Правила страсти - Сара Беннет

Он не проснулся и не пошевелился. Пристально всматриваясь в него, Мариэтта решила, что Макс определенно походит на байроновского героя. Так романтично и так трагично!

До этого ей нравилось флиртовать с Максом, а сейчас она его жалела, и лучше, чтобы к этому не примешивалось ничего лишнего. Макс выздоровеет и пойдет своей дорогой, а она – своей.

В это время в комнату вошла Афродита, и Мариэтта сразу отметила ее усталый взгляд.

– Тебе лучше пойти домой, Мариэтта, а я посижу с лордом Роузби.

Мариэтта отрицательно покачала головой:

– К Вивиан отправишься ты, а я останусь, потому что, если он увидит меня, а не кого-то чужого, ему будет легче справиться с шоком.

Во взгляде Афродиты появилось сомнение.

– Не уверена, что леди Гринтри будет довольна, если я оставлю тебя наедине с едва знакомым мужчиной. Так не поступают, Мариэтта.

– Скорее мама была бы недовольна, если бы я не осталась, – вежливо поправила Мариэтта. – Она воспитала меня с мыслью, что надо всегда быть доброй и помогать раненым.

Афродита вздохнула:

– Что ж, я вижу, ты достаточно воспитана, чтобы идти своим путем.

– Это так, я должна остаться – ведь в том, что случилось, есть часть моей вины. Если бы я его не разозлила, Макс не ушел бы навстречу опасности и сейчас развлекался здесь.

Афродита снова вздохнула.

– Надеюсь, нет ничего плохого в том, что ты идешь собственной дорогой, – неуверенно произнесла она. – Доктор сказал, что, проснувшись, раненый захочет пить, поэтому распорядилась, чтобы ему принесли воды и приготовили теплый бульон. Ну а тебе слуга принесет чай и сандвичи. И еще вот что: ты, конечно, можешь считать меня очень жестокосердной, но на самом деле я вовсе не равнодушна к тому, что произошло с лордом Роузби. И все же в данный момент я прикидываю, чем это может обернуться для моего дела. Посетителя «Клуба Афродиты» избили чуть ли не рядом с дверью! Теперь каждый дважды подумает, стоит ли ему рисковать жизнью, приходя сюда.

– Но если об этом не болтать, никто и не узнает...

– Думаю, уже слишком поздно. Слуги, доктор, мальчишка-посыльный, который его нашел, – они непременно расскажут о происшедшем друзьям и знакомым. К тому же вдруг то чудовище, которое сделало это с лордом Роузби, сделает то же с другим джентльменом?

Об этом Мариэтта не подумала.

– Думаешь, это может повториться?

– Не знаю, но меня тревожит вот какой вопрос: это случайность или кто-то хотел напасть именно на лорда Роузби, который уже и так втянут в скандал? Отец лишил его средств, его жизнь разрушена. Может быть, кому-то недостаточно того, что он просто потерпел крах, и этот «кто-то» желает ему смерти?

Мариэтта вздрогнула, и нее вдруг закружилась голова. А ведь у нее даже не было уверенности в том, что Макс ей нравится. Он погрузился в пучину собственного невезения, но у него оставалась та же тяга к приключениям, что и у нее. К тому же он доказал, что в состоянии заставить ее сердце бешено колотиться, а плоть трепетать. Он держал ее руку в своей, многозначительно смотрел ей в глаза и перед тем, как их прервала Афродита, собирался ее поцеловать. Она точно позволила бы ему это, она жаждала этого...

Афродита пристально наблюдала за ней, и у Мариэтты появилось неприятное ощущение: похоже, мать прочла каждую мысль, отразившуюся у нее на лице. Ничего удивительного: разгадывать секреты клиентов – одна из сторон ее профессии.

И тут Мариэтта решилась:

– Мама, могу я поговорить с тобой откровенно?

– Конечно, что за вопрос? – Афродита удивленно взглянула на дочь.

Мариэтта сомневалась, слышит ли их Макс, но ей все равно было неловко рассказывать в его присутствии о своих самых тайных желаниях, поэтому она открыла дверь и вышла на галерею.

Афродита с озадаченной улыбкой последовала за ней.

Мариэтта решила начать издалека.

– Помнишь, как ты приехала в Гринтри-Мэнор и мы снова встретились?

– Конечно, помню! Оказаться вместе с моими младшими дочерьми после столь долгой разлуки... Я это никогда не забуду.

– И знаешь, что я подумала, когда увидела тебя?

Афродита пожала плечами – она явно терялась в догадках.

– Нет.

– Ты тогда выглядела такой необычной, такой волнующей. Гринтри-Мэнор не видел ничего столь экзотичного с тех пор, как на болота сбежал леопард из цирка, и для его поимки потребовалось двадцать человек. – Мариэтта вздохнула, понимая, что близка к мелодраме, в то время как Афродита сдерживала улыбку. – Видишь ли, я всегда хотела влюбиться по уши, как Вивиан. Думаю, именно поэтому я была настолько глупа, что сбежала с Джерардом Джонсом, несмотря на все советы этого не делать, – романтичная дура, влюбленная в идеал любви. Теперь я стала умнее и знаю, что мое предназначение состоит в том, чтобы стать куртизанкой, как ты. Вот почему я хочу, чтобы ты помогла мне.

Улыбка Афродиты мгновенно исчезла. Мариэтта молчала, не зная, чего ожидать, но надеясь, что мать поймет смысл ее просьбы. Может, она даже будет гордиться тем, что одна из дочерей хочет пойти по ее стопам.

Наконец ожидание стало невыносимым.

– Афродита, так что ты об этом думаешь?

– Думаю, что это не более чем еще одна романтическая мечта, моя крошка. В жизни таких, как я, не место романтике. Чтобы выжить и преуспеть, надо быть практичной, умной и хладнокровной. В этом нет ничего романтичного, а если и есть, это очень мимолетно и должно... подавляться. Понимаешь, Мариэтта, романтика – это любовь, а женщина, работающая у меня, не может любить только одного мужчину. Множество успешных карьер было разрушено любовью.

Тут Мариэтта не смогла удержаться от вопроса:

– Но ты ведь любишь только одного мужчину, верно?

Афродита мечтательно улыбнулась:

– О да, и эта любовь в конце концов привела к тому, что я завершила карьеру.

Мариэтте хотелось задать еще множество вопросов, но ей нужно было как можно быстрее обсудить собственные планы.

– Как мне сделать так, чтобы ты меня поняла? Меня больше не интересует любовь. Я разрушила свою жизнь ради любви и получила то, что получила. Больше я не собираюсь подчиняться мужской силе.

–Понимаю. Ты хочешь сохранять контроль над собственной судьбой, не так ли? – мягко проговорила Афродита.

– Да! – с облегчением воскликнула Мариэтта. – Если я не выберу эту стезю, что мне еще делать после всего, что со мной уже произошло? Сидеть дома и мечтать о том, что могло бы быть? Позволять дядюшке Уильяму беспрерывно читать мне мораль за непристойное поведение? Не могу, не хочу. Лучше уж я буду жить своей жизнью, настолько полной, насколько это возможно.

Афродита улыбнулась:

– Неужели ты считаешь, что между этими двумя крайностями нет иного выбора?