Погружение в Пламя (СИ) - Алексей Крахин

Настал день, когда младшей группе учеников огненной обители выдали долгожданные балахоны, красные, без нашивок. Это говорило о том, что носитель балахона в ордене занимает низшую ступень. Больше ни в одной академии Ветреного града, а их насчитывалось целых четыре, не носили балахонов красного оттенка. Разве что младшие представители башни пустынных колдунов носили бледно — розовые балахоны, не шедшие ни в какое сравнение с сочными красными тканями огненной обители, к тому же у пустынных колдунов редко обучалось более десятка младших учеников, что уж говорить про выпуск в один — два мага в год.

Произошло это знаменательное событие через пару дней после выпуска магов и неприятной встречи с Ланией. К подавленному состоянию тогда ещё прибавились неприятности на улицах.

В глазах подвыпивших мужичков вскипал боевой азарт, стоило им завидеть юношу в орденском наряде. Городская шпана считала делом чести придраться к будущему магу, да и отношения с обитателями огненной обители заметно накалились после получения балахона. И всё это как раз в тот период, когда Арон запретил пускать в дело бойцовские навыки. Попадая в щепетильные ситуации, Эрику казалось, что земля под ногами разъезжается: разговаривать с пьянчугами или шпаной не имело смысла, а убегать стыдно. Мешала гордость.

Первое время приходилось подбирать слова, выкручиваться, как последнему трусу, лишь бы избежать драки. Получалось паршиво. И вот тогда приходилось переступать через себя и с позором ретироваться. В тот нелёгкий период своей жизни Эрик уяснил, почему начинающие маги не ходят по городу в одиночестве и собираются в особых местах, и, наверное, тогда же, до него дошло, почему такую цену, для младшего магического сообщества, имела старая добрая "Пещера".

На логичный вопрос, почему в народе живёт такая нелюбовь к магам, Фил нашёл не менее логичный ответ: "Простой люд пашет, а мы задницы просиживаем в палатах, и только ежели надобность какая, то соизволим явиться, почертить в воздухе, пошептать по ветру, да вернуться в палаты. Вот и вся работа. А простой люд снова — паши". Если б простой люд знал, что нужно пройти, чтобы научиться правильно "почертить" да "пошептать", то харкнули бы с обиды, да назад на поле. Авось, привычней.

Но просто так отказаться от прогулок в свободное время, лишь из‑за того, что захотят побить, Эрик не мог и не хотел. Врождённая настырность, зачастую, толкала паренька именно в те места, где опасность таилась за каждым углом. И каждый раз он об этом жалел. На мальчишку в ярком балахоне неприятности слетались, как мухи на карамель. Иногда удавалось договориться миром, иногда — нет, но ни разу Эрик никого не ударил. Шутить с Ароном — последнее дело. Возвращаться в Серый Луг пока рано.

В башне дела обстояли хуже. Там убегать некуда. Все неприятности приходилось решать на месте. Почему‑то каждый мало — мальски крепкий парень мнил себя орденским пупом и пытался это доказать, кто — колдунством, кто зычным голосом, а кто и силушкой. Старшие гоняли младших почём зря: то бельё постирать, то убраться где‑нибудь. Что ни говори, а маги тоже свиньи, тобишь, люди.

Эрику доставалось, чуть ли не больше всех, в лидерах как всегда, мучился Каспар. Девчонок особо не трогали, разве что пытались знакомство наладить. На петушившихся старших учеников и младших адептов Эрик смотрел как на несмышлёных детей, и в высказываниях в их адрес не жеманился, за что многократно получал по шее. Потенциально опасным мог оказаться любой проходящий мимо маг мужского пола, кроме самых опытных представителей ордена — старших адептов, те увлечённо готовились к выпуску и в башенные страсти не совались.

Эх, Арон, Арон. Если бы не запрет на драки, то не было бы никаких проблем, ни на улице, ни в башне. И даже сейчас, находясь в спокойной тиши библиотеки, Эрик вспоминал минувшие неприятные сцены и размышлял на тему, как мог бы размазать кого‑нибудь из обидчиков по стене. Одна лишь мысль о том, что он физически на это способен, на время успокаивала, возвращая в рабочее состояние мятежный разум.

Надо переводить. И чем больше, тем лучше. Не смотря на то, что задание Иллута почти закончено, нужно перевести что‑нибудь ещё. Пока есть настрой. Шелест листов и скрипение пера нарушили тишину.

Кто же мог знать, что настоящее обучение начнётся на много позже, чем в далёкие слушательские будни. Да, тогда обстановка была волнительней, чем сейчас. Сплошные занятия, отдыха не хватало. Но если бы было по — другому, то сейчас Эрик вряд ли чувствовал себя начинающим магом. Хотя, на самом деле, знакомить с заклинаниями и ритуалами начинают ещё в годы ученичества, но настолько постепенно, что когда приходит время заниматься этим всерьёз, кажется, будто многое знаешь.

Любой обряд, требующий внушительного вливания сил, например, вызов дождя или долговременное поддержание огня, неизменно начинается с ритуального рисунка силы. Цель мага — напитать рисунок и воздействовать через него на окружающий мир. Для определённой цели требуется свой рисунок, это может быть как простейший символ Боккомо или Шиту, так и сложные фигуры, вроде пентаграмм, звёздных календарей и сложнейших фигур, образованных из простейших символов. Запомнить все символы юных магов никто не заставлял, знать полагалось лишь необходимый минимум из двухсот — трёхсот, и не просто знать, а уметь быстро и точно их чертить на любой поверхности, в том числе и в воздухе.

Этих знаний магу достаточно для повседневной деятельности. Для случаев же особых, каждый уважающий себя маг должен всегда носить с собой томик с полным собранием символики, заклинаний и прочей интеллектуальной снеди. Чем больше у мага самоуважения, тем толще должен быть томик. Иллут с улыбкой рассказывал, что по молодости ходил с книгой, больше напоминавшей по размерам надгробную плиту, сшитую из человеческой кожи, и написанную кровью. Страшно предположить, сколько материала понадобилось для той книженции.

Два или три раза за время обучения маготы устраивали соревнования по черчению символики. Однажды Эрик принял участие в чертильных битвах. Хоть и не по собственной воле, но Бротос остался доволен выступлением подающего надежды ученика. А вот Эрик, теперь не только увидевший, но и почувствовавший превосходство некоторых одногодок, впал в глубокую ярость, вылившуюся тогда в новую волну усердного обучения — лишь бы приблизиться к лучшим.

Участников было много, но среди первых оказались именно те, от кого все ожидали побед. В подвальном зале с песочным центром, будто специально созданном для подобных занятий, маготы проводили тот турнир. Быстрее и чётче других десять символов начертил Каспар. Бротос потом говорил, что такого в истории ордена ни разу не было, чтобы огнемаг справлялся с этим заданием лучше всех. За исключение прошлого турнира, когда тоже победил Каспар. Увы, черчение, единственная дисциплина, где юный Каспар превосходил главного соперника — эльфа Киверлейна с факультета земляков. Тем сильнее после редких побед отражалась радость на лице паренька. Эльф проиграл совсем чуть — чуть в точности рисунков, но всё же проиграл.