Басни - Иван Крылов

Лев на ловле

Собака, Лев да Волк с ЛисойВ соседстве как-то жили,И вот какойМежду собойОни завет все положили:Чтоб им зверей съобща ловить,И что наловится, всё поровну делить.Не знаю, как и чем, а знаю, что сначалаЛиса оленя поималаИ шлет к товарищам послов,Чтоб шли делить счастливый лов:Добыча, право, недурная!Пришли, пришел и Лев; он, когти разминаяИ озираючи товарищей кругом,Делёж располагаетИ говорит: «Мы, братцы, вчетвером. —И нáчетверо он оленя раздирает. —Теперь давай делить! Смотрите же, друзья:Вот эта часть мояПо договору;Вот эта мне, как Льву, принадлежит без спору;Вот эта мне за то, что всех сильнее я;А к этой чуть из вас лишь лапу кто протянет,Тот с места жив не встанет».

Крестьяне и река[79]

Крестьяне, вышед из терпеньяОт разоренья,Что речки им и ручейкиПри водополье причиняли,Пошли просить себе управы у Реки,В которую ручьи и речки те впадали.И было что на них донесть!Где озими разрыты;Где мельницы посорваны и смыты;Потоплено скота, что и не счесть!А та Река течет так смирно, хоть и пышно;На ней стоят большие города,И никогдаЗа ней таких проказ не слышно:Так, верно, их она уймет,Между собой Крестьяне рассуждали.Но что ж? как подходить к Реке поближе сталиИ посмотрели, так узнали,Что половину их добра по ней несет.Тут, попусту не заводя хлопот,Крестьяне лишь его глазами проводили;Потом взглянулись меж собойИ, покачавши головой,Пошли домой.А отходя, проговорили:«На что и время тратить нам!На младших не найдешь себе управы там,Где делятся они со старшим пополам».

Мирская сходка[80]

Какой порядок ни затей,Но если он в руках бессовестных людей,Они всегда найдут уловку,Чтоб сделать там, где им захочется, сноровку.

В овечьи старосты у льва просился волк.Стараньем кумушки лисицыСловцо о нем замолвлено у львицы.Но так как о волках худой на свете толкИ не сказали бы, что смотрит лев на лица,То велено звериный весь народСозвать на общий сходИ расспросить того, другого,Что в волке доброго он знает иль худого.Исполнен и приказ: все звери созваны.На сходке голоса чин чином собраны:Но против волка нет ни слова.И волка велено в овчарню посадить.Да что же овцы говорили?На сходке ведь они уж, верно, были? —Вот то-то нет! Овец-то и забыли!А их-то бы всего нужней спросить.

Из «Книги пятой»

Демьянова уха[81]

«Соседушка, мой свет!Пожалуйста, покушай».«Соседушка, я сыт по горло». – «Нýжды нет,Еще тарелочку; послушай:Ушица, ей-же-ей, на славу сваренá!»«Я три тарелки съел». – «И, полно, что за счеты:Лишь стало бы охоты,А то во здравье: ешь до дна!Чтó за уха! Да как жирна:Как будто янтарем подернулась она.Потешь же, миленький дружочек!Вот лещик, потроха, вот стерляди кусочек!Еще хоть ложечку! Да кланяйся, жена!» —Так потчевал сосед Демьян соседа ФокуИ не давал ему ни отдыху, ни сроку;А с Фоки уж давно катился градом пот.Однако же еще тарелку он берет:Сбирается с последней силойИ – очищает всю. «Вот друга я люблю! —Вскричал Демьян. – Зато уж чванных не терплю.Ну, скушай же еще тарелочку, мой милой!»Тут бедный Фока мой,Как ни любил уху, но от беды такой,Схватя в охапкуКушак и шапку,Скорей без памяти домой —И с той поры к Демьяну ни ногой.

Писатель, счастлив ты, коль дар прямой имеешь;Но если помолчать воврéмя не умеешьИ ближнего ушей ты не жалеешь,То ведай, что твои и проза и стихиТошнее будут всем Демьяновой ухи.

Чиж и голубь[82]

Чижа захлопнула злодейка западня;Бедняжка в ней и рвался, и метался,А Голубь молодой над ним же издевался.«Не стыдно ль, – говорит, – средь бела дняПопался!Не провели бы так меня:За это я ручаюсь смело».Ан смотришь, тут же сам запутался в силок.И дело!Вперед чужой беде не смейся, Голубок.

Камень и червяк

«Как расшумелся здесь! Какой невежа! —Про дождик говорит на ниве Камень, лежа. —А рады все ему, пожалуй – посмотри!И ждали так, как гостя дорогого,А что же сделал он такого?Всего-то шел часа два-три.Пускай же обо мне расспросят!Так я уж веки здесь: тих, скромен завсегда.Лежу смирнехонько, куда меня ни бросят,А не слыхал себе спасибо никогда.Недаром, право, свет поносят:В нем справедливости не вижу я никак».«Молчи! – сказал ему Червяк. —Сей дождик, как его ни кратко было время,Лишенную засýхой силОбильно ниву напоил,И земледельца он надежду оживил;А ты на ниве сей пустое только бремя».

Так хвалится иной, что служит сорок лет:А проку в нем, как в этом Камне, нет.

Зеркало и обезьяна

Мартышка, в Зеркале увидя образ свой,Тихохонько Медведя толк ногой:«Смотри-ка, – говорит, – кум милый мой!Что это там за рожа?Какие у нее ужимки и прыжки!Я удавилась бы с тоски,Когда бы на нее хоть чуть была похожа.А ведь, признайся, естьИз кумушек моих таких кривляк пять-шесть:Я даже их могу по пальцам перечесть».«Чем кумушек считать трудиться,Не лучше ль на себя, кума, оборотиться?» —Ей Мишка отвечал.Но Мишенькин совет лишь попусту пропал.

Таких примеров много в мире:Не любит узнавать никто себя в сатире.Я даже видел то вчера:Что Климыч на руку нечист, все это знают;Про взятки Климычу читают,А он украдкою кивает на Петра.

Медведь у пчел

Когда-то, о весне, зверямиВ надсмотрщики Медведь был выбран над улья́ми.Хоть можно б выбрать тут другого поверней,Затем, что к меду Мишка падок,Так не было б оглядок:Да спрашивай ты толку у зверей!Кто к ульям ни просился,С отказом отпустили всех,И, как на смех,Тут Мишка очутился.Ан вышел грех:Мой Мишка потаскал весь мед в свою берлогу.Узнали, подняли тревогу,По форме нарядили суд,Отставку Мишке далиИ приказали,Чтоб зиму пролежал в берлоге старый плут.Решили, справили, скрепили;Но меду всё не воротили.А Мишенька и ухом не ведет:Со светом Мишка распрощался,В берлогу теплую забралсяИ лапу с медом там сосетДа ý моря погоды ждет.

Крестьянин и смерть[83]

Набрав валежнику порой холодной, зимной,Старик, иссохший весь от нýжды и трудов,Тащился медленно к своей лачужке дымной,Кряхтя и охая под тяжкой ношей дров.Нес, нес он их и утомился,Остановился,На землю с плеч спустил дрова долой,Присел на них, вздохнул и думал сам с собой:«Куда я беден, боже мой!Нуждаюся во всем; к тому ж жена и дети,А там подушное, боярщина, оброк…И выдался ль когда на светеХотя один мне радостный денек?»В таком унынии, на свой пеняя рок,Зовет он Смерть: она у нас не за горами,А за плечами.Явилась вмигИ говорит: «Зачем ты звал меня, старик?»Увидевши ее свирепую осанку,Едва промолвить мог бедняк, оторопев:«Я звал тебя, коль не во гнев,Чтоб помогла ты мне поднять мою вязанку».

Из басни сейНам видеть можно,Что как бывает жить ни тошно,А умирать еще тошней.

Подагра и паук

Подагру с Пауком сам ад на свет родил:Слух этот Лафонтен по свету распустил.Не стану я за ним вывешивать и мерить,На сколько правды тут, и как, и почему;Притом же, кажется, емуЗажмурясь в баснях можно верить.И, стало, нет сомненья в том,Что адом рождены Подагра с Пауком.Как выросли они и подоспело времяПристроить деток к должностям(Для доброго отца большие дети – бремя,Пока они не по местам!),То, отпуская в мир их к нам,Сказал родитель им: «ПодитеВы, детушки, на свет и землю разделите!Надежда в вас большая есть,Что оба вы мою поддержите там честьИ оба людям вы равно надоедите.Смотрите же отселе наперед,Кто что из вас в удел себе возьмет.Вон видите ль вы пышные чертоги?А там вон хижины убоги?В одних простор, довольство, красота;В других и теснота,И труд, и нищета».«Мне хижин ни за что не надо», —Сказал Паук. «А мне не надобно палат, —Подагра говорит. – Пусть в них живет мой брат.В деревне, от аптек подале, жить я рада;А то меня там станут доктораГонять из каждого богатого двора».Так смолвясь, брат с сестрой пошли, явились в мире.В великолепнейшей квартиреПаук владение себе отмежевал:По штофам пышным, расцвечённымИ по карнизам золочёнымОн паутину разостлалИ мух бы вдоволь нахватал;Но к рассвету, едва с работою убрался,Пришел и щеткою все смел слуга долой.Паук мой терпелив: он к печке перебрался,Оттоле Паука метлой.Туда-сюда Паук, бедняжка мой!Но где основу ни натянет,Иль щетка, иль крыло везде его достанетИ всю работу изорвет,А с нею и его частехонько сметет.Паук в отчаяньи, и зá город идетУвидеться с сестрицей.«Чай, в селах, – говорит, – живет она царицей».Пришел – а бедная сестра у мужикаНесчастней всякого на свете Паука:Хозяин с ней и сено косит,И рубит с ней дрова, и воду с нею носит:Примета у простых людей,Что чем подагру мучишь боле,Тем ты скорейИзбавишься от ней.«Нет, братец, – говорит она, – не жизнь мне в поле!»А братТому и рад;Он тут же с ней уделом обменялся:Вполз в избу к мужику, с товаром разобралсяИ, не боясь ни щетки, ни метлы,Заткал и потолок, и стены, и углы.Подагра же тотчас в дорогу;Простилася с селом;В столицу прибыла и в самый пышный домК Превосходительству седому села в ногу.Подагре рай! Пошло житье у старика:Не сходит с ним она долой с пуховика.С тех пор с сестрою брат уж боле не видался;Всяк при своем у них остался,Доволен участью равнó:Паук по хижинам пустился неопрятным,Подагра же пошла по богачам и знатным;И оба делают умнó.

Туча[84]