Ключ от Венеции - Френсис Дэрбридж

— Когда мы виделись в последний раз, — объяснял Филип, — я сказал вам, что мой секретарь отослала ключ вашей сестре в Мейденхед. К сожалению, я ошибся. Она этого не сделала.

— Вы хотите сказать, что она забыла его отослать?

— Вот именно, мистер Квейл.

— Как странно, — протянул Квейл, — она произвела впечатление очень деловой молодой женщины. Но если мне память не изменяет, вы сказали тогда, что отослали ключ сами.

Филипп был захвачен врасплох острой памятью Квейла и его ироническим тоном.

— Да, ну что же… я неправ. Прошу меня извинить.

Квейл холодно кивнул.

— Не хотите присесть? — он махнул рукой в направлении старинного кресла. — Попробуйте «Гейнсборо», оно очень удобно.

Филипп с сомнением покосился на прекрасный образец антиквариата.

— Можно сесть?

— Безусловно. Красивые вещи создают для того, чтобы ими пользоваться, не так ли?

Надменные манеры Квейла начинали раздражать Филиппа, он быстро спросил:

— Как я понимаю, вы все ещё хотите заполучить ваш ключ, мистер Квейл?

— Конечно, хочу, мой дорогой друг! Он ведь принадлежит мне! Если бы ко мне попал ваш ключ, разве бы вы не ожидали, что я верну его вам?

— Справедливо. Если, скажем, я верну вам ключ…

— Что значит «если»?

— Я хочу уточнить: если я верну его, не могу ли я получить кое-что взамен?

— Что же вы хотите?

— Кое-какую информацию о моем брате.

Квейл подозрительно скривил губы, продолжая поигрывать цепочкой. Наконец он сказал:

— Почему вы думаете, что мне что-то известно о вашем брате сверх того, о чем писали газеты? Я даже не был с ним знаком.

— Возможно. Хотя ваша сестра была с ним знакома. И я почти уверен, что она знала его до того, как он приехал в Мейденхед.

— Весьма вероятно, — Квейл пожал узкими плечами. — Слава Богу, я не знаком со всеми друзьями Ванессы. Вы, конечно, не рассчитываете, что я веду список всех её друзей мужского пола с тех пор, как её супружеское ложе опустело. Предлагаю вам вернуть мне ключ и затем отправиться в «Королевский сокол» для дружеской беседы с Ванессой.

— Я уже сделал такую попытку. К сожалению, ваша сестра не склонна к разговору, по крайней мере со мной.

— Не совсем понимаю вас, мистер Хольт.

— Мне кажется, она боится говорить.

— Нонсенс! Чего бы, черт возьми, ей бояться?

— Ну, к примеру, шоферов, которые могут задавить и скрыться. Думаю, пора ввести вас в курс дела. Этим утром у меня было назначено свидание с миссис Кэртис в Виндзоре. Незадолго до моего приезда кто-то попытался её убить, задавить автомобилем. К счастью, ему это не удалось.

Потрясенный услышанным, Квейл оставил в покое цепочку и уставился на Филиппа.

— Это правда?

— Абсолютная. Если вы мне не верите, позвоните в виндзорскую полицию. Мужчина, шедший по тротуару позади нее, был тяжело ранен.

— Почему вы думаете, что это не несчастный случай?

— Я виделся с вашей сестрой через несколько минут после происшествия. Мне показалось, она не верит в такой вариант.

Квейл достал мундштук и не спеша вставил в него сигарету. Филипп пристально наблюдал за ним, будучи уверен, что Квейл потрясен услышанным, хотя и старается выглядеть невозмутимым.

— Разве не могло это случиться в результате неосторожности шофера?

— Могло, — согласился Филипп, — но я очень сомневаюсь в этом. Подозреваю, что ваша сестра вовлечена в нечто весьма серьезное и её жизнь в опасности.

Последовала долгая пауза, во время которой Квейл, казалось, никак не мог принять решение.

— Что бы вы хотели узнать от меня?

— Вы были знакомы с моим братом?

— Очень мало.

— Вы встречались с ним до того, как он явился в Мейденхед?

— Можно сказать, да.

— Почему же вы не сказали об этом раньше, Квейл?

Прежде чем ответить, Квейл достал из кармана элегантную серебряную зажигалку и закурил.

— А что бы это изменило? Я не убивал вашего брата, поверьте мне, мистер Хольт. На вашем месте я бы не стал заниматься этим делом. Игра в детектива ничего не даст.

— Я хочу знать, покончил Рекс жизнь самоубийством, или нет, и я это выясню!

Ответ Квейла, последовавший после долгого раздумья, не оставил сомнений в его откровенности:

— Он был убит.

В этот момент звякнул колокольчик на входной двери, и, к чрезвычайной досаде Филиппа, в лавку величаво вплыла миссис Сэлдон.

— Мне неприятно вновь вас беспокоить, мистер Квейл, но я решила договориться с вами о белых креслах, рискуя вызвать неодобрение мужа, пока их не забрал кто-нибудь другой.

Квейл выдавил из себя подобие улыбки, но не сдвинулся с места.

— Очень хорошо, миссис Сэлдон. Вам доставят их вместе с жардиньеркой.

— Я вам так благодарна, — глядя на него, она вся сияла, смахивая на учителя, радующегося неожиданному успеху отстающего ученика. — Я подумала… а нельзя ли мне ещё раз взглянуть на них?

Вздохнув, Квейл нехотя поднялся с дубовой скамьи.

— Конечно, миссис Сэлдон… Я не задержу вас, — добавил он, обращаясь к Филиппу и сопровождая покупательницу в подвал. По пятам за ним следовала собака.

Пока они отсутствовали, Филип лениво бродил по помещению, рассматривая предметы, выставленные на продажу. Его взгляд остановился на чудесном камине, облицованном итальянским мрамором. Массивная каминная полка покоилась на двух позолоченных кариатидах. Рядом стоял огромный сундук, на крышке которого красовалась репродукция великолепной картины Каналетто, изображавшей площадь святого Марка в Венеции. «Идеальное место для хранения моих бесчисленных отпечатков и негативов», подумал Филипп. Но от этой мысли тут же пришлось отказаться, поскольку на сундуке висела большая бирка с надписью «Продано».

Он полюбовался изящными фигурками из дрезденского фарфора, но сконцентрировать внимание на них не смог. Напряженные нервы все время возвращали его к только что сделанному признанию Квейла, и он проклинал миссис Сэлдон, прервавшую их разговор как раз в тот момент, когда продавец антиквариата, казалось, уже заговорил. Сумеет ли теперь Филипп убедить Квейла рассказать всю правду, или тот вновь уйдет в себя и откажется продолжать разговор?

Филип слышал доносившуюся из подвала женскую болтовню и редкие односложные реплики Квейла. Чтобы успокоить расшалившиеся нервы, закурил и огляделся в поисках пепельницы. Невзрачная стеклянная чаша на скромном письменном столе Квейла не похожа была на предмет старины. Он шагнул к столу и тут увидел книгу.

На подставке из слоновой кости рядом с переплетенными экземплярами ежемесячного художественного журнала была небрежно брошена книга Хилари Беллока «Сонеты и стихотворения». Филипп взял её в руки и дрожащими пальцами быстренько перелистал. Но услышав, что миссис Сэлдон поднимается по лестнице, был вынужден положить книгу на место.

— Нет, можете не заворачивать, благодарю вас, — звучал голос покупательницы, появившейся из ниши.

— Это не составит мне никакого труда, — послышалось снизу.

— Нет-нет, не хочу об этом даже слышать! Хочу, чтобы все мои соседи лопнули от зависти, глядя на сокровище, которое я нашла.

Она несла жардиньерку размером с крупный подсвечник, прижимая её к груди, словно это были украденные ею драгоценности королевской короны.

— Не забудьте про кресла, мистер Квейл! — Она бросила через плечо «До свидания!» и одарила сияющей улыбкой Филиппа, распахнувшего перед ней дверь.

Проводив её взглядом и облегченно вздохнув, он стал ждать появления Квейла. Тот задерживался внизу, и Филипп рискнул вновь заглянуть в лежащий на столе тонкий томик стихов. Он перелистал страницы, но не обнаружил в них ничего необычного. Внимательно осмотрел переплет и вновь стал просматривать страницы, когда его заставил вздрогнуть резкий звонок стоявшего на столе телефона.

Он положил книгу на место, быстро отошел к противоположной стене и сделал вид, что внимательно изучает репродукцию картины Каналетто на крышке сундука. Из подвала донеслись какие-то звуки, возбужденно заскулила собака. Филипп ожидал, что вот-вот на лестнице появится Квейл, но этого не случилось. Телефон в конце концов перестал звонить, и все погрузилось в тишину, нарушаемую лишь тиканьем старинных часов.

Филиппом постепенно овладело беспокойство. Он подошел к лестнице в подвал и позвал хозяина. Ответа не последовало. Тишина стала почти осязаемой — ему казалось, что протянув руку, он может до неё дотронуться.

Осторожно спустившись по лестнице, внизу он увидел большую дверь, обитую дорогой зеленой кожей на золотых кнопках. Квейл, очевидно, любил, чтобы его окружала полная тишина.

Филипп постучал в дверь и, не получив ответа, подергал ручку. Дверь открылась. Он вошел в комнату, покрытую толстым ковром, — явно персональное убежище Квейла. Но хозяина нигде не было видно. Он побывал здесь — это было заметно, — торопливо рылся в каких-то бумагах на откидной доске стоявшего в углу бюро восемнадцатого века и оставил кучу разбросанных вокруг писем и накладных. Ушел он, видимо, через другую дверь, воспользовавшись наружной железной лестницей из подвала на улицу.