Свобода в СССР - Александр Шубин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
101
Второй всесоюзный съезд советских писателей. С.252.
102
Там же.
103
Там же. С.295–296.
104
Там же. С.504.
105
Там же. С.571
106
Лакшин В.Я. Указ. соч. С.20
107
Цена метафоры или преступление и наказание Синявского и Даниэля. М., 1990. С.435. Доказывать свою мысль А. Синявскому приходится с помощью перечисления жизнеутверждающих названий сочинений социалистического реализма (в отличие от западных). Но, вспомнив «Хорошо!» Маяковского, Синявский неслучайно забыл «Клопа».
108
К. Симонов так противопоставляет соцреализм антисоветской литературе: «Возьмем «Железный поток» А. Серафимовича. Тяготы сверхъестественных испытаний, невероятный голод, жажда. С точки зрения лишенного перспективы буржуазного писателя, это материал для изображения человеческих мук. Именно таким, между прочим, и предстал — и иным и не мог предстать — в русской эмигрантской литературе, скажем, «ледяной поход» Корнилова. Но для советского писателя жестокая эпопея «Железного потока» — это шаг на пути к победе революции и поэтому прежде всего не страдание, а подвиг» (Второй всесоюзный съезд советских писателей. С.87). Строго говоря, для белогвардейца «ледяной поход» – тоже подвиг. Герои социалистического реализма действуют во имя социалистической идеи, но герои эмигрантской литературы – во имя своих идей. В этом отношении произведения социалистического реализм не отличается от любого, где герои гибнут не напрасно (вспомним хоть Шекспира).
109
Второй всесоюзный съезд советских писателей. С.143.
110
Цена метафоры или преступление и наказание Синявского и Даниэля. С.438–439, 447–451. Исключений такое множество, что А. Синявскому приходится то и дело объяснять их. Один Маяковский чего стоит. Мол, он уже в 1918 г. смирился перед большевиками, перестал бунтовать. И что делать со знаменитой «Баней»?
111
Цена метафоры или преступление и наказание Синявского и Даниэля. С.458.
112
Там же. С.457.
113
Там же. С.443.
114
Там же. С.445.
115
Там же. С.446. Синявский здесь исказил мысль Волошина, написав, что тот молится как бы и Богу, и Дьяволу. Но Волошин, что очевидно из текста, молится исключительно Богу за людей, принадлежавших к двум лагерям (в аналогии Синявского – он молится ЗА Бога и Дьявола – но так написать было нельзя, потому что это показало бы абсурдность самой аналогии).
116
Цена метафоры или преступление и наказание Синявского и Даниэля. С.449.
117
Краткая запись речи К. Паустовского на обсуждении романа Дудинцева «Не хлебом единым». // Антология самиздата. М., 2005. Т.1. Кн.1. С.421.
118
Там же.
119
Оттепель. 1953–1956: Страницы русской советской литературы. С.475. Некоторое время Симонов пытался еще ковать железо, пока горячо, и на межвузовском совещании по вопросам изучения советской литературы, в котором приняло участие более 200 преподавателей университетов и пединститутов страны, выступил против постановления ЦК 1946 года. Но взять эту позицию он уже не мог – охранители перешли в контрнаступление.
120
Р. Орлова, Л. Копелев. Мы жили в Москве. Лин Арбор, 1988. С.47.
121
Доклад Н.С. Хрущева «О культе личности Сталина» на ХХ съезде КПСС. Документы. М., 2002. С.396–397.
122
Подвергшийся критике, А. Яшин и не собирался сдаваться, и попытался опубликовать в «Неве» стихотворение «Исповедь», где защитил свое произведение. Но стихотворение было своевременно уловлено цензурой, и не пропущено. РГАНИ. Ф.5. Оп.33. Д.158. Л.12. В 1963 г. «прогремел» критический очерк Яшина «Вологодская свадьба».
123
«Литературная газета» 5.3.1957; «Правда» 20.3.1957.
124
Третий всесоюзный съезд советских писателей. 18–23 мая 1959. Стенографический отчет. М., 1959. С.225.
125
В рыночной плюралистичной среде используется другой способ поддержания культурных стандартов. Прибыльными считаются произведения, соответствующие наиболее массовым вкусам, то есть стандартные. К ним привлекается внимание с помощью рекламной раскрутки, которая мало зависит от действительных достоинств произведения. Стандарт культурного потребления, таким образом, закрепляется на уровне «непритязательных вкусов» и даже снижается, так как реклама предпочитает апеллировать не к духовным, а к плотским потребностям. Соответственно, нестандартные произведения, соответствующие вкусам меньшинства, либо опережающие их, не пользуются массовым спросом и оказываются в малотиражных гетто. Выйти из этого гетто даже талантливое произведение может, только замаскировавшись под стандартное, но и в этом случае само по себе оно не привлекает внимание.
126
Эггелинг В. Указ. соч. С.96.
127
Огонек, 1988, № 37.
128
Стенограмма общемосковского собрания писателей 31 октября 1958 г. // Антология самиздата. Т.1. Кн.1. С.428.
129
Письмо членов редколлегии журнала «Новый мир» Б. Пастернаку. // «Литературная газета». 26.10.1958.
130
В наше время авторы телесериала, позаимствовавшего название романа Пастернака и имена героев, но существенно переработавшие сюжет, расширили эту линию в направлении, прямо противоположном правде жизни, которую в данном случае защищал Пастернак. Так появились картины спецраспределителей, перекочевавшие в эпоху Гражданской войны из времен Брежнева (куда более сытых и для страны в целом – не только номенклатуры). Что же – бойцы идеологического фронта сейчас могут не оглядываться на волю автора. Во время Гражданской войны были шкурники, совершались злоупотребления. Но нынешних мифотворцев не смущает, что Пастернак не счел возможным рисовать с помощью таких красок портрет революционера. Писатель помнил, что для времен Гражданской войны было типично, а что – даже обывателями воспринималось как исключение. Роскошествующий революционер – исключение. Голодающий – типично.
131
Письмо членов редколлегии журнала «Новый мир» Б. Пастернаку.
132
Там же.
133
Там же.
134
Быков Д. Указ. соч. С.722.
135
Письмо членов редколлегии журнала «Новый мир» Б. Пастернаку.
136
Там же.
137
Быков Д. Указ. соч. С.735.
138
Там же.
139
Письмо членов редколлегии журнала «Новый мир» Б. Пастернаку.
140
Германский исследователь В. Эггелинг строит сложное объяснение того, в общем, понятного факта, что в СССР «Доктор Живаго» вызвал возмущение: «самая существенная причина возмущения Пастернаком, о «патологическом индивидуализме» которого говорил Соболев (председатель СП РСФСР – А.Ш.), заключалась в расхождении между все сильнее пропагандировавшимся пафосом созидания в связи с XXI съездом и начавшимся в 1959 г. 7–летним планом, и мнимой клеветой на революцию, содержавшейся в «Докторе Живаго»» (Указ. соч. С.98). Эта «самая существенная причина» выглядит не убедительно, если вспомнить, что принципиальные претензии к Пастернаку были высказаны уже в 1956 г., при чем до «похолодания», вызванного Венгерскими событиями. Причины нужно искать не в съездах, а в передаче романа за рубеж и в присуждении премии. В. Эггелинг и сам добавляет более логичное объяснение: возмущение советских руководителей присуждением Нобелевской премии Пастернаку, а не Шолохову. Но все же этот фактор оказался вторичным – ведь конфликт с Пастернаком начался еще в 1956–1957 гг.
141
Быков Д. Указ. соч. С.773.
142
Там же. С.737.
143
Цит. по: Быков Д. Указ. соч. С.778
144
Забавно, что биограф Пастернака Д. Быков объявляет этот шаг «красивым» и даже протестным, и почему–то «бессмысленным» (С.783). Смысл капитуляции перед требованиями властей был вполне очевиден – после уже запланированной травли и исключения из СП Пастернака оставили в покое, пока поэт не переправил следующее произведение за границу. Во всяком случае, Пастернак камня на камне не оставил от теории нынешнего своего апологета Д. Быкова, будто поэт пережил 30–е гг., потому что Сталин не трогал сильных людей (С.736–737). Пастернак здесь не при чем.
145
Стенограмма общемосковского собрания писателей 31 октября 1958 г. // Антология самиздата. Т.1. Кн.1. С.432.
146
Там же. С.428.
