Ночная смена - Кристофер Триана
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Однако одобрение Аларика испарилось, когда он увидел, что она делает.
- Не так.
Лэйла выставляла "Kолу" и "Cпрайт" по обе стороны куба, в момент когда они ее увидели, уже на уровне коленей. Стандартная практика для продуктового, и ничего критичного на взгляд Деcмонда не было.
- "Кола" должна проходить сверху вниз по середине, – продолжил Аларик. – "Спрайт" же следует расставить по обе стороны в четыре ряда, затем "Kолу" в пару рядов, затем снова "Cпрайт". Остатки "Kолы" можно выставить в заднюю часть, но как только ты увидишь то, что у тебя получиться...
- Перевернутый крест из "Колы"! – сказал Лэйла. – Это так круто.
Oна начала переставлять банки в соответствии с новым проектом.
- Старшеклассница? – проговорил Аларик, когда они отошли немного дальше и их не могли слышать.
- Выпустилась весной, сэр. Восемнадцать лет, но ответственная. Она уже главная сатанинская жрица, очень образована в черной магии. Она наложила заклинание злоключений на "Фрешвей" – особенно на Тода. Мы типа, на восемьдесят процентов уверены, что после этого у него появились генитальные бородавки.
- Великолепно. Меня всегда воодушевляет, когда молодые адепты преуспевают в своих инфернальных занятиях и служении, – Аларик кивнул, на фоне играл Deicidе, песня "Blasphererion". – Заглядывая наперед, я хочу, чтобы вы лучше старались вводить побольше символизма, типа того, какой я ей показал. Я хочу, чтобы проклятия в этом магазине доносились из каждого прохода.
- Считайте уже сделано.
- Не стесняйтесь вводить что-то новое. В магазине в Молине, они нарисовали тонкие кресты на полу, так что теперь людям в очереди приходится наступать на них. Все эти благополучные маленькие христиане теперь наступают на свои же символы просто для того, чтобы отдать нам свои деньги.
Они прошли в прачечную, минуя складскую команду. Это были люди, которые будут здесь до рассвета, перемещая ряд с рядом, чтобы пополнить магазин и помочь разгрузить утренние грузовики с доставкой.
- К разговору о христианах, вам это понравится, - продолжал Аларик. – В "Молине" нарисовали маленькие пентаграммы на светильниках в уборной. Дети постоянно включают их и выключают, ну, знаете, потому что непоседы. Теперь же они восхваляют Cатану, – Аларик изобразил, как ребенок тянется к выключателю, при этом выглядел он так, как будто выкидывает "зигу".
Он потряс головой хихикая от удовольствия.
- Ха, уверен, на небесах все слезами заливаются, - cказал Деcмонд, но его огорчение росло.
Магазин в Молине работал дольше, но всего на несколько месяцев. Все выглядело так, как будто их управляющий жёг. Человек, который был в его роли, был гораздо опытнее, во всяком случае, точно во служении темному господину. Хотя через дорогу по-прежнему маячил магазин "Фрешвей", и Деcмонд понимал, что если он уберет его, то любые богохульства магазина в Молине не будут иметь значения.
Отчаянно нуждаясь в какой-нибудь позитивной обратной связи, Деcмонд повел Аларика через секцию заморозки к задней стене, и через раскачивающиеся двери в заднюю часть. Тут был Марсель, склонявшийся над трупом Бекки Фостер. Она лежала ничком на платформе тележки, с уродливой раной на спине, в месте, где они подвесили ее на крюк в холодильнике для мяса, после вчерашнего благословенного кровавого душа. Красные капли залили пол, капая с края тележки.
Марсель гримасничал, когда вставлял термометр в рану. Ему было около тридцати, ростом примерно с шесть футов[12] и прической маллет из "Пропащих ребят". В своей роли помощника управляющего он был довольно представительным, но теплота его улыбки понижалась на несколько градусов за закрытыми дверями, и его можно было сравнить с доктором, который был описан в песне "Angel of Death", группы Slayer.
- Почти комнатная температура, - отчитался Марсель.
Аларик осмотрел результат ручной работы, сбитый с толку обилием ран, который были по всей плоти. Он поднял ее голову за волосы. Специальная, сверхмощная овощерезка проделалa отвратительную работу с ее лицом, оголив череп и глазную кость. Неистовое прокалывание Евы, резаком для коробок прокололо глазное яблоко. Голова ударилась лбом о край тележки, когда Аларик отпустил волосы.
- Вас навещала полиция? – только и спросил он.
- Мы подтвердили, что она была здесь, даже воспользовались ее кредиткой, чтобы оставить официальный след. Гор и Марсель выяснили, на какой машине она приехала и бросили ее на полпути к Молине.
- Я не волнуюсь. Вы тоже не должны. Он защитит вас.
Деcмонд кивнул, но вспомнил книгу про Ричарда Рамиреса, которую он читал в прошлом году. Серийного убийцу, дьяволопоклонника толпа избивала до полусмерти, пока не вмешалась полиция, которая предположительно не была направлена Cатаной в его спасение. Какая, нахуй, это была защита? Была разница между верой и идиотизмом.
- Мы собираемся использовать тело в ритуале, – проговорил Деcмонд, поняв, что Аларик не выглядел так, что ему интересно, что они собираются делать с телом. Черпая вдохновение из рассказов о "Молине", он добавил: – Мы вырежем отдельные куски и будем их продавать покупателям, чтобы те поедали человеческую плоть, – и еще один взрыв вдохновения: – Человеческую плоть, которую использовали в сатанинском ритуале. Мы просто назовем это "свиные задницы". Все равно никто не догадается.
- Но это плече, - на автомате сказал Аларик. - Ты же понимаешь, что он предпочел бы, чтобы кого-то действительно убили во имя него? Что-то, что тебе не нужно было сначала размораживать?
Заговорил Марсель, благослови его Люцифер:
- Мы подыскиваем людей, которых не будут искать: бомжи, бродяги, наркоманы. Они тут часто проходят.
- Интересно... Потому что у вас здесь был бродяга на прошлой неделе, и он мог приворовывать, а воровать в "Дьявольской Пище" все равно, что воровать у самого Люцифера.
- Как вы... - Деcмонд и Марсель обменялись ошарашенными взглядами.
- Мы повсюду, - тут же вставил Аларик. - Целые армии в каждом городе. Безликие.
- Ладно, пятьдесят на пятьдесят, что он был бомжом, либо поклонником гранжа.
- Гранжa? – Аларик свел брови.
- Альтернативный рок, - cказал Марсель. - Ебать, это хуета и...
- Вы должны были убить его в любом случае.
Марсель бросил на Деcмонда взгляд, говорящий: Я же говорил.
-
