История военного искусства - Ганс Дельбрюк

 Впоследствии войско Митридата достигло 500 000 чел. Возможно, что римляне не только качественно, но и количественно имели перевес. Само собой разумеется, что Митридат был настолько умен, чтобы не выводить на поле сражения массы, которые требовали питания и не могли ничего дать взамен. Содержать же способных наемников много лет на военном положении слишком дорого, - тем более что Митридат имел не только сухопутное войско, но и флот. Сулла явился с войском в 30 000 чел. и начал прежде всего осаждать Афины. Кажется невероятным, что большое царское войско, стоявшее в Македонии, не сделало попыток выручить город, защищавшийся очень упорно. Объясняется это тем, что громадная армия существовала лишь в фантазии наших источников, в действительности же она представляла собою небольшое войско, не решавшееся до прибытия подкрепления напасть на Рим. Говорить о подробностях войны на основании подобных источников не имеет смысла для нас35.

 Отметим только, как похожи один на другой рассказы о войне Мария против кимвров и тевтонов и о войне Суллы против Митридата. В большей своей части они тождественны. И в первом, и во втором случаях солдаты впадают в панику при виде такой массы неприятеля; в обоих случаях изображается, каким гамом и криком наполняют они воздух и издеваются над римлянами. Марий приказывает войскам рыть канал, чтобы закалить их; Сулла заставляет отвести воды Кефиса для того, чтобы войско предпочитало сражаться. Солдаты Мария требуют сражения после того, как они освоились с внешностью варваров; солдаты Суллы требуют сражения после того, как они устали от рытья. Почему Архелай, полководец Митридата, не напал на римлян во время рытья канала, так же необъяснимо, как и бездеятельность Мария, разрешавшего тевтонам проходить в течение 6 дней мимо его лагеря и не воспользовавшегося случаем разбивать ежедневно шестую часть их войск.

 Когда кимвры были разбиты и бежали в свой лагерь, жены встречали их с топорами и многих убивали; когда азиаты бежали, Архелай приказал закрыть ворота лагеря, чтобы принудить их снова вступить в бой, - и тут эту беспомощно стиснутую массу римляне искромсали. Чтобы усилить впечатление, кимврским женам дается время облачиться в траурные одежды. Солдаты Митридата были так увешаны серебром и золотом, что ужас римских солдат еще более увеличивался при этом зрелище. Римлянами был побежден противник, превосходивший их не только численностью, но и храбростью. Кимвры сковали цепью всю первую шеренгу, а стрелки Митридата защищаются в последний миг стрелами, употребляя их вместо мечей.

 Однотипность рассказов основана не на подражании, а на психологии. Чтобы усилить впечатление от славных подвигов, рассказчики затемняют основные исторические моменты и при разных полководцах в разных войнах выдвигают общие типы и картины, решительно похожие одни на другие; иногда только различаешь, что тут идет речь о грубом солдате Марии, там - об изнеженном аристократе Сулле; тут - о грубых сынах Севера, там - об азиатском царе Митридате.

 Та же психология отражается и в швейцарских рассказах о Бургундских войнах, - с теми же сценами и отличительными чертами, как в греческих рассказах о Персидских войнах. Вся разница состоит в том, что здесь мы имеем дело с народной фантазией, которая, несмотря на то, что свободно прикрашивает и преобразовывает обстановку, сама достаточно заинтересована в том, чтобы все же не совсем затемнить подлинные события. Римские же рассказы о победах Мария и Суллы являются продуктами скудной фантазии чванливых ораторов, относившихся совершенно равнодушно к событиям.

 Передача событий о походах, где Лукулл и Помпей после возобновления войны побеждают сначала Митридата, а потом Тиграна, царя

Армении, носит тот же характер и не представляет для нас никакой ценности36. Царь Армении, произнесший при виде римского войска знаменитую фразу: "Для посольства - много, для войска - мало", владел сам очень незначительным государством, - гористым, с небольшим народонаселением, выставлявшим небольшое войско, - да и вообще армянам редко приписывались воинственные наклонности.

Глава V. РИМЛЯНЕ И ПАРФЯНЕ37.

 Продолжением войны с Митридатом и Тиграном можно считать поход наместника Сирии Красса против парфян.

 Парфяне являются народом, родственным персам, и их способ сражаться совершенно однороден с персидским. Их войско состояло из конницы и стрелков из лука; но наряду со стрелками конница была вооружена и холодным оружием, т.е. копьями.

 Римское войско состояло из 7 легионов, 4 000 конницы и 4 000 чел. легкой пехоты; это составляет значительную массу, но так как легионы были не вполне укомплектованы, то надо считать, что в общем они состояли только из 36 000 чел. В войске Александра насчитывалось 47 000 чел., и, кроме того, оно было лучше приспособлено для предстоящего боя, чем римское: оно насчитывало 7 000 всадников, а римское - только 4 000; сколько среди македонской пехоты было легких отрядов, точно установить нельзя.

 Подробные описания этого римского похода, хотя и носящие анекдотический характер, имеются у Плутарха о Крассе и один рассказ у Диона Кассия. С некоторой долей правдоподобности можно извлечь из них кое-что существенное.

 Куда Красс намеревался совершить свой последний поход, точно не указано; возможно в Селевкию. Парфяне не ожидали римлян за Тигром, а пошли им навстречу, к Месопотамской равнине, где и столкнулись с ними после нескольких переходов. Парфянам удалось завлечь в засаду и уничтожить часть римской конницы, бывшей под начальством молодого Красса, сына полководца, отличившегося в Галлии у Цезаря и прибывшего на помощь отцу с тысячью галльских всадников. Римское войско не в состоянии было продолжать наступление и повернуло обратно; если мы сравним его положение с положением 10 000 греков после сражения при Кунаксе, то оно покажется нам еще не очень угрожающим. Конные стрелки из лука не могли особенно сильно противостоять сомкнутой и хорошо вооруженной для стрельбы пехоте. Жуткие описания наших источников об ужасных нападениях парфян, имевших в резерве целые караваны стрел, не должны нас вводить в заблуждение относительно того, что эти конные лучники не те, которых мы встречали в древней истории Греко-персидских войн. У римлян было еще много легких отрядов, которые в пешем строю стреляли более метко, чем парфяне с лошадей, причем оставалась еще конница, которая могла делать вылазки, если неприятель находился на близком расстоянии.

 Кроме того, о парфянах, так же как и о персах, сообщается, что они с вечера отходили далеко от неприятеля, чтобы не подвергнуться ночному нападению, и, таким образом, давали возможность римлянам совершать беспрепятственно ночные переходы. Отступление, совершенное римлянами, продолжалось недолго; оно несравненно короче, чем отступление 10 000 греков. Столкновение римлян с парфянами произошло южнее Карр, на юго-восток от Эдессы, на расстоянии 10 миль от Евфрата38.

 Если все-таки греки сумели уйти от противника, а римляне при отступлении были почти уничтожены, то причину надо искать не в особой храбрости парфян, так как и персы отличались храбростью. Да и численностью парфяне не превосходили тех персов. Источники придают большое значение предательству одного из правивших в этой местности князей. Какой вред причинил он римлянам, кроме подачи сознательно фальшивого совета и бегства со своим войском с поля сражения, они не указывают. Как раз при гибели римской конницы о нем не упоминается, так что нельзя приписывать поражение римлян этому предательству. Я скорее приписываю его тому, что они так же, как и персы однажды при Тиссаферне, не считали нужным проливать свою кровь для уничтожения греческого войска; они находили, что греки, вторгшиеся в долину Кардухских гор, все равно погибнут, и если при этом кардухи пожертвуют собой, тем лучше для персов. Парфяне должны были приложить все старания для того, чтобы не только отбросить римлян, но и воспрепятствовать их возвращению, я если им это удалось, то причину надо искать в слишком большой численности римлян. Греков, по Ксенофонту, было 13 000 чел., а со всеми наемниками - не больше 20 000, причем они не имели большого конного парка и обоза; римляне даже после поражения конницы насчитывали 30 000 воинов, очень большой обоз и конные колонны, в общем, вероятно, 50 000-70 000 чел. Эта масса не могла оторваться от противника быстрыми, особенно ночными, переходами, которые помогали грекам.

 Добравшись до Карр, римляне разделили войска и выступили снова в поход; один корпус с полководцем во главе двинулся не к Евфрату на запад, а на север, чтобы укрыться в горах Армении; но положение ухудшилось вследствие начавшейся деморализации войска. Конечная катастрофа наступила не во время общего боя, а в результате того, что Красе по слабости вступил в личные переговоры, вызвавшие недоразумения и подозрения, а может быть, и потому, что парфяне умышленно совершили предательство, которое погубило его.