Дорогие мои - Лион Измайлов

Воспитывала меня мама, и это было женское воспитание.

И вот в 1981 году, осенью, я познакомился с Александром Владимировичем.

Меня привёз в церковь Новой Деревни под Пушкино мой знакомый поэт, Владимир Львович. Вернее, привёз-то его я, на «Жигулях», но именно Владимир Львович был прихожанином Сретенской церкви, где служил Александр Мень.

Он на меня сразу произвёл очень большое впечатление. Такое ощущение, что он меня ждал. Он так радостно улыбался мне и так доброжелательно разговаривал, что я сразу в него влюбился.

Он сказал, что сразу мне, взрослому, креститься нельзя, а надо пройти катехизацию. Я стал ездить к Андрею Бессмертному. В группе у него было человек десять, таких же, как я, желающих креститься.

Нет, не таких же, как я. Я был совсем тёмным. Я не знал ничего ни о церкви, ни о религии вообще, ни о христианстве в частности. А Андрей Бессмертный, вместо того чтобы рассказывать азы, рассуждал о чём-то высокоинтеллектуальном, чего я не понимал никак. Хорошо, что можно было какие-то вопросы задать и Андрею, и ребятам, и получить конкретные ответы.

Кроме того, регулярно на эти собрания приезжал и Александр Владимирович, который очень просто и доходчиво объяснял порой самые сложные вещи.

Я вообще заметил, что когда он объясняет, или что-то рассказывает, или произносит проповедь, я всё слышу и не отвлекаюсь и почти всё понимаю. Вот у него был Божий дар преподавания. Господь одарил его щедро и красивой внешностью, сильным голосом, ораторскими способностями, а главное, таким светлым умом, который все сложные вопросы может переработать в простые ответы.

Крестил нас Александр Владимирович на частной квартире, где-то на Преображенке. Нас было человек тридцать. Кроме нашей группы присоединились ещё и не знакомые мне люди. Всё было очень торжественно. Замечательный наш умный и красивый преподаватель Андрей Бессмертный стал нашим крёстным отцом.

Александр Владимирович, крестя меня, спросил Андрея, какой святой Лев ближе к нашей дате крещения, то есть к 23 января. Андрей вспомнил Льва, Римского Папу. Вот этот Лев и стал моим святым. А день его празднуется 3 марта.

При крещении отец Александр подарил мне крестик. Католическое распятие. Тогда и крестик-то купить было трудно. А крестили нас дома по очень простой причине – такого количества людей никто бы не дал крестить в церкви. Но и домашнее крещение было чревато последствиями. Отца Александра могли просто посадить, однако Бог миловал.

После крещения пили чай, и отец Александр вёл свои захватывающие беседы. Всё, что он говорил, было всегда интересно. Никогда никакого пустословия. Всегда по каким-то жизненно важным и религиозным проблемам.

Я стал довольно регулярно ездить в Новую Деревню по воскресеньям на службу. После службы мы собирались в домике при церкви, там у отца Александра был кабинет. Потом Зоя Афанасьевна, скульптор и художник, стала снимать неподалёку дом, и мы собирались у неё. Никакого спиртного никогда не было. Привозили кто что мог. Пироги, закуски, пили чай и опять же беседовали.

После общей беседы Александр Владимирович принимал каждого индивидуально и имел с каждым беседу. И на него мы вываливали все свои проблемы, а он пытался их разрешить. Хотя у него самого проблем было больше, чем у всех. У него были сложные отношения с отцом Стефаном, настоятелем храма. Сказать сложные – это не сказать ничего. Отец Стефан просто выживал отца Александра. Он настраивал против него прихожан, доносил на него.

Я думаю, отцу Стефану было трудно. Рядом с ним служил гений. К отцу Александру отовсюду приезжали толпы людей. На исповедь к нему стояла очередь, а к отцу Стефану – несколько местных старушек.

Иногда Александр Владимирович просто просил нас ходить на исповедь и к другому священнику, чтобы не вызывать у него раздражения.

За отцом Александром всегда пристально следили органы, а году в 1983-м начали просто давить его. Всё шло к тому, чтобы А. Меня посадить. Пошли «заказные» статьи. Усилилось внутреннее давление в приходе. Против отца Александра выступила староста с надуманными обвинениями. Отца Александра вызывали в КГБ и вели с ним многочасовые допросы. В одной из газет появилась статья, чуть ли не обвиняющая Александра Владимировича в связи с иностранными агентами. Я помню, что тайно перевозил на своей машине церковную библиотеку. Вёз и очень боялся. Спокойно могли за это «пришить» какое-нибудь дело.

Андрея Черняка, нашего прихожанина, уволили с работы, из «ящика», только за то, что он ходит в церковь. Он, инженер, перешёл на другую работу.

А мне закрыть все пути – а их так немного было у писателя: радио, газеты да выступления – вот и всё, конец деятельности, – ничего не стоило. Один звонок в «Литературку» – и всё, никто бы не печатал.

В то тяжёлое для Александра Владимировича время его духовные дети взяли на себя труд молиться за него. Разбили сутки по часам, и каждый час кто-то непрерывно за него молился. Бог спас. И КГБ от него в конце концов отстал, отец Стефан заболел, и его перевели в другой приход. Староста просто умерла. А автор подлой статьи впоследствии спился.

Когда мы встречались где-то в городе или, допустим, я заезжал в Новую Деревню на вечернюю службу, то потом я вёз на машине Александра Владимировича домой. Жил он неподалёку от Загорска, в Семхозе. У него был очень уютный дом, прекрасная жена, Наталья Фёдоровна, и двое детей: дочка сейчас живёт в Италии и стала там живописцем, а сын Миша в то время учился в Институте культуры и имел свой вокально-инструментальный ансамбль. Этот юноша, которому тогда было лет двадцать, теперь – вице-губернатор Московской области.

Эти поездки, от церкви до дома Александра Владимировича, были для меня и интересны, и полезны. Отец Александр так обо всём интересно рассказывал. Познания у него были энциклопедические. Он учился в Пушном институте, переведённом из Москвы в Сибирь, поэтому хорошо знал естественные науки. Он очень много читал. Я просто поражался тому, как много он успевал читать. А он говорил, что всё это – в электричке. Сорок минут на работу, сорок минут с работы. Он успевал и посмотреть телевизор. Он мне говорил, что обязательно смотрит какие-то интересные передачи, поскольку должен знать, чем живут и интересуются его прихожане.

Он следил также и за художественной литературой. Хорошо знал историю. Я очень много материалов прочитал по Смутному времени, потому что писал пьесу про Самозванца.

Однажды рассказал об этом Александру Владимировичу, и вдруг он мне выдал такое количество информации по этому вопросу, что я просто не ожидал. Видно, у него была фотографическая память. Когда-то он об этом прочитал, и так навсегда эти знания и запечатлелись где-то у него в голове, а теперь он открыл эту ячейку и мне всё это выдал.

Удивительно, что он разговаривал не подлаживаясь с самыми разными людьми: от академиков – достаточно вспомнить, что он дружил с Надеждой Мандельштам, крестил Александра Галича и даже соборовал Тимофеева-Ресовского, – до простых тётушек из Пушкино.

Однажды мы с ним поехали в обычную пятиэтажку, где нас угощала какая-то бабулька. Она в этот день крестила внука и пригласила Александра Владимировича в гости. Мы очень мило посидели, и бабулька посвятила отца Меня во все свои дела, а он заинтересованно в них разбирался. Когда этот человек всё успевал?! Он говорил: «Чем больше делаешь, тем больше успеваешь». А успевал он много. С утра надо было ехать на службу, к семи. Всякие требы, отпевания, крестины, свадьбы. Никому не отказывал в беседе. Самым разным людям. Причём приезжали к нему не только православные, но и католики, и даже мусульмане.

Приезжали иностранцы, потому что слава о нём давно уже перешла все границы.

И самое главное, что отец Александр писал книги. Ещё юношей он написал книгу о Христе «Сын человеческий». Написал так, что трудно поверить, будто это такой молодой человек мог так здорово написать. Это тоже Божий дар – писать научную книгу настолько художественно.

Он написал «Историю мировых религий» в восьми томах и многотомный библиографический словарь по Библии, который подарил Духовной академии.

Интересно, что Академию он заканчивал заочно и сдавал экзамены преподавателю, который потом признался ему, что очень хотел обсудить с ним какие-то теологические вопросы. Наверное, чтобы справиться с таким вот словарём, должен несколько лет работать целый коллектив, а тут – один человек. Но какой феноменальный человек! И всё это легко для окружающих и без натуги.

Конец ознакомительного фрагмента.