Наследница Ингамарны - Светлана Зорина

— Я не шучу.

— Да я уж вижу. Ты в последнее время тоже изменилась. Что поделаешь… В таком возрасте все девчонки становятся несносными, даже великие нумады… Гинта, постой!

Сагаран догнал её и, осторожно взяв за плечи, заглянул ей в глаза.

— Ну чего ты взъелась? Вы что, повздорили с Амитом, когда ты приезжала в свя…

— Да при чём тут Амит?! Меня интересует, что с тобой. Ведь что-то не так.

— По-моему, ты просто устала. Ты ещё так юна, а столько на себя взвалила. Гинта, со мной всё в порядке. Наверное, я тоже немного устал, вот и всё. Как здесь хорошо, в этом саду! А ведь совсем недавно тут…

— Сагаран, а где ты пропадал, если не секрет?

— Да какой там секрет… Ходил по деревням. Я ведь лечу. Мне сейчас больше доверяют, так зовут.

— А я побывала у чёрных тиумидов. И кое-что узнала.

Сагаран выслушал её рассказ, ни разу не перебив, а потом долго молчал, обдумывая услышанное.

— Ты больше никому об этом не говорила?

— Нет и не собираюсь.

— Правильно. Во всех этих слухах, оказывается, гораздо больше правды, чем я думал. Лучше, если люди и дальше будут довольствоваться домыслами. Если они узнают, как всё было на самом деле… Нет, сейчас это совершенно ни к чему.

— Хорошо хоть, эти «дети света» перестали тут бродить, — сказала Гинта. — Теперь их вряд ли будут слушать с таким интересом, как раньше. Надеюсь, они это поняли. Непонятно только, откуда они приходили. Их ни в Лаутаме, ни в Ингамарне не видели…

— А как ты их распознаешь в толпе, если они снимут свои белые балахоны?

После знаменитой битвы в грозу Улламарна уже два тигма жила спокойно. С тех пор не было ни одного гостя из пустыни. На сторожевых вышках по-прежнему стояли дозорные, границы охранялись, но количество людей в отрядах значительно сократили. Теперь почти все мужчины занимались очисткой территории от мёртвого леса: корчевали засохшие на корню деревья и кусты, перекапывали землю. Женщины и дети были заняты в основном посадкой.

Гинта трудилась до изнеможения, зато молодые насаждения поднимались с такой скоростью, что люди смотрели на новые рощи со смесью восторга, изумления и страха. Точно так же многие смотрели на Гинту, и её это очень смущало. Впрочем, иногда она так уставала, что вообще ничего не замечала вокруг. Случалось, она засыпала прямо в поле или в роще. Её бережно переносили куда-нибудь под навес. Несмотря на хороший аппетит, она ещё больше похудела. Фигура её по-прежнему оставалась неразвитой, и в узкой набедренной повязке она бы выглядела совсем как мальчишка, если бы не удивительная грация, которая сквозила в каждом её движении.

— Не правда ли, в ней есть что-то совершенно необыкновенное? — говорили люди.

— О да, у неё походка богини, а глаза…

— В них столько мудрости и силы, что даже странно видеть такие глаза на юном лице. Никто не может выдержать её взгляд.

Гинта всех этих разговоров не слышала. Когда она усталая, перепачканная землёй и растрёпанная, с грязными ручейками пота на лице брела по тропинке между полями, она и не подозревала о том, что у неё походка богини. А если бы ей такое сказали, она бы, пожалуй, сочла это за насмешку.

Основной проблемой оставались дожди. Часть загубленной бесплодием территории так и не удалось вернуть к жизни. Она стала частью пустыни. Маррон присоединил её к своим владениям. Пустыню можно озеленить, но для этого нужна вода. Много воды. Где её взять? Прорыть канал от Самалинны, единственной в Улламарне глубокой и не пересыхающей реки, что текла на востоке мина? Это не выход. Этого недостаточно. Самалинна брала начало в горах. Горы… Они тянулись с востока на запад. Мимо Ингамарны, мимо Улламарны и дальше — в глубь пустыни. Гинта видела над ними облака. В горах шли дожди, даже далеко на западе, где внизу земля не получала ни капли влаги. Над горами дожди, а над пустыней — мёртвое небо. Маррон не пускал в свои владения ни одного дождевого облака.

«За последние несколько циклов ты неплохо расширил своё царство, Каменный бог, — думала Гинта. — Но больше мы не уступим тебе ни одного капта земли».

Несмотря на великую силу, которой она сейчас обладала, многое из того, что недавно посадили, могло плодоносить только со следующего цикла. И всё равно люди радовались. Улламарна расцветала. На деревьях, которые еле спасли от гибели, снова завязались плоды, и поля приносили неплохой урожай.

— Ты уже можешь считать себя нумадой, — сказал дед, когда она как всегда ненадолго приехала в Ингатам. — Хаир с Маганом были в Лаутаме и Зиннумарне. О тебе говорит вся Сантара. А я могу сказать только одно: «Я дал тебе всё, что мог. Остальное в твоих руках». Наверное, мне уже давно следовало сказать тебе это.

— Лучше бы посоветовал, что делать с велесом и зунном. Никак не приживаются. И всё из-за сурс. Саганвиры, по-моему, уже начали приспосабливаться, у них сильная корневая система, а вот велес… Дедушка, а наши земляные черви не могут жить в той песчаной почве?

— Вообще-то сурсы и есть бывшие земляные черви. Они изменились, когда в Улламарне стала меняться почва. Ветры с запада приносили песок, почва стала более плотной, и они постепенно приспособились. Маленькие отростки, которые есть у земляных червей, превратились в конечности, достаточно сильные, чтобы прорывать ходы в плотной земле. Но на это ушло много циклов.

— Понимаю. Надо подвести туда мягкой земли. Вместе с червями. Ветер будет по-прежнему приносить песок, и придётся им приспосабливаться. Для начала я сделаю их крупнее, чтобы им было легче рыхлить более плотную почву. Благодаря санфалингине я могу растить что угодно, ни у кого не забирая нигму. Но куда же всё-таки делись сурсы?

— Туда же, куда и санты, — проворчал дед. — Точнее сказать не могу.

— Точнее и не скажешь. В Улламарне меня считают спасительницей, а моя заслуга только в том, что я научилась очень быстро всё выращивать. А тут ещё…

Гинта нахмурилась и замолчала.

— Что ещё?

— В последнее время опять хуже растёт. Не так быстро, как сначала.

— Ты просто устала…

— Нет, тут что-то другое. Мне кажется, у растений Улламарны кто-то забирал нигму. Потом этот «кто-то» перестал её забирать. Или стал забирать гораздо меньше. А если бы он… или они — я не знаю — продолжали воровать нигму, как прежде, мне бы не удалось добиться таких результатов.

— Если бы не ты, там бы вообще ничего не выросло.

— Да, но… Кому это надо? Зачем? Я там знаю всех нумадов. Они не могли… И всё это может начаться снова. Если уже не началось.

— Поживём — увидим. Перестань изводиться. Ты сделала всё, что в твоих силах…