Что готовит нам судьба - Индия Грэй

— Боже милосердный! — выдохнул Джаспер, хватая ее за руку.

Софи проследила за его взглядом. На первой полосе под заголовком «Чествование героев» красовалась фотография Кита в военной форме с внушительной коллекцией медалей на груди.

Джаспер быстро прочитал заметку вслух:

«Майор Кит Фицрой был награжден медалью Святого Георгия за преданность долгу и образцовую храбрость, проявленную в условиях большого персонального риска. Майор Фицрой обезвредил более ста самодельных взрывных устройств, предотвратив многочисленные жертвы среди военных и мирного населения. Сам герой охарактеризовал свои действия как «не заслуживающие такого внимания».

За столом воцарилось молчание. Софи чувствовала себя так, словно проглотила бенгальский огонь, который продолжал искрить где-то внутри. Официантка принесла лазанью и жареную картошку, но аппетит почему-то пропал.

— Ну хорошо, возможно, это дает ему право вести себя, как будто он немножко особенный, — сказала Софи дрожащим голосом. — Ты знал что-нибудь об этом?

— Вообще ничего.

— Но чем это не повод для семейной гордости? Неужели вашему отцу не было бы приятно?

— Он скептически относится к военной карьере Кита. — Джаспер пожал плечами. — По его убеждению, людям нашего круга не пристало работать. Допускаются только бессмысленные артистические занятия вроде моего.

Фотография Кита притягивала взгляд, девушка не могла не думать о том, как он красив. Было бы проще продолжать считать его несносным заносчивым типом с манией контролировать все и вся, но после вчерашнего рассказа Джаспера и этой статьи в газете он предстал перед ней в ином свете.

Хуже всего, что Софи начала грызть совесть. Ей, столько раз страдавшей от скороспелых суждений и предрассудков, нравилось думать, что уж она-то никогда не заклеймит человека, ничего о нем толком не зная.

Но ведь Кит начал первым, напомнила себе Софи. С первого взгляда навесил на нее ярлык «распутной, корыстной пустышки», что никак не соответствовало действительности. По крайней мере, в отношении корысти. Она надеялась, что вечером с помощью монашеского платья и нескольких уместных замечаний о международной политике заставит его изменить мнение и по двум другим пунктам.

Ради спокойствия Джаспера, разумеется.

Поднимаясь из-за стола, Софи прихватила газету:

— Как думаешь, можно мне ее взять?

— Зачем? — удивился Джаспер. — Хочешь положить фото героя под подушку?

— Нет! — Софи почувствовала, что краснеет. — Хочу пробежать глазами заголовки, чтобы поддержать интеллектуальную беседу за ужином.

Джаспер смеялся всю дорогу до машины.

Глядя на себя в зеркало над каминной полкой, Ральф поправил галстук и пригладил зачесанные назад волосы.

— Должен сказать, Кит, что нахожу твои рассуждения о моей скорой смерти бестактными. Особенно сегодня. Такой юбилей нагоняет тоску сам по себе — без того, чтобы кто-то напоминал имениннику, что его дни сочтены.

— Мы не потянем налог на наследство. — Кит подумал, что имениннику стоило бы держать это в голове без напоминаний со стороны. — Так что практичнее было бы передать право собственности кому-то другому.

— Я полагаю, ты подразумеваешь себя? А как же Джаспер?

«Элнбург принадлежит тебе», — снова зазвучал в ушах Кита голос матери.

Руки в карманах смокинга сжались в кулаки. Опыт подсказывал Киту, что только спокойствие поможет ему справиться с Ральфом, когда старик в воинственном настроении. Мелькнула мысль, что именно так Кит приобрел привычку скрывать эмоции за маской равнодушия и отстраненности.

— Передать имение младшему сыну через голову старшего было бы нелогично.

— Не знаю, не знаю. — В голосе старика прозвучала ядовитая насмешка. — Еще раз повторю, что пока не намерен умирать, но, если ты настаиваешь, давай посмотрим на ситуацию под другим углом. Ничто не помешает Джасперу прожить еще лет шестьдесят, а ты испытываешь судьбу каждый день.

Кит поймал в зеркале взгляд отца и понял, что старший Фицрой уже порядочно нетрезв. А это значило, что продолжение спора принесет плоды, прямо противоположные желаемым.

— Передай имение Джасперу, если хочешь. — Кит пожал плечами, подбирая свернутую газету с журнального столика. — В любом случае лучше, чем бездействие. Хотя это сделает его еще более привлекательной мишенью для брачных аферисток вроде той, которую он приволок на твой юбилей.

Его фотография с церемонии награждения красовалась на первой полосе. Киту стало интересно, видел ли отец заметку и, если да, почему никак ее не прокомментировал.

— Софи? — Ральф повернулся к сыну, засунув руки в карманы и покачиваясь с каблука на носок. — Мне она понравилась. Джаспер отхватил себе лакомый кусочек, разве нет?

— Да, если закрыть глаза на то, что ей глубоко плевать на него самого и его чувства.

— Завидуешь, Кит? — спросил Ральф с издевкой. Его глаза сузились, лицо покраснело. — Считаешь, все хорошенькие цыпочки должны доставаться только тебе одному? Я готов биться об заклад, что ты хочешь наложить лапу на Софи точно так же, как и на…

Появление Джаспера прервало этот странный взрыв эмоций. Старший Фицрой замолчал.

— Как и на что? — мягко поинтересовался Кит.

— Ни на что. — Ральф достал платок и вытер лоб. Когда он повернулся к младшему сыну, от враждебного выражения на лице не осталось и следа. — Мы как раз говорили о тебе и о твоей Софи.

— Она прелесть, правда? — Улыбнувшись, Джаспер направился к столику с напитками. — Большая умница и очень талантливая актриса.

— Я заметил, — сказал Кит и прежде, чем выйти из комнаты, повернулся к Ральфу: — Подумай о передаче права собственности. И да, я собираюсь откупорить портвейн. Какие-нибудь пожелания?

— У нас есть несколько бутылок превосходного портвейна урожая 1929 года. — Ральф оправился от неприятного разговора, хотя в улыбке все еще читался завуалированный вызов. — Хотя, если подумать, гостям подойдет и урожай 1971 года. Лучшее прибережем для моего столетия, поскольку я собираюсь отпраздновать его с вами.

Пересекая холл широкими шагами, Кит ругался так, что напугал официанта, который на всякий случай спрятался за вазу с цветами. Ну что же, ему не удалось вразумить Ральфа насчет грозящей имению опасности. Остается надеяться, что он добьется большего успеха в разоблачении Софи.

«Как же хорошо, что я не доела ту лазанью», — мрачно размышляла Софи, сражаясь с молнией на боку платья. Она запоздало подумала, что его все-таки нужно было примерить в магазине. Видимо, парижская выпечка сказалась на ее фигуре сильнее, чем она думала. С другой стороны, если саван не налезет, Софи сможет надеть китайское шелковое платье, которое Джаспер отмел как слишком сексуальное…