Дольчино - Станислав Жидков

— Гляди, никак, священники! Вот так гости! Давно не видать было этого воронья! — Пёстро одетые стражи с арбалетами в руках и топорами за поясом обступили приехавших.

Вперёд протиснулся широкогрудый бородач.

— С чем пожаловали? — бесцеремонно оглядывая незнакомцев, спросил он.

— Везём письмо епископа. Вели пропустить к Дольчино, — каноник достал из рукава запечатанный воском свиток.

Старший поста недоверчиво повертел пергамент в руках и, почесав бороду, сунул за пазуху.

— Хорошо, я сам сведу вас. — Он приказал открыть ворота и пошёл впереди.

Все расступились, с неприязнью посмотрев вслед непрошеным гостям.

— Ишь, волки, так и рыщут глазами, — проворчал один из дозорных. — Не иначе, лазутчики.

— Кружат стервятники — жди беды, — отозвался другой.

Между тем Адерико Арборио и Фаустино Панса ехали за провожатым, с изумлением разглядывая оживлённые улицы Гаттинары. Навстречу то и дело попадались повозки с брёвнами, камнями и нарубленными прутьями. Со стороны реки ещё рыли рвы и укрепляли стены, но часть людей уже занималась строительством внутри селения.

Повсюду виднелись плотники и каменотёсы, возводившие стены новых жилищ. Женщины и дети месили глину, сплетали прутья. Многие были так увлечены работой, что не сразу заметили священников, следующих за вооружённым стражем. Но недаром говорят, в деревне даже маленькая новость летит на больших крыльях. Не успели гости добраться до площади, вся Гаттинара знала об их приезде.

Дольчино принял послов в центре села, у часовни. Окружённый толпой крестьян, в старом, измазанном глиной камзоле, простых цокколях и широкополой шляпе, вождь апостолов ничем не выделялся среди собратьев. И всё же каноник и приор тотчас почувствовали, что это он.

Прочитав полученное из рук часового письмо, Дольчино повернулся к священникам:

— Верчельский епископ от имени папы обещает нам отпущение грехов и предлагает мне почётное звание кондотьера. Я должен лишь уговорить своих последователей вернуться в лоно «святой» матери-церкви и согласиться служить в войсках республики, в противном случае нас ждёт меч и костёр. Правильно ли я понял послание епископа?

Адерико Арборио и Фаустино Панса утвердительно склонили головы.

Дольчино поднял над головой свиток и с усмешкой воскликнул:

— Не слишком-то изменились нравы со времён Искариота![23] Нас собрались купить за тридцать сребреников. Верно, старый торгаш епископ спутал нас с продажными францисканцами.

По площади прокатился смех.

— Но кто захочет уподобиться гнусному Иуде? Кто из страха и корысти предаст братьев и, забыв божье дело, пойдёт служить сеньорам? — Вождь апостоликов обвёл взглядом толпу и громко продолжал: — Нас хотят вернуть матери-церкви. Но разве можно считать матерью лживую блудницу? Можно ли называть этим именем алчную гиену, пьющую кровь собственных детей?

Гневные голоса заглушили последние слова:

— Долой папских ублюдков!.. Убирайтесь из Гаттинары!

Толпа придвинулась к священникам. Дольчино разорвал свиток и бросил его к ногам послов:

— Вот наш ответ! Пусть в Риме знают! Мы сумеем отвадить шакалов!

Усилившийся гул заставил каноника и приора поспешно вскочить на мулов. Брань, свист, улюлюканье провожали их до самых ворот. Лишь отъехав на почтительное расстояние, посланцы верчельского епископа осмелились обернуться в сторону мятежной Гаттинары.

В тот же день вечером в гаттинарской часовне, служившей складом оружия и местом совещаний, собрались апостольские старейшины. Горевшие по углам толстые свечи озаряли груды лат, стрел и щитов, сложенных вдоль стен.

— Священники неспроста приезжали, — обратился к собратьям Дольчино. — Все прибывшие за последние дни из Верчелли подтверждают, что там полно солдат. Из соседних городов каждый день подходят отряды. На улицах можно встретить немецких рыцарей и швейцарских наёмников. В ближайшее время надо ждать «гостей».

— У нас всё готово. Стены укреплены. Оружия хватит, — отозвался Лонгино Каттанео. — Теперь хорошо бы уточнить силы врагов.

— И каким путём они двинутся, — добавил Федерико ди Новара.

Дольчино и старейшины задумались.

— Я проберусь в Верчелли! — нарушив наступившую тишину, произнёс стоявший в углу Паоло. — Меня никто там не знает.

— За тобой охотится инквизиция, — возразила Маргарита.

— Слишком большую радость доставишь ты попам, если им удастся схватить сына Сегарелли, — неодобрительно покачал головой кузнец Альберто Карентино.

— Разве без риска бывает успех? — горячо воскликнул юноша. — Не вы ли учили не бояться опасностей?

— Паоло прав, — тихо сказал Дольчино. — Мы не должны его удерживать. Но он поедет не один. Первый старейшина и Джуффреди составят ему компанию.

Вождь апостолов подошёл к Лонгино Каттанео и положил руку ему на плечо:

— Ты подал хорошую мысль, и никто лучше тебя её не осуществит. Кстати, когда будешь в городе, передай моё письмо Ринальдо ди Бергамо. Этого учёного медика давно травит инквизиция. Он мог бы быть с нами.

Через час три всадника мчались к Верчелли. Навстречу дул тёплый весенний ветер. В небе, точно далёкие огни, дрожали звёзды. Вокруг было тихо. Лишь топот лошадей да треск сухих веток под копытами нарушали покой ночи.

— Хорошо бы добраться раньше священников, — сказал Паоло, догоняя скакавшего впереди Джуффреди.

— Сменим в Греджио коней — обгоним! — откликнулся тот.

— Не наткнёмся ли на них по дороге?

— Я веду кратчайшим путём. Лесом попы ехать не рискнут.

С обеих сторон тропы подступала непроглядная чаща. Постепенно путь стал ровнее, между стволами деревьев появился просвет. Дорога вывела к реке и пошла вдоль берега. Под утро впереди показалось селение.

— Это Греджио! — Джуффреди остановил коня на пригорке. — Надо найти здешнего бочара Джованни Фиески. Его дом стоит отдельно, у самой воды.

— Наверно, там. — Паоло показал на видневшуюся среди кустов камышовую крышу.

Всадники спустились с холма и подъехали к дому. Две большие мохнатые собаки с лаем выскочили навстречу. На порог вышел старик с суковатой палкой в руке.

— Мы ищем Фиески, — обратился к нему Лонгино Каттанео. — Говорят, у него хорошие бочки.

— Вы не ошиблись, — оглядывая незнакомцев, ответил старик. — Мои изделия славятся по всей округе.

— Тогда уйми псов. Надо посмотреть товар.

Бочар отогнал собак и впустил гостей в дом, служивший одновременно мастерской и жилищем.

— В горах крепчает ветер, — негромко произнёс Лонгино, входя в заставленную бочками комнату.

— Близится буря, — отозвался условной фразой хозяин.

Убедившись, что перед ними тот, кого они искали, братья сразу перешли к делу.

— Нельзя ли достать свежих коней? Мы должны срочно попасть в Верчелли.

— Сменить коней нетрудно, но как вы проберётесь в город? Повсюду стоят заставы.

— Мы поедем лесом до новарской дороги, — сказал Джуффреди. — Там можно присоединиться к одному из союзных отрядов или пристать к пилигримам.

— Слишком опасно, — покачал головой старый мастер. — Епископские ищейки обнюхивают каждого.

— Необходимо проскочить любым способом, — тихо сказал Лонгино Каттанео. — Нас послал Дольчино.

— В таком случае, я дам вам совет. Дворецкий верчельского подесты заказал мне дюжину бочонков. Отвезите их от моего имени во дворец.

— Неплохо придумано! — согласился Лонгино. — Но на чём мы повезём бочки?

— Подождите здесь.

Фиески вышел из дома и направился к селению.

Вскоре с той стороны послышалось тарахтение колёс. Две лёгкие крестьянские повозки, запряжённые рослыми лошадьми, подкатили к дому. На одной из них сидел старик, вторую вёл подросток, оказавшийся его подмастерьем.

— На этих рысаках к полудню вы будете в городе, — улыбнулся бочар, похлопав лошадей по гладкому крупу. — Выпросил у старосты под залог ваших коней.

Отобрав лучшие из бочек, мастер помог укрепить их на повозках. Когда всё было готово, он вынес из дома кувшин вина и большой круглый хлеб.

— Возьмите на дорогу. Да не забудьте поклониться дворецкому от старого Джованни.

Простившись с хозяином, Лонгино Каттанео, Паоло и Джуффреди продолжали путь.

Ринальдо ди Бергамо

В полдень старейшина и юноши подъехали к Верчелли. С холма были ясно видны блистающие позолотой высокие соборные шпили; их окружали каменные патрицианские дворцы с бесчисленными колоннадами, лоджиями и арками; дальше от центра расходились кварталы торговцев и ремесленников. Издали город напоминал дремлющего гиганта. Массивные стены из серого песчаника служили ему надёжным панцирем.