Там, где Висла-река (польские сказки) - Юзеф Крашевский
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Ухватился он двумя руками за колодезный сруб, коленками упёрся, поднатужился и голову над водой приподнял. Приподнял — и от ужаса обомлел.
Из колодца, глаза в глаза, чудище на него глядит: голова жабья с ушат, рот от уха до уха, глазищи как лукошки, вместо рук — клешни рачьи.
Вот этими-то клешнями и вцепилось чудище рыцарю в волосы, держит и не пускает.
— Пусти! — взмолился рыцарь.
— Ква-ква-ква! — засмеялось чудище. — Ишь чего захотел! Так легко от меня не отделаешься. Я давно тебя тут поджидаю. Ты мою воду пил, теперь плати.
— Говори, кто ты таков и чем тебе за воду заплатить?
Высунулось чудище из колодца наполовину — рыжая бородища раскинулась по воде, точно ржавые водоросли, каждый волосок поодиночке шевелится.
— Я — Кощей Меднобородый, владыка подземного царства. Отдай мне, чего дома не знаешь.
Призадумался рыцарь: «Чего бы это я дома не знал? Кажется, всё знаю. Может, из столицы мешок серебра или кошель золотых прислали? Не до денег сейчас, надо свою жизнь спасать, дружину из беды выручать».
Взял да и согласился.
— Отпусти меня, — говорит, — сделай милость. Отдам тебе, чего дома не знаю.
— Ква-ква-ква, вижу, ты человек сговорчивый. Дай мне перстень в залог, тогда отпущу.
Снимает рыцарь с пальца золотой перстень, а на перстне — герб родовой: три серебряные звезды в изумрудном поле, и протягивает Меднобородому.
Чудище перстень в жабью пасть хватает и говорит:
— Пока перстень у меня, ты мой должник.
Сказало и выпустило из клешней кудри рыцаря.
— Дозволь и дружине моей напиться из твоего колодца, — просит рыцарь.
— Пейте на здоровье, ква-ква-ква! — заквакала жаба и исчезла в колодце.
Разгладилась вода, а золотого ковшика как не бывало. От воды прохладой и свежестью веет, весело поблёскивает она на солнце.
Рыцарь обернулся к шатрам да как крикнет зычным голосом:
— Вода! Вода!
Заслышав волшебное слово, вскочили воины на ноги — откуда только сила взялась — и к колодцу. Сами напились и коней напоили.
И в путь пустились. На другой день к вечеру подъезжают к замку.
А их с дозорной башни ещё издали заметили.
Народ к воротам бежит: «Едут! Едут!»
Барабаны застучали, трубы затрубили, все ворота настежь распахнулись, все мосты опустились, знамёна развернулись.
Спешит подкоморий навстречу победителям с хлебом-солью. Отроки в два ряда выстроились, горящие факелы держат. Вокруг народ толпится.
А на крыльце жена рыцаря в кругу придворных дам сидит и держит на коленях в пуховом одеяльце дочку, что неделю назад народилась.
Въехали воины во двор. Народ цветы под копыта коней бросает. Рыцарь спешился и по цветам к жене бежит.
— Муж дорогой, у нас дочка народилась! — говорит ему жена, а сама от радости так и светится.
Остановился рыцарь как вкопанный, пошатнулся, закрыл руками лицо и заплакал.
Смолкли гомон и шум. Тихо сделалось, будто вокруг ни живой души. Только плач рыцаря в тишине слышится.
«Что такое? — дивится народ. — Видно, с горя, что не сын, а девчонка…»
Отчего храбрый рыцарь горько так плачет, никому невдомёк.
Только он знает правду страшную. Только он видел, как из колодца жабья пасть выглядывала, как рыжая бородища, точно водоросль, по воде плавала, а рачьи клешни в волосы вцепились и держали крепко, не отпускали. Только он своё обещание помнит: «Отдам тебе, чего дома не знаю».
Назвали девочку Радуней — ведь она радость в дом принесла.
Плывут по небу облака, струится вода в речке, дни за днями бегут.
Вот Радуня уж на ножки встала, по комнате семенит. А вот и по дорожкам садовым бегает. А там и шерсть мотать помогает матери, с отцом в поле скачет на коне.
Лет с десяток прошло, и Радуня победителей на турнирах награждает и краснеет, как маков цвет, когда рыцарь перед ней на колено опускается.
Вошла Радуня в лета, помолвили её с рыцарем по имени Радослав.
Назавтра — свадьба. В замок гости съехались.
А нынче — девичник. В последний раз веселится невеста со своими подружками.
Завтра посадят её на дежу, косу расплетут, чепец наденут и укажут место среди женщин. Не плясать ей больше, не веселиться с подружками.
На кухне варят-жарят, свадебный пир готовят.
А в особой горнице тётка Радуни с помощницами-каравайницами каравай месит. Месят они тес-то, а сами пляшут, песни поют, смеются, шутят.
Потому примета есть: если весело караваю в квашне, если радостно караваю в печи — вся жизнь молодой в радости и веселье пройдёт.
Вдруг у ворот — шум и крик. Музыка играет, кони ржут, кнуты щёлкают — это дружина Радослава за невестой приехала.
Подружки перестали венки плести, перестали петь, плясать, к воротам бегут. И, как древний обычай велит, Радослава от ворот прогоняют, не хотят ему Радуню отдавать.
Дружки жениха за воротами поют:
Отворяй-ка, батюшка, воро́та,На невесту нам взглянуть охота.Крепкие запоры отмыкай,Жениху невесту отдавай.
А подружки невесты тоненькими голосами в ответ:
А мы вас не знаем что-то,Не отворим вам ворота,Отправляйтесь-ка домой,А не то мы вас метлой.
Опять поют дру́жки:
Отворяй-ка, матушка, воро́та,Кончилась теперь твоя забота,Прогони подружек от дверей,Отдавай нам дочку поскорей.
А подружки хором в ответ:
Замуж наша де́вица не хочет,Пусть она в венке ещё походит,Не пришла, видать, её пора,Уезжайте с нашего двора.
Опять дру́жки поют:
Лучше отворите, А не то мечомМы ворота мигом В щепки иссечём.Иссечём ворота, Стену разнесём,Крыльцо расписное Силой отопрём.
Радуня сидит одна в горнице. Слышит песни и улыбается. Знает: ворота не заперты, только палочкой заложены. Толкнётся конь мордой, они и распахнутся настежь.
Въедет дружина жениха на двор с криком, с шумом, будто во вражеский замок ворвались. А подружки переполошатся и с визгом к Радуне кинутся.
Тут и венки раздавать пора. А венков наплели они с подружками — не счесть! Все стены увешаны. Самый красивый — калиновый, золотой нитью перевитый, серебряными блёсточками усыпанный — для любимого жениха.
Радуня одна в горнице. Окошко настежь раскрыто, под окошком речка журчит, вдоль берега липы цветут. На воде играют лучи закатного солнца, в ветвях суетятся птички — на ночлег устраиваются.
Вдруг вода в реке взволновалась, волны о берег ударились. Птицы в страхе разлетелись в разные стороны. Затрещали кусты, и послышался голос скрипучий, в замке до той торы неслыханный:
— Ква-ква-ква, иди-ка сюда! Ты мне обещана, по доброй воле отдана!
Идёт Меднобородый, как утка, вперевалку. Глазищи выпучил, клешни выставил. Идёт — рыжей бородой землю метёт.
К окну подошёл, Радуню клешнями схватил и в реку утащил.
И никто ничего не видал, никто ничего не слыхал. Вбегают дру́жки в горницу с песней:
Мы ворота крепкие сломали,На конях на борзых прискакали,Девице поклон от удальцов:— Наплела ли ты для нас венков?— Сплела из душистых цветов,Одевайтесь-наряжайтесь,На свадьбу собирайтесь.А венок из зелёной калиныНаденет жених любимый!
— А где же невеста?
— Радуня! Радуня!
Ни отзыва, ни отклика.
И стар, и млад, и беден, и богат, сколько ни есть в замке людей, все кинулись невесту искать.
Женщины в горницах ищут, во все углы-закоулки заглядывают. В саду, во дворе Радуню кличут.
Мужчины на коней вскочили — по окрестным полям, лесам рыщут.
Рыбаки на лодках по реке плывут, баграми дно обшаривают.
Псы ощетинились, рвутся с лаем к реке и в воду ныряют. Почуяли, видно, куда похититель со своей добычей скрылся.
— Где невеста?
Никто не знает, не ведает. Один только отец о страшной правде догадывается.
Засветил он лучину — на полу следы огромных клешней виднеются. А за раму длинный рыжий волос зацепился, по ветру вьётся, молнией сверкает.
— Он был тут… В подземное царство её утащил…
Долго ли, коротко ли, приплыл Меднобородый в столицу подземного царства.
Привёл он Радуню во дворец и говорит:
