Игла бессмертия (СИ) - Бовичев Дмитрий

Помолчали.

— Я так мыслю, — начал Николай, — что не напрасно, ты, Фёдор, к унтеру бегал — по глупой славе вас господин капитан приметил.

— Да? Может, и так.

— А как вы с Георгием Петровичем первый раз встретились?

— Вскоре после этого, весной. Прямо из траншеи вызвали нас…

— Смотрите, кажись, лежит кто-то, — перебил друга Демид и стегнул лохматыми верёвочными вожжами по лошадиным бокам.

Кляча и не подумала бежать быстрее, но и без того седоки вскоре увидели, что на дороге лежит Евсей. Фёдор и Олег спрыгнули с телеги и поспешили к нему.

Возница раскинул руки и ноги в стороны и храпел, как говорится, во всю ивановскую. Лицо его покрывала пыль, борода была всклокочена, рубаха и штаны порваны в нескольких местах, лапти истёрты и размётаны так, что в дырах виднелисьонучи. В остальном он на вид был вполне здоров.

— Евсей батькович! Евсейка! — затряс мужика Фёдор.

— Ась?!

— Очухался?

— Аааа! Уби-и-ила! — сразу же завопил тот на одной ноте.

— Что? Кто убил? Кого?

— Меня-а-а-а! А-а-а! — тянул «убитый». — Баба с серпом! — скороговоркой выпалил он. — А-а-а! Совсем уби-и-ила!

Фёдор отвесил мужику смачную оплеуху.

— А-а-а! Ой.

— Ну? Видишь? Жив ты, жив, руки-ноги целы, а я вовсе не ангел божий.

— А?

Евсей стал спешно ощупывать сам себя, не забыв проверить и содержимое штанов, а когда убедился, что всё нужное на месте, то подскочил к своей кобыле.

— А ну-кось, место-то уступи, — обратился он к Демиду. — Дёрнул же меня чёрт поехать сегодня в эту проклятущую Берёзовку!

Сев на козлы и взяв вожжи, возница поуспокоился, но к деревне все равно подъехали под его неумолчное ворчание.

Сначала встретился колодец — он был вырыт при въезде и несколько в стороне от дороги. После пошли дома, сложенные из потемневших от времени брёвен, с маленькими окошками в резных рамах, они сидели каждый в своём огороде и отгораживались от улицы плетнями. То тут, то там слышен был голос всякой скотины: коз, кур, гусей да хрюшек. А вот людей было мало. Немногие бабы, встречавшиеся на пути, спешили скрыться в домах или ещё где, лишь бы не попадаться на глаза приезжим.

— Да, не любят здесь военных, — сказал Николай.

— Куда вас? — спросил Евсей.

— Вези к старосте. Как его звать?

— Антип Осипович.

Дом главы деревни оказался таким же, как и все прочие, разве что побольше. Сам местный начальник уже каким-то образом знал о их прибытии и встречал приезжих у калитки. Это был бородатый дородный мужик с косматыми бровями и быстрыми глазами.

— Здравствуйте, здравствуйте! — радушно сказал он.

— И ты здравствуй, Антип Осипович! — кивнул Николай.

— С чем пожаловали, гости дорогие? Проходите в дом. Евсей, погоди-ка уезжать, ты мне тридцать копеек должен аль позабыл?

— Какие долги, какие копейки? Меня только что чуть в полях чудище не убило!

Солдаты и Олег прошли в дом и окончания разговора не слышали. Внутри широкая, как и сам хозяин, жёнка ставила на стол квас, хлеб, мисочку с головками редьки.

— Доброго здоровья! — нестройно поприветствовали ее вошедшие.

— Доброго, доброго, служивые. Садитесь, попейте кваску с дороги. А ты откуда, такой пригожий? — обратилась она к Олегу. — С ними разве?

— С нами он, с нами. Поснедать, хозяйка, не худо бы, — сказал Демид.

— А поесть найдётся, если есть на что, — отозвалась баба.

— Как тебя звать-величать? — спросил Николай.

— Авдотьей.

— Покорми нас, Авдотьюшка, серебром заплатим.

Хозяйка улыбнулась ласковому голосу и немудрящей попытке подластиться.

— Добро, гостюшки, — кивнула она и вышла куда-то во вторую дверь.

Солдаты и Олег покидали сидоры в угол, стащили сапоги, расселись вдоль стола и принялись за квас.

— А как ты бабе-то глянулся? С порога! — беззлобно улыбнулся Демид и ткнул Олега в бок. — Не сегодня — завтра жди пирогов!

— Про полудницу Евсейка всё уж растрепал, потому и нам запираться нет резона, — промолвил Николай, отирая усы, — но про остальное — молчок.

— Добро, — сказал Фёдор, а Демид только кивнул, он уже подумывал пройтись вдоль дворов, поглядеть, выполнить рекогносцировку** насчет девок или пригожих баб.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Вернулся староста, на лице его застыла несколько изумлённая улыбка.

— Господа служивые, а вот скажите, о чём это мне там Евсей плёл? Неужто и впрямь вы по дороге к нам нечисть увидали?

— Видели, как тебя.

— А ничем вас этот непутёвый не угощал? Может, помстилось вам? — спросил хозяин, усаживаясь у двери.

— Нет, не пили мы, как есть полудницу встретили. Не хотела она нас пущать.

— А как же вы прошли тогда?

— Попросили.

— И что же, так и позволила?

— Да.

— Ой, темните вы что-то. А зачем? Я тут староста, мне знать надо, что в округе делается.

Демид с Фёдором переглянулись и на Николая посмотрели, давая понять, что слово за ним. А бывший гренадёр и сам не знал, как быть — инкогнито хранить надо и про полудницу рассказать не худо, хоть бы за-ради сговорчивости местных.

— Твоя правда, Антип Осипович, знать тебе надо. Повстречали мы полевую хозяйку и мирно дело решили: угостил я её хлебом, поклонился, попросил добром — она и пропустила.

— А как же ты не испугался? Как знал, что делать?

— Чего мне пугаться? Я на картечь, на штыки двадцать пять лет грудью ходил, там пострашнее бывало. А как узнал? Да никак — были бабушкины слушал мальцом, а вишь, как пригодилось.

— Да, чудные дела, чудные… — сказал хозяин, покачивая головой. — Не иначе конец света скоро.

— Отчего же?

— Отчего? Будто не знаешь иль трепач Евсейка не сказывал? Мужиков всех ваши братья позабирали — работать некому. Церковь наша, которую ещё мой дед строил, сгорела вместе с батюшкой. А теперь нечисть на дорогах. Истинно бают — конец света близок. Спаси нас, Господи! — Антип перекрестился на икону.

— Может, ещё обойдётся, пришлют к вам нового попа, церковь всем миром отстроите…

— И мужики из солдат вернутся? Нет, у кого есть глаза, тот видит — это кара Господня. Только вот за какие такие грехи — ума не приложу.

— Да… дела у вас и впрямь невесёлые.

Послышался скрип, отворилась вторая дверь, и в неё задом вперёд вошла жена старосты. В руках она несла не менее дюжины всяких горшков и плошек со всякой-разной снедью.

— Угощайтесь, гости, чем бог послал, — проговорила она. — Печь уж топить не буду, потому горячего нет. Но кой-чего другое для согрева есть.

Демид тут же подскочил на помощь, а хозяин удивлённо посмотрел на супругу.

— А вы с чем же пожаловали? — оторопело спросил он, глядя на большой кувшин браги, появившийся в центре стола. — Я уже говорил, забирать у нас некого: или огольцы малые, или старики дряхлые остались.

— Нет, мы не рекрутская команда — при господине капитане состоим, — ответил Николай, уже хрустя огурцом.

— Где ж ваш начальник?

— Прибудет позже — в Боброцск завернул.

— Вот как, значит, ага. А он сюда зачем едет?

— А то не нашего ума дело.

— Ага… — протянул староста. — Стало быть, вы тута, у нас, его ждать будете?

— Стало быть, так. Да ты продохни, староста, деньги на постой нам отведены и с собой имеются.

— А я что же, на то и поставлен, чтоб приезжих встречать, — и впрямь выдохнул Антип.

Пока обедали, уж вечереть стало, животы приятно отяжелели, а бражка разогнала по телу ленивую негу. Хозяин от гостей не отставал и потому вскоре уже неспешно рассказывал о своём здешнем житье-бытье, о ценах на зерно, о выпасах и заготовке сена, о том, что старая его корова уже вовсе перестала доиться и надо бы её забить, да умельца в деревне нет.

— А сам ты что же? — спросил Демид.

— Самому несподручно, привязался к ней за двенадцать-то годов.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— Коли есть нужда, то могу помочь — знаю, как делать.

— О! Вот спасибо, одолжусь у тебя! А то мочи уж нет ждать — и кормить её надо, и молока нет. А как напасть эта на нас свалилась, так и не позовешь никакого знатока.