апреля 1945 года, буквально накануне вступления Союзников в Аугсбург, снайпер из состава «Вервольфа» застрелил на пороге храма одного из представителей демократического движения. Два дня спустя карательная команда «Вервольфа» повесила на улицах города нескольких «капитулянтов».

В Западной Германии «вервольфы» пытались держать под контролем священников, так как существовало мнение, что они проповедовали доктрину христианского смирения и тем самым косвенно помогали Союзникам. Действительно, во многих местах католические и протестантские священники полагали, что, после того как рухнет нацистская администрация, церковь станет единственным институтом, который будет в состоянии наладить контакт между местным населением и войсками Союзников. По этому поводу Геббельс как-то бросил фразу: «Это будет хорошим полем деятельности для наших групп устрашения». Так что нет ничего удивительного в том, что на некоторых священников совершались покушения. Жертвами «вервольфов» становились в основном те, кто отказывался поддерживать умирающий режим.

В какой-то момент гнев «вервольфов» оказался обращен даже на партийных функционеров, которые перед лицом опасности покинули свои посты. Революция стала пожирать своих детей. «Вервольфы» рыскали по окрестностям городов в поисках трусов и паникеров. Около Люнебурга они поймали главу местной партийной ячейки, который пытался скрыться в деревушке Кирхорст. По иронии судьбы, этот нацистский функционер был повешен теми, кого он сам набирал в отряды «Вервольфа». Подобный случай не был единичным. Террор должен был удержать мелких функционеров от попытки сдать без боя городки и деревни. В Ингельсхайме командующий местными частями Фольксштурма Берднес, всегда считавшийся убежденным нацистом и старым борцом, был казнен после того, как попытался воспрепятствовать привлечению детей к оборонительным боям за город. На шее казненного оказалась табличка: «Так умрет каждый, кто предаст Родину». Многие из высокопоставленных функционеров с удивлением обнаруживали, что рисковали стать жертвой партизан-фанатиков. Франц Хофер, политический руководитель альпийского гау, даже и не предполагал, что против него могут действовать «верфольфы», когда он отказался от защиты Инсбрука. На юге Германии Филипп Майер, крайсляйтер Дунайской области, был также удивлен, когда обнаружил, что «вервольфы» готовили на него покушение. Поводом для этого стала его попытка по возможности избежать человеческих потерь, которые были неизбежны при ожесточенном сопротивлении. В конце войны главными диссидентами стали люди, которые, казалось, еще недавно были беззаветно преданы режиму: министр вооружений Альберт Шпеер и гауляйтер Гамбурга Карл Кауфман. Чтобы избежать участи многих других «колеблющихся», они были вынуждены создать специальные подразделения, которые занимались их личной безопасностью. Позже Шпеер заявит, что действия «Вервольфа» оказались направленными не столько против американцев, сколько против своих же соотечественников.

Нацистские террористы требовались также для того, чтобы вермахт покорно придерживался предписанной Гитлером тактики «выжженной земли». Многие армейские офицеры наотрез отказывались превращать свою Родину в безжизненную пустыню. 19 марта 1945 года все гауляйтеры получили предписание разрушить индустриальные предприятия и элементы инфраструктуры, которые в будущем могли использоваться противником. Немецкие промышленники под страхом смерти были вынуждены смириться с этим приказом. Они связались с «бюро Прюцмана», дабы оттуда прислали саботажные бригады, которые должны были уничтожить предприятия накануне подхода Красной Армии или Союзников. Саботажные бригады, созданные из «вервольфов» и наиболее фанатичных членов Фольксштурма, были обучены и доставлены на место. Нередко на местах вспыхивали конфликты с рабочими, выливавшиеся в кровавые стычки. Например, в городке Лихтенбург, лежавшем поблизости от Берлина, вооруженные рабочие столкнулись с «вервольфами», которые хотели взорвать водонапорную башню. После непродолжительного боя саботажная бригада была вынуждена отступить. Примечательно, что отпор был организован профсоюзными активистами, которыми руководил местный пастор.