Летопись Серафимо-Дивеевского монастыря - Серафим (Чичагов)

Иван Тихонов употребил все свое красноречие, чтобы восстановить преосвященного Иакова против М. В. Мантурова и выставить его недоброжелателем возрастающей Дивеевской обители. Утром же 4 июня Владыка поехал с Иваном Тихоновым на приготовленное место для закладки собора, отстоявшее от обители натри версты. Дорога была ужасна, разрытое дудками поле привело в ужас преосвященного Иакова. Приехав на место закладки, он задумался и, вероятно осененный благодатию Божией, в изумлении произнес: «Хорошо-то хорошо, но если мы построим тут собор, чтобы служить в нем и молиться, то сюда же должна будет перенестись и обитель. Где же будет тогда начатая Серафимом и свыше ему указанная обитель?»

Иван Тихонов не нашелся, что ответить. Сказав это, епископ Иаков возвратился в обитель и вызвал к себе помещика Караулова, инженера и Ивана Тихонова. Рассмотрев план, они назначили третье по счету место для закладки собора. Между тем Иван Тихонов хорошо знал о настоящем месте, предназначенном для собора о. Серафимом, ибо он в следующем 1849 году печатно заявил, что место это было приобретено великим старцем у г-на Жданова и что деньги 100 руб. ему лично вручил на покупку о. Серафим. Но теперь, недовольный неудачей своего замысла, Иван Тихонов все-таки не вразумился всем случившимся и вознамерился расчистить и приготовить третье место в поле, за добрую версту от обители.

Узнав об этом, М. В. Мантуров, как верный слуга и послушник о. Серафима, счел долгом своей совести заявить Владыке, что действия Ивана Тихонова не согласны с волей и заветами великого старца и основателя обители. Но ввиду недоброжелательства к нему преосвященного, М. В. Мантуров обратился к исправнику Бетлингу с просьбой доложить истину преосвященному Иакову.

Бетлинг с протоиереем, сопровождавшим Владыку, наблюдали за работами и подготовкой закладки. Иван Тихонов, Караулов и инженер отправились с планом на местность, выбранную ими в третий раз под собор, но, увы, оказалось, что она завалена вся кирпичами, заготовленными к стройке, бутовым камнем, и не было возможности успеть перевезти материал на другое место. Время уже клонилось к вечеру. Это проявление воли Божией сильно поразило исправника Бетлинга, и он сказал протоиерею: «Ну, посмотрим, как о. Серафим доведет собор до своего места!» «Да, это будет чудо, — ответил протоиерей. — Вы знаете, какой характерный преосвященный!»

Эти трое строителей поспешили к Владыке заявить ему о невозможности воспользоваться избранным им местом. За ними медленно пошли Бетлинг с протоиереем и доложили заявление М. В. Мантурова. Пока Бетлинг разговаривал с преосвященным Иаковом и затем вернулся к рабочим, почти совершенно стемнело. Протоиерей опять пошел с исправником на площадь, где застали Караулова, инженера и рабочих. Теперь уже весьма недалеко от земли, купленной под собор батюшкой Серафимом, строители начали разбивать линии под стены собора, вешая на кольях фуражки, потому что иначе за темнотою не было бы их видно. Это было уже по счету четвертое место. Бетлинг застал такую сцену: М. В. Мантуров горячился, почти кричал, что все сторонники Ивана Тихонова не стоят Серафимова лаптя и только из одного упрямства делают назло памяти великого старца! Вскоре, однако, Мантурова позвали к преосвященному Иакову, который хотя уже поколебался доверием к действиям Ивана Тихонова, но, предубежденный против Мантурова, все еще упорствовал. Выслушав внимательно Михаила Васильевича, Владыка спросил: «Чем же ты докажешь правоту своих слов?»

«Господь ведает, что я говорю вам истину, — сказал Мантуров, — но не знаю, чем уверить вас в том, разве вот что: призовите, святый Владыко, некоего здесь плотника Ефима Васильева, находящегося в дружбе с Иваном Тихоновым, которого он выучил живописи. Этот плотник еще при жизни о. Серафима часто работал в Сарове. Знаю я, что батюшка часто и много говаривал с ним о Дивееве, говорил ему также и о соборе, и если он не захочет связать свою совесть, то должен подтвердить вам правду!»

Отпустив Мантурова, Владыка призвал названного им Ефима Васильева и стал расспрашивать его, как он работал в Сарове, знавал ли о. Серафима и не говорил ли ему что-либо старец о соборе в Дивееве?

«Как не знал, много говаривал со мною батюшка, — смело отвечал Ефим Васильев. — А что собора-то касается, ведь он и место под него сам купил. Насчет собора-то вам всего лучше уж спросить Михаила Васильевича Мантурова, потому что ему все это поручил батюшка, что мне хорошо и доподлинно известно».

Эта беседа вполне удовлетворила и утвердила преосвященного Иакова.

На площади тем временем продолжалось объяснение между строителями и приехавшими на закладку собора разными лицами. Иван Тихонов ушел к себе в келью. Исправник Бетлинг обратился тогда к помещику Караулову с вопросом: из-за чего он упорствует так? Караулов сослался на Ивана Тихоновича. Услыхав это, все съехавшиеся на закладку толпою отправились к Ивану Тихонову уговаривать его согласиться на избрание местности, указанной великим старцем, его учителем и отцом. Бетлинг свидетельствует, что Иван Тихонов на это ответил так:

«Если мельничек сидит в затворенной меленке, разве он может видеть, что делается снаружи мельницы?..»

Этим, говорит Бетлинг, он хотел сказать о том, что о. Серафим, будучи еще иеродиаконом, только однажды, и то проездом с Саровским игуменом, был у первоначальницы общины, полковницы Мелыуновой, а больше не посещал Дивеева и не мог знать, где и что следует строить.

Эти слова ясно изобразили внутреннее духовное состояние Ивана Тихонова, отвергавшего даже громогласно, перед целой толпой, дар прозорливости в о. Серафиме и заветы, данные им многим из сестер и преданных ему лиц. Каково было это слышать стоявшим здесь старицам о. Серафима, о. Василию Садовскому и многим другим свидетелям отречения его от отца Серафима! Бетлинг и другие ответили Ивану Тихонову, что есть еще живые подрядчики, как Ефим Васильев, которые подтверждают, что о. Серафим сам купил землю г-на Жданова под собор!

Возбудившийся спор и шум заставили помещика Караулова идти к преосвященному Иакову и объяснить причину возмущения. За Карауловым пошел народ в сопровождении Бетлинга. Михаил Васильевич и князь Енгалычев горячо отстаивали волю батюшки Серафима, и так как Караулов доложил, что всего несколько сажен отделяют место, указываемое Мантуровым, от назначенного преосвященным, то Владыка сказал:

«Ну, если так, то Господь вас да благословит, стройте, где указывает г. Мантуров!»

Вся собравшаяся толпа была видимо довольна этим решением преосвященного Иакова.

«Но, — спросил тогда Владыка, — как же вырыть канавы для фундамента, когда завтра в 4 часа пополудни назначена закладка?»

«Нас съехалось много тысяч! — отвечал народ. — Никто не откажется от посильной работы!»

«Я оповещу всех съехавшихся!» — добавил исправник Бетлинг, горячо почитавший покойного старца о. Серафима.

Преосвященный Иаков попросил Бетлинга помочь. Работа быстро закипела под руководством дивного послушника о. Серафима — Михаила Васильевича Мантурова. Иван Тихонов скрылся и занялся писанием прошения о переводе его из Сарова Тамбовской епархии в Нижегородскую, дабы, согласно указанию Св. Синода, быть постриженным в монахи и посвященным в сан иеромонаха. Он забыл все и, мучимый тщеславием и гордостью, добивался одной лишь земной славы.

Таким образом, 5 июня 1848 года совершилась чудом закладка собора, предреченного великим старцем и основателем Дивеева. Такое событие не могло не ознаменоваться каким-нибудь явным проявлением благословения Божия и Царицы Небесной, и действительно, когда преосвященный Владыка возлагал первый камень, то, как святой жизни старец, он вдруг изменился в лице и во всеуслышание, громко воскликнул:

«От утра и за утро сей храм воздвигается велиим чудом».

Пророческие слова эти сбылись, ибо, несмотря на все препятствия врага человечества, утвердилось святое место, Самою Царицей Небесной избранное и купленное под храм о. Серафимом. 5 июня был первый радостный день сестрам и сиротам Серафимовым в течение 15 лет после смерти батюшки Серафима.

Преосвященный Иаков согласился на прошение Ивана Тихонова и принял его в Нижегородскую епархию, зачислив в Нижегородский Печерский монастырь. Там его постригли в монахи с именем Иоасафа, затем посвятили в сан иеромонаха, и преосвященный Иаков дал для сбора ему книжку, с которой о. Иоасаф немедленно и отправился в Петербург. Посетив здесь всех лиц, которые ему до сих пор покровительствовали заглазно, по письмам, и затем напечатав свои вымышленные рассказы в 1849 году о батюшке отце Серафиме и любви великого старца к нему, о. Иоасаф приобрел еще большую силу и веру среди придворных дам, которые, как и многие другие, к сожалению, поверили ему, из уважения к памяти о. Серафима. Ходатаев за него прибавилось, и пожертвования на Дивеевскую обитель лились золотою рекой, хотя о. Иоасаф, недовольный неудачей закладки собора, точно забыл о нем, и место, освященное служением архипастыря и молитвами нескольких тысяч народа, было заброшено. Увлеченный успехами, о. Иоасаф, конечно, не мог ужиться с игуменом Печерского монастыря и перевелся в архиерейский дом. Но и тут недолго прослужил о. Иоасаф и стал проситься в Балахнинский Феодоровский монастырь. Начальство последнего монастыря не могло остаться равнодушным к самоуправству о. Иоасафа, и последнего перевели игуменом в г. Вологду, где он прожил некоторое время, занимаясь устройством монастыря уже как начальник. Тут он посвятился в схиму под именем Серафима и поспешил перевестись в Арзамасский Высокогорский монастырь. Просился он также в Саров обратно, но братия пустыни отказалась его принять. Так исполнились все предсказания о. Серафима, что он от всякого начальнического слова будет переходить из монастыря в монастырь (см. изд. 1849 г.) и не вернется более в Саров. Исправник Бетлинг, свидетель всех смут, происшедших в Дивееве по милости о. Иоасафа, говорит в конце своей записки: «Схимонаха Серафима не следует смешивать со старцем Серафимом Саровским; это хотя и одноименные, но совершенно разные личности». Слова эти доказывают только, что были люди, которые почитали схимонаха Серафима за великого старца Серафима, когда Иван Тихонов из своих сторонниц образовал Серафимо-Понетаевскую обитель.