Где я, там смерть (СИ) - Сербинова Марина

Вызов брошен, карты сданы, ставки сделаны. В него бросили сильные карты. Его ход… Отбиться? Нет, пойти в наступление. Игра пошла нечестная, тем лучше. Играть честно скучно. Куртни предали, обвели вокруг пальца, подсунув негожую землю. Но теперь ее место занял он, а он сам кого хочешь вокруг пальца обведет.

Уильям видел, как он задумался и как все больше его лицо приобретает лукавое хитрющее выражение. «Он похож на лису! Как это я раньше не замечал? — подумал Уильям. — Ну, точно лиса, самая что ни есть настоящая!».

И вдруг Рэй подал голос и на удивление всем присутствующим выдвинул конкретные предложения по решению возникших проблем, которые были встречены оглушительное тишиной.

— Как я правильно понимаю, приобретенный участок ни на что не пригоден? И уплаченные за него деньги из нашего бюджета выброшены на ветер? — почти робко начал он.

Свон кивнула.

— Тогда, если он нам не нужен, давайте его просто продадим и вернем потраченные на него деньги.

— Продадим? Как? — ухмыльнулась Свон. — Разве что под огород какому-нибудь фермеру. Это не вернет и части затраченных нами денег, потому что мы платили за него, как за пригодный для строительства, да еще и в подходящем районе.

— Мы продадим его так же, как его продали нам.

— Обманом?

— А почему нет? Если обманули нас, почему мы не можем сделать то же самое?

— Ни одна компания его не возьмет. Они проверят почву, и на этом все закончится.

— Но вы же попались на удочку, почему вы уверены, что не попадутся другие? Или вы считаете себя самыми глупыми и наивными, а своих конкурентов — умнее и опытнее?

Свон покраснела.

— Мы «попались на удочку», потому что нас подвел человек, которому мы доверяли.

— Вы думаете, на свете таких людей мало, которые за деньги готовы «подвести»? — ни лице Рэя вдруг появилась снисходительная улыбка, словно он разговаривал с детьми. Это всех шокировало.

— Рэй, выскажи конкретно, что ты предлагаешь, — вступил в разговор Касевес, поддержав его.

— Я уже сказал. Спихнуть этот гнилой кусок земли каким-нибудь лохам, если в роли лохов не хотим оставаться мы.

— Мы не можем этого сделать. Это пошатнет репутацию компании, — возразила снова Свон. — Если мы начнем обманывать клиентов, мы их попросту потеряем.

— А компания к этой маленькой авантюрке не будет иметь никакого отношения. Мы продадим участок за не меньшую сумму, что и купили, не распространяясь о том, что он непригоден, а обоснуем все тем, что вынуждены продать из-за того, что сделка с заказчиком небоскреба сорвалась. Продадим какому-нибудь частному лицу или фирме. Например, одному из моих друзей.

— Зачем вашему другу покупать этот участок?

— Чтобы его владельцем стал он, а не мы, и вся ответственность падет на него, когда он всучит землю кому-нибудь другому, — Рэй поднялся с кресла, сверкая глазами. — Или можно зарегистрировать какую-нибудь фирму, продать ей землю, а потом от ее лица спихнуть кому-нибудь.

— Ты говоришь о подставном лице или подставной фирме, которой мы якобы продаем землю, все официально оформляем и делаем вид, что умываем руки. А потом, прикрываясь якобы новым владельцем, от его имени заключаем сделку с каким-нибудь простофилей? — сообразил Касевес.

— Да, именно так. Например, завтра мы с тобой едем к нотариусу и оформляем сделку, в которой ты приобретаешь у меня этот участок. Формально. Ты становишься полноправным владельцем, о чем будут свидетельствовать подлинные документы. А потом мы подыскиваем тебе покупателя, и ты землю продаешь. Мы получаем деньги, компания ни при делах, ты исчезаешь, или я думаю, лучше будет все-таки, если это будет фирма, аннулируется. Вот и все.

Повисло напряженное молчание.

— Но это же мошенничество чистой воды, — подал голос кто-то.

— Ну и что? Разве мы — не жертвы мошенничества? Главное, чтобы об этом никто не узнал. Не компания заключит эту сомнительную сделку, и не ей будут предъявляться претензии. У меня есть приятель, который не откажется от этой авантюры за вознаграждение. Завтра же мы оформим куплю-продажу, и он станет владельцем этого злосчастного участка. Заключение эксперта о пригодности почвы, надеюсь, сохранили?

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— Да, — кивнула явно растерянная Свон, с изумлением смотря на начальника.

— Хорошо. Оно пригодится для заключения настоящей сделки.

— Но вряд ли какая-нибудь компания будет покупать участок у какого-то первого попавшегося проходимца…

— Но почему же? Вы сами говорили, что участок в престижном и хорошем районе, и если бы не непригодность почвы, на нем можно было бы сколотить неплохую прибыль, построив что-нибудь. Место-то удачное, так ведь?

— Так. Очень хорошее место. Но даже если на него и польстятся, прежде чем заключать сделку, могут привести своего эксперта для проверки пригодности земли под строительство.

— А мы с ним поступит также щедро, как поступили с нашим экспертом.

— Не все люди продажны! — резко отозвалась Свон.

— А вот и посмотрим, — улыбнулся Рэй. — Даже если сорвется одна сделка из-за несговорчивого эксперта, выгорит другая, где будем иметь дело уже с другим экспертом. Кто-нибудь, да продастся. Страна огромна, интересующихся землей много, и экспертов край не мерянный. А нам торопиться некуда. Так, что там у нас дальше? Кредиторы? Их я завтра же беру на штурм своим волшебным обаянием, — Рэй непринужденно засмеялся. — Люди мне никогда не отказывают. Рэндэл? О нем забудьте. Теперь у вас есть я. Так, что там дальше? Конкуренты, строящие против нас козни? О них я подумаю. Что-то вы говорили о торговом павильоне, который мы не успеваем сдать в срок. Когда должны сдать объект?

— Через неделю.

— А сколько еще работы?

— Минимум на месяц.

— Хотите сказать, что мы потеряем столько денег из-за каких-то несколько дней? — Рэй поморщился. — А что, подогнать рабочих нельзя?

— Дело не в рабочих, а в задержке доставки материалов.

— А нельзя достать материалы в другом месте, а не ждать, пока прибудут заказанные?

— Но… можно попытаться, но а что делать с тем материалом, который придет по заказу? Выбросить?

— Бросить на другой объект или же вернуть.

— Вернуть? Но мы уже все оплатили…

— Они нарушили сроки поставки? Нарушили. Из-за этого нарушаются и наши сроки. Так что возвращайте назад им их барахло и забирайте деньги. Мы должны уложить за неделю, должны! Наймите еще рабочих, пусть работают беспрерывно, и днем, и ночью! Если мы потеряем этот объект, мы потеряем и уважение и доверие. А сейчас допустить это нельзя. Поэтому надо на него бросить все силы.

— Сделать за неделю то, что рассчитано на месяц? Даже не за неделю, ведь пока я закажу новый материал, пока его доставят, а конкуренты опять подставят подножку и помешают доставке прийти вовремя…

— Тогда давайте еще подумаем, — Рэй уселся в кресло и стал медленно крутится в нем из стороны в сторону, смотря перед собой возбужденно горящими глазами, как у игрока за столом игры в покер… Или как у лиса, обдумывающего, как получше ему забраться в курятник.

Оставшись в кабинете втроем, Рэй, Касевес и Свон до вечера просидели за столом, обсуждая детали своих планов. Вернее, планов Рэя. Свон всем своим видом показывала, что против всяких афер, но Рэй уже вскочил в седло и мчался вперед во весь опор, и остановить его было невозможно. Умная, холодная и расчетливая Свон, тем не менее, была напрочь лишена воображения и какой-либо склонности к интригам. Она предпочитала идти правильными путями, что казалось ей надежным, и, в случае необходимости, идти танком напролом, а не окольными темными и петляющими дорожками. И она поняла, что ее новый руководитель не разделяет ее тактику. Она с первого взгляда определила, что перед ней плут, но она не ожидала, что этот плут еще и мозгами. Она вынуждена была признать, что это самый очаровательный и милый плут, которого она когда-либо встречала. И ей очень хотелось его поддержать. А задуманная им маленькая афера, приобретая все более четкие очертания, казалась практически безопасной, и, в конце концов, показалась Свон даже забавной. С улыбкой она смотрела на молодого мужчину, раскачивающего в кресле, который как мальчишка с неуемной энергией не мог усидеть на месте, к тому же возбужденный своей новой игрой. Похоже, их новый директор довольно веселый и озорной человек и с ним будет интересно. И не такой уж бестолковый, как поспешили подумать многие. Надо же, кто бы мог подумать, что у Куртни, этой сухой черствой мегеры, такой молодой и приятный муж, да к тому же такой милашка. И по нему совсем не скажешь, чтобы он убивался за женой. Но она все время была у него на устах, особенно, когда он говорил о работе, и было очевидно, что он перед ней преклонялся. Свон никогда не питала особой любви к Куртни, но уважала ее и побаивалась. И она недолюбливала мужчин. Вся компания была уверена в том, что она сожрет мужа бывшей начальницы и приберет дело себе. Свон действительно так и собиралась сделать. Со своим будущим начальником она познакомилась на панихиде, и была ошеломлена, увидев перед собой самого красивого мужчину, которого она когда-либо встречала. Тогда, на панихиде, он был совсем не таким, как сейчас. Он показался ей потерянным и ошеломленным горем, а от взгляда блестевших от сдерживаемых слез глаз, в которых застыло страдание, у нее дрогнуло сердце. Она поняла, что у нее нет никакого желания ему вредить. Но в компанию он пришел уже другим, ничем не напоминая того человека, которого она видела на панихиде. Следы горя исчезли, взгляд был озорной и веселый. Но Свон заметила, что он как-то весь напрягается и цепенеет, когда входит в кабинет Куртни, а в первый день так и не сел в ее кресло. Да и сейчас он явно все еще ощущал себя не в своей тарелке на ее месте. А еще до его отъезда в Париж, Виктория, с которой Свон находилась в тесной дружбе, как-то шепнула ей, что застала Мэтчисона с мокрыми глазами, когда он сидел за рабочим столом своей жены. Об этом стало известно всем, и всеобщее мнение о том, что он не печалится о жене, сменилось убеждением, что он просто превосходно умеет держать свое горе в себе. А то, что он все время говорил о ней, лишь подтвердило в глазах людей то, что она не покидала его мыслей. Только и слышно было — Куртни да Куртни. И с такой теплотой он о ней говорил, с такой нежностью, с таким безграничным восхищением, что все начали верить в то, что он свою жену боготворил. Свон это стало неожиданно раздражать, и она с удивлением обнаружила в себе что-то, похожее на ревность. В ней появилось навязчивое желание понравиться ему, завоевать хотя бы долю того восхищения, которым он одарял свою покойную жену. Она не любила мужчин потому, что у нее никогда не ладились личная жизнь и отношения с сильным полом. Она привыкла считать, что вполне может обходиться и без мужского внимания. И обходилась. А теперь ее взгляд так и тянулся к лукавым озорным глазам того, кто стал ее начальником, она часто ловила себя на том, что украдкой разглядывает его с таким пристальным вниманием, с каким давно уже не смотрела на мужчин. Будучи довольно холодной женщиной, она была шокирована тем, что не только в его присутствии, но и при одном воспоминании о нем, она испытывала самое, что ни есть настоящее и довольно сильное сексуальное возбуждение. Такое с ней было впервые за все ее сорок лет. Она была растеряна и не могла сосредоточиться на работе, сосредоточившись на том, чтобы никто не заметил, что с ней происходит. И она уже злилась на всех сотрудниц, поголовно влюбленных в него. А те, что были свободны от уз брака, уже строили планы по завоеванию соблазнительного вдовца. И только одна Свон знала, что в его сердце уже есть женщина, и это не его жена.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})