06-Новое платье короля (Сборник) - Сергей Абрамов

— Страшно, — кивнул Чернов. — А ты что предполагал? Что я буду прыгать от счастья: я — Вечный, я — Вечный… Не буду! Не хочу…

— Но это — данность, Бегун. И Путь — длинен. И надо идти. А чтобы дойти, надо знать. Твои познания будут увеличиваться от Сдвига к Сдвигу, пока, наконец, ты не узнаешь всё, что положено знать Бегуну. Но положено лишь для того, чтобы открыть для себя вход в иное Знание. Сказано в Книге Пути: «И один мудрый человек признал истину, что умножающий знания умножает и скорбь свою, ибо во многом знании скрыто много горя. Но не для Вечности, а лишь для того, кто знает. Тяжко нести ношу горя, но несущий её спасает Вечность — пока горит Свет».

— А что мне положено знать?

— Сущий скажет, когда придёт срок…

И не удержался Чернов, задал вопрос, достойный трёхлетнего детенка, ещё только познающего мир вокруг себя и не страшащегося показаться наивным и даже глупым:

— Кто Он, Сущий?.. Ты знаешь ответ, Зрячий?..

Глава девятая

ТУМАН

Зрячий ещё раз разлил коньяк по рюмкам, поднял свою, повертел, разглядывая его на свет. Электрический — дневной в подземелье не заглядывал. Чернов понимал, что собеседник просто тянет время, не спешит отвечать. То ли не знает ответа, то ли не вправе сказать его. Вот, и переспросил впустую, чтоб выиграть лишние полминутки:

— Говоришь, кто Он?

И Чернов подыграл — отчего же не подыграть:

— Говорю, Зрячий…

— Думаю вот… — Зрячий наконец отпил глоток, покатал коньяк во рту, обжигая язык и нёбо, проглотил, подождал послевкусия. — Думаю вот… — И как решился: — А подходит ли Ему слово «кто»?

— Так не «что» же, — улыбнулся Чернов и тоже отпробовал коньяк.

Но сразу проглотил, не стал гурманствовать.

— А подходят ли Ему, — продолжил, словно не слыша Чернова, Зрячий, — любые земные слова: «кто», «что», «какой», «откуда»… И ещё: «почему», «зачем», «с какой целью», «ради чего»?.. Нет, Бегун, я не смогу ответить тебе на очень простой на первый взгляд вопрос. И вряд ли кто на Земле сможет. В любом пространстве-времени. Уже одно местоимение «Он» — условность. Почему именно мужской род? Почему, например, Сущий?.. Сущий значит истинный, подлинный. А что есть истина — в Его понимании?..

— Ты говоришь как земной человек, — сказал Чернов. — А ты — Вечный…

— Ну и что с того? Я — Вечный сегодня. А вчера был земным и завтра опять им стану. Как и ты. Как и все, кого выбрал Он для своей… — помолчал, подыскивая термин, — наверно, надо бы сказать: миссии. Тоже земное понятие, человеческое. Но так хочется употребить другое, тоже земное — игра… Виртуальность, Бегун, — это слово вообще-то из информатики. Ты включаешь свой комп… ты знаешь, что это такое, у вас они есть?.. — Дождавшись кивка, продолжил: — Ты включаешь его и входишь в мир Сети. Ты живёшь в нём, общаешься, переживаешь события, сражаешься, влюбляешься… что ещё?.. а потом выходишь в то, что мы с тобой назвали настоящей действительностью, и забываешь о придуманном виртуальном мире — до нового входа…

— Я думал об этом, — осторожно сказал Чернов.

— Это не ты думал, — не согласился Зрячий. — Это Сущий захотел, чтобы ты так подумал… Сказано в Книге: «Не ищите Меня, потому что я — всюду, и в вас самих — тоже».

— И всё-таки, Зрячий, откуда ты знаешь про Книгу?

— А ты? — вопросом на вопрос.

— Мне сказал о ней человек из города, который я должен привести… или переместить?.. тьфу, чёрт, уж и в словах путаюсь!.. короче, из того города, что явился в твой мир вместе со мной и со мной уйдёт, если так предназначено Сущим, — произнёс это и не удержался: усмехнулся про себя. Он уже вещает, как Зрячий, — легко и естественно. А прежде вещал, как Хранитель — чуть ли не языком Книги. Уж не его ли, Чернова, этот язык, этот стиль разговора?.. — Но этот человек, Хранитель, утверждал, что Книга существует в единственном экземпляре…

— Конечно, — легко согласился Зрячий. — Ничто не противоречит ничему. В единственном, но — всюду, где её знают. Примешь такой постулат?

Парадокс. Но что в этом-то сломанном мире не парадокс? Включая его, Чернова, персонально… Тогда отчего бы и не принять!..

— На раз, — сказал Чернов. — Я уже не первый день стараюсь ничему не удивляться. Знаешь, жил в моём прошлом — земном, естественно, а не вечном! — такой философ, чёрт-те когда жил. Так он всерьёз наказывал: «Nil admirari».

— Ничему не удивляйся, — легко перевёл на английский Зрячий. — Это Пифагор, я его знавал. Или читал, не помню.

— Когда?!

Уж и расстарался подтвердить приверженность пифагорейству, так вот ведь сорвалось восклицание, не сдержал. Но Зрячий не заметил или сделал вид, что не заметил.

— Не помню, — повторил он. — Может, вчера, а может, в прошлой жизни.

— Ты же утверждаешь, что для Вечных нет прошлой жизни…

— Утверждаю, верно. Но разве тебя не посещают воспоминания или — чаще! — сны, в которых ты — не совсем ты, а какой-то иной, чужой тебе, и люди, тебя окружающие, тебе незнакомы? И события в этих снах не имеют к твоей жизни ровно никакого отношения? Было, да?

— Было, да. Но это — так называемая ложная память.

— Или не ложная… Мы с тобой слишком долго существуем и слишком много видели и пережили, чтобы всё, с нами когда-то где-то бывшее, исчезло без следа. Что-то да всплывает, сам знаешь…

— Ложная память — нередкое явление. Так, к слову, утверждает наша наука.

— А нас, Вечных, много.

— Сколько?

— Спроси кого-нибудь, кто знает. А я — пас.

— Кого спросить? Кого спросить, Зрячий?

Зрячий закрыл глаза, как его коллега в Панкарбо давеча, и начал медленно и монотонно, будто вспоминал нужные слова или слушал, как они по чьей-то воле всплывают в мозгу:

— Есть Зрячие, которые слышат, но не знают. Есть Зрячие, которые видят, но не умеют объяснить. Есть Зрячие, которые знают, но не вправе сказать. Есть Зрячие, которые знают и объясняют. Есть Зрячие, которые знают и помнят. Есть Зрячие, которые помнят и предвидят… — Открыл глаза, сказал нормальным тоном:

— Захочет Сущий — позволит тебе встречу с тем, кто знает и помнит. Или по-другому: сумеешь сделать правильный выбор в Пути — сам выйдешь на такого Зрячего.

— Выбор чего?

— Ну что там у тебя в Пути выбирается, — совсем скучно проговорил Зрячий, как будто разговор ему надоел до зла горя, — тебе лучше знать. Ты же у нас Бегун.

— Вероятно, нас, Бегунов, тоже много, — позволил себе предположить Чернов.

— Понятия не имею, — пожал плечами Зрячий. — Может, и много, но такой информации Сущий мне не поручал. Извини, братец… А вообще-то тебе пора. Беги. Путь не ждёт.