Рассвет над Майдманом - Олег Борисов

Визариус со вздохом вернулся из радужной мечты и нахмурился. Даже доброе вино, что он припас для себя, не радовало в этот вечер. Приказ Одтарио надлежало выполнить с максимально возможным тщанием и как можно быстрее. Но новое поручение пугало. Перейти дорогу Ищущим в нынешние времена означало положить голову на плаху. Сколько он себя помнил, адепты этого тайного ордена активно занимались темными делами, при этом помогая по мере сил царствующему дому. Связи между Ищущими и правящими царями во всех королевствах исторически сложились столь запутанными, что невольно внушали уважение любому хоть чуть-чуть разбирающемуся в политике. А после недавних успешных действий по заключению перемирия с ящерами на Севере они снискали почти безграничное одобрение со стороны венценосного Гардолирмана. Даже тайную полицию вынудили считаться с ними и по мере возможностей сотрудничать, а не воевать. И вот теперь один из воинов Ищущих приволок нового возмутителя спокойствия прямо в замок. И уже целую неделю Визариус не может придумать, как ему выполнить приказ высшего начальства и остаться при этом вне подозрений.

— Руку ровнее держи! Ровнее, я тебе сказал! И тетиву спускай мягче, без рывков!

Стрела пролетела мимо мишени, а большой палец на левой руке получил очередной чувствительный щелчок. Казалось бы, что может быть проще — натянуть лук, выпустить стрелу в стоящую в 20 шагах мишень? Но Глеб пускал туда стрелу за стрелой уже третий час подряд. Руки просто задеревенели, а пальцы больше напоминали засохшие обрубки. Время близилось уже к вечеру, и десятники передавали его от одного к другому. Каждый считал личным долгом проверить новичка на излом, на выносливость и умение противостоять трудностям.

Фрайм привел Глеба в Пять Сестер неделю тому назад. Он предоставил местному начальству несколько бумаг, из которых следовало, что уважаемый мистер Фрайм обеспечивает интересы царского двора в приграничных районах и может нанимать будущих разведчиков в приграничных территориях на благо короны. А так же имеет полное право за указанную плату тренировать отобранных несчастных на любых военных площадях и пользоваться при этом полной поддержкой любых военных чиновников. Фрайм уплатил за постой, внес приличную сумму за обучение нового рекрута, и Глеб смог наконец-то почувствовать, что дорога закончилась и у него с попутчиком есть теперь крыша над головой. Не надо больше трястись в седле, глотать дорожную пыль и мечтать утром о сне, а ближе к вечеру о сытном ужине. Получив в свое распоряжение место в полупустой казарме, Глеб пристроил тощую дорожную сумку под подушку, помылся в большой бадье на краю двора и завалился спать. Длинная дорога и мрачные мысли не вызывали желание проявлять излишнее любопытство к окружающему его замку и быту.

Утром Глеб проснулся от тычка в бок.

— Завтракать. Быстро. Десятник ждать не будет, — Фрайм выглядел отдохнувшим и просто светился.

— Какой десятник? Солнце только взошло!

— Ты — новый солдат. Который должен пройти местные экзамены и показать, на что ты способен. У тебя пятнадцать минут на то, чтобы привести себя в порядок и поесть. Шевелись, а то голодом день проведешь.

— Я не напрашивался в солдаты…

— А тебя никто особо и не спрашивает, — бросил через плечо Фрайм, выходя из казармы.

Глеб с трудом спустил с деревянной кровати ноги, нащупал сапоги и стал одеваться. Быстро ополоснувшись во дворе, вместе с парой солдат он успел пожевать каши, прежде чем их выгнали во двор, где для Глеба начался его первый день по дороге в ад.

В отличие от остальных солдат, бывший бухгалтер не имел ни малейшего представления о владении холодным оружием, которое доминировало в этом мире, вытесняя остатки исчезающей магии. Каждые три часа приходил новый десятник, принимающий эстафету и продолжал избиение, включающее в себя упражнения с копьем, мечом, стрельбу из лука, физическую подготовку. Истязание начиналось с первыми лучами солнца, прерывалось коротким обедом и завершалось лишь ближе к первой ночной страже. Кроме того, в эти дни наступило межсезонье и солдат в крепость собрали мало, поэтому отдохнувшие десятники с удовольствием развлекались с новым рекрутом и гоняли его до кровавых рубцов и черных мушек в глазах. А непонимание отданных приказов быстро исправляли зуботычинами. Стоит признать, что метод оказался действенный, и не понимающий ни слова Глеб к концу недели блестяще вызубрил все необходимые команды.

Фрайм последние дни появлялся в замке поздно, проводя все свободное время в городе. Приходя, он садился за общий стол с офицерами, выставлял принесенное мясо, сыр и различные деликатесы. Для младшего командного состава действовал сухой закон, но от доброй еды никто не отказывался. За разговором наемник получал всю необходимую информацию о подопечном. И лишь ухмылялся, слушая короткие и зачастую нецензурные характеристики.

А потом утром снова поднимал еле живого Глеба и гнал умываться.

— Надо отметить, я с тобой замечательно провожу время. Где еще я бы смог найти такой необременительный отпуск? А как я успел пополнить словарный запас за несколько последних дней! Кстати, ты растешь над собой. Пару дней назад тебя называл толстозадой коровой всего один десятник из всех. Сейчас это почетное прозвище повторяют все. А твое умение пустить пять стрел из пяти мимо мишени ставят в пример остальным. Меня все спрашивают, не в гаремах ли нашего величества тебя отыскали.

Глеб лишь молча плескал себе холодную воду на лицо, прогоняя остатки сна. Он уже убедился, что пытаться спорить и что-либо доказывать Фрайму — пустая трата времени. Тому отдан приказ, и он не собирался от него отступать ни на йоту. Сказано — проверить носителя древней крови на военные таланты. Значит будет проверять. Пока не убедится в их полном отсутствии. Сказано — не калечить. Сделано — только синяки и шишки, да стертые до крови пальцы и багровые полосы там, куда приложили плашмя мечом или копьем. Каждый вечер Глеба показывают скрюченному старцу с холодными и злыми глазами. Тот быстро осматривает подневольного волонтера и что-то шамкает в ответ. После чего ужин и провал в сон без сновидений. А утром снова подъем, через ломоту и боль во всем теле и опять по кругу: тяжелый деревянный меч, попытки увернуться от жалящего копья, отжимания и бег с мешком, набитым песком. И проклятый лук, тетива которого методично разбивает левую руку и стирает пальцы на правой. И что толку, что каждый десятник старательно показывает как надо выполнять упражнение. Все равно, это ему не дано, чрезмерная нагрузка лишь высасывает соки из его тела и медленно начинает вгонять в гроб. И лишь тоска растет день ото дня.