Араб у трона короля - Михаил Васильевич Шелест

Я подошёл к стене и вынув пробку из «слуховой» трубы, громко в неё сказал:

— Мандар Саха доставить в покои короля.

— Полезная штука, — хмыкнув, сказал Генрих.

— И, главное, — работает.

После того, как мы раскрыли королю систему прослушивания, он как-то мне сказал:

— Питер, а можно мне такие трубы провести? Чтобы я мог слушать? В Вестминстерском дворце были такие тайные комнаты и слуховые туннели. А здесь Уолси говорил, что нет. Якобы для себя делал дворец, а себя зачем слушать?

И мы королю такие трубы провели. Но, главное, мы провели ему переговорную трубу для связи с комнатой охраны.

Широкие двойные двери распахнулись и в королевские покои ввели Мандар Саха. Я подозвал его рукой. Мандар Саха подошёл к королю и упал перед ним на колени.

— У них так принято? — Спросил меня Генрих.

Я кивнул.

— Встань, — приказал король. — Говорят, ты хорошо считаешь деньги. Мне нужен казначей. У твоего отца султана есть казначей?

— Есть, мой повелитель

— Я хочу, чтобы ты был моим казначеем. Справишься?

— Это великая честь для меня, повелитель. Я буду стараться.

— Это не только честь, но и вторая по значению должность в королевстве. Ты не должен падать ни перед кем ниц. Даже передо мной.

Король посмотрел на меня.

— Хотя, это чертовски приятно. Поможете ему, Питер подготовить королевский ордер?

— Он сам справится.

— Справлюсь, повелитель, — подтвердил Мандар Саха.

— Ступай, — сказал Генрих, и новый казначей вышел спиной в распахнувшиеся двери.

Король молча походил по кабинету. Молчание затянулось. Я стоял у окна и посматривал во двор. Там снова выезжали лошадей. Там всегда выезжали лошадей. Генриху это нравилось. Он мог часами сидеть на подоконнике и смотреть, как выезжают лошадей.

— Слушайте, Питер, а ведь вы мне подкинули очень неплохую идею. Зачем мне ставить на королевские должности аристократов? Знаете, сколько я платил Говарду за его герцогский титул на должности казначея? А пенсион барону значительно меньше. Вот мы недавно воевали с Франциском и его королевский маршал герцог Анн де Монморанси своим жалованием опустошил казну. А мой Брэндон был всего лишь виконтом. Вот я и думаю… Я хотел предложить ему должность канцлера, но он теперь герцог…

— И большой пенсион у канцлера?

— Семь тысяч.

Я поморщился левой стороной лица.

— Что? — Спросил король.

— Кто-то, думаю, готов сам доплачивать, за то чтобы служить вам, ваше величество.

— Вы думаете? — Удивился король.

— Уверен.

Король задумчиво посмотрел на меня.

— Ну, допустим, я одного такого знаю, но больше как-то не припомню. Все только просят. Не даёт никто. Да и нет ни у графов, ни у герцогов больших доходов. Две, максимум три тысячи с лена.

— Поручите своему новому казначею провести ревизию городских доходов и доходов гильдий. Полагаю, вы удивитесь.

— Да? Откуда вы знаете?

— У вас большая и богатая земля. Здесь не может не быть денег.

— Они-то есть, — вздохнул король, — но не у меня. Вы говорили, что ваши бразильские земли сопоставимы по размеру с Британией. Что у вас есть? Кроме золота, конечно и деревьев. Как вы управляетесь?

— Вам бы посмотреть лучше. Может, сплаваем?

— Сплаваем? Вы с ума сошли! Это же такие расстояния по страшному морю!

Король передёрнул плечами.

— Вы уж, извольте так рассказать.

Я тоже вздёрнул плечами.

— Всё, опять же, под контролем одного человека. Мы пилим лес, строим корабли, обрабатываем землю.

— Какой у вас доход? — Перебил меня Генрих.

— Около двухсот тысяч.

— Сколько?! — Удивился Генрих.

— В том году было двести тридцать тысяч. В этом планируем двести пятьдесят. Это без добытого золота. Его мы не учитываем.

— У меня всего тридцать тысяч, — задумчиво сказал Генрих. — Как вам это удаётся? На чём вы…э-э-э… Делаете доход.

— Соль, сахар, креветки, кукуруза, бумага, хлопчатые ткани, древесина, корабли, мебель, конструкторы домов.

Генрих, до этого смотревший в окно и стоявший ко мне боком, резко повернулся.

— Конструкторы домов? Что это?

— Это — пиленые заготовки для деревянных конструкций. Из них можно собрать что угодно. Хоть крепость, хоть дворец. Могу показать образцы строений. Мы высадили у себя дерево, которое очень быстро растёт. Эвкалипт, называется. Он за год вырастает на пять футов. А за десять лет на сто. Как-то так…

— И вы всё это сам придумали, Питер?

— Да, ваше величество. Там жили одни дикари.

— А работают на вас, тоже дикари?

— Да, ваше величество.

Король в сердцах стукнул кулаком по подоконнику.

— Налейте нам вина, Питер.

Я подошёл к винному столику и, плеснув вино, поднёс бокал Генриху.

— Мы не можем правильно управлять хозяйством. Я это понял. Никто из нас до такого даже бы не додумался. Мы привыкли только отбирать то, что кто-то уже сделал своими руками и головой. Аристократ не способен производить. И поэтому, не способен управлять. Надо что-то менять.

Последнее слово король произнёс тихо, почти шёпотом.

— Вы заставили работать на себя даже дикарей!

— Я не заставлял, сир. Им самим интересно. Им интересно заниматься разным трудом. Сегодня они пильщики на лесопилке, завтра — строят дома, через неделю — корабли. И им нравиться узнавать новое. Мы создали культ обучения. А ещё у них появились чистые и красивые дома, много еды, красивые и удобные вещи, которые они получают за свой труд.

— Вы прямо социалист-утопист, как Томас Мор.

— Да, кстати… Должность канцлера, вроде бы, у Томаса?

— Томас? Нет. Он временно занялся делами Уолси. Проводит ревизию бумаг.

Генрих вздохнул.

— Мор — своевольный идеалист и выдумщик, а мне, я уже понял, нужен юрист буквально исполняющий мою волю. Но сейчас не об этом. Ваш Мандар Саха способен не только считать и собирать деньги, но и управлять хотя бы Собственностью Короны?

— Не думаю.

— А мы можем подчинить его вам…

— Его должность выше моей.

— Мы восстановим должность Лорда-распорядителя. И добавим вам функции сенешаля. Вы станете моим заместителем. Почему-то я вам верю, сэр Питер. Вы знаете, кто такой Лорд-распорядитель-сенешаль?

— Сенешаль — управляющий у герцога. У меня таких было двое, но я их выгнал. Воровали в наглую. А про распорядителя… Нет, не знаю, ваше величество.

— Сказать честно, и я толком не помню. Даже короновал меня Уолси, а это обязанность распорядителя. Отец заставлял меня заучивать, но за столетия и двор разросся, и должностей образовалось столько, что я уже и запутался. Во всём разбирался Уолси. Я уже не раз думал его простить. Кто во всём разберётся? Я точно не буду. Мне нужны деньги на войну и на подарки, а откуда они появляются, мне не интересно. Вы меня понимаете, Питер?

— Понимаю, ваше величество.

— Вы готовы стать моим