Памятное. Испытание временем. Книга 2 - Андрей Громыко

И все же, судя по всему, американский президент в какой-то мере понял, что попытки давления на Советский Союз – это негодная амуниция.

Так я и заявил хозяину Белого дома и его министрам:

– Подобная негодная амуниция не способна принести славу американской внешней политике, скорее наоборот.

В дальнейшем в беседе с Шульцем мне пришлось напомнить Государственному секретарю:

– В позиции США налицо противоречия между заявлениями о верности союзническим соглашениям, заключенным в свое время державами антигитлеровской коалиции, и тем, как американская сторона оценивает нынешнее положение.

Шульц всячески старался создать впечатление, что изменений в позиции США не произошло. Он утверждал:

– США верны союзническим обязательствам, в том числе и по вопросу о границах в Европе.

На это я сказал:

– Нас удовлетворяет сделанное заявление о верности США принятым на себя обязательствам, в том числе по вопросу европейских границ. Но где же практическая политика в этом духе? Советский Союз привержен соблюдению союзнических соглашений и будет следовать им впредь. Мы ожидаем, что и американская сторона делами подкрепит свои слова.

«Ваш муж за мир или за войну?»

Рейган, как и его окружение, проявлял в ходе встречи предупредительность. Нотки холодности не звучали, хотя, по существу, ощущалась внутренняя натянутость, раздвоенность чувств, особенно у президента. Ведь, с одной стороны, за его спиной почти четыре года недружественных по отношению к Советскому Союзу высказываний, а с другой – состоялась вот эта беседа по важным и острым вопросам.

Рукопожатие президента было твердое.

Казалось, Рейган с любопытством разглядывал собеседников в течение тех минут, пока шло фотографирование. Все это время он как-то слегка суетился на своем кресле – возможно, проявлялась прежняя привычка всегда быть в движении.

Удивляло количество старинных напольных английских часов в Белом доме. Видимо, это – хобби президента. В зале по соседству с гостиной, куда нас пригласили на завтрак, играл струнный секстет, исполнявший какую-то классическую музыку.

За несколько минут до начала завтрака президент и я вошли в зал, где собрались приглашенные. Здесь находилась и супруга президента – Нэнси Рейган, которая пришла поприветствовать гостей. В самом завтраке участия она не принимала – он проходил без дам.

Президент представил меня супруге, которая произвела впечатление энергичной и уверенной в себе женщины. Между нами произошел короткий разговор. О его содержании Нэнси вскоре сообщила вездесущим американским журналистам. В печати его опубликовали в следующем виде:

«Громыко пришел с моим мужем. После знакомства он предложил за меня тост. У него в бокале был клюквенный сок, а у меня – содовая вода. Мы – большие, конечно, любители выпить! Затем он повернулся ко мне и спросил:

– Ваш муж за мир или за войну?

Я ответила:

– За мир.

Его это несколько удивило, и тогда он сказал:

– Вы уверены в этом?

Я ответила:

– Да.

– Почему же тогда он не принимает наших предложений? – сказал Громыко.

– Каких предложений? – переспросила я в свою очередь.

В это время к нам подошли люди и нас прервали. Потом, уже перед самым началом завтрака, он, повернувшись ко мне, сказал:

– Вы по ночам на ушко напоминайте президенту о мире.

Я ответила:

– О, конечно. Но я буду также шепотом говорить об этом и вам.

Громыко в ответ улыбнулся».

Что же, рассказанное Нэнси Рейган достаточно близко к тому, что говорилось.

Первую роль из числа своих помощников Рейган на сей раз отвел Шульцу, который подавал реплики и в Овальном кабинете, и особенно за завтраком. Уайнбергера во время беседы в Овальном кабинете не было. На завтраке его посадили ближе к краю стола. Он пытался и оттуда вмешиваться в разговор гостей, но сразу замолкал, стоило только заговорить Рейгану. Солидно держал себя Буш, он старался «не выходить» со своими соображениями.

И тогда за завтраком, и всегда в беседах с любыми американскими представителями я повторял и повторяю:

– Мы неизменно придерживаемся той точки зрения, что в обоюдных интересах СССР и США иметь между собой нормальные отношения, и выступаем за их улучшение.

Советский Союз подходит к отношениям с США с учетом реальных возможностей сотрудничества с ними, а также с пониманием всей значимости этих отношений для той и другой стороны, их места в современной жизни. Курс на мирное сосуществование, на развитие взаимовыгодных отношений с США – это принципиальная линия нашей политики.

На протяжении истории советско-американских отношений мы имели дело с разными администрациями в Вашингтоне. В тех случаях, когда со стороны американского руководства проявлялся реализм, ответственный подход к отношениям с Советским Союзом, дела шли нормально.

Наша страна не вынашивает агрессивных планов против кого бы то ни было. Ее помыслы и устремления воплощаются в конкретных предложениях, направленных на то, чтобы добиться решающего поворота к лучшему в международных делах.

Такой поворот, на мой взгляд, начинается с подписанием советско-американского Договора о ликвидации ракет средней и меньшей дальности, имеющего всемирно-историческое значение. Дата 8 декабря 1987 года будет достойно светить со скрижалей истории.

Глава 7

Тени и свет в стране Линкольна

На протяжении многих лет я имел возможность с близкого расстояния наблюдать за так называемой американской демократией. Наблюдал с интересом. Но так проявлялся не просто попутный интерес. Требовалось давать отпор постоянным попыткам Вашингтона и его представителей спекулятивно использовать для целей своей внешней политики образ демократической Америки, который всегда преподносится в фальшивом обрамлении.

Что же это такое – демократия по-американски?

Отрава в сознании американца

Конечно, мне приходилось встречаться в основном с людьми, принадлежавшими к верхушечным слоям пирамиды американского общества: политиками, бизнесменами, крупными деятелями культуры. Реже представлялись возможности поговорить с рабочими, фермерами, представителями средних и близких к основанию этой пирамиды слоев – простыми служащими, инженерами, мелкими торговцами, студентами.

В такого рода беседах внимание человека, попадающего в США, притягивает прежде всего то, что, с кем бы он ни встречался – за исключением коммунистов либо тяготеющих к ним по своим взглядам людей, – все, как правило, любят поговорить об американской демократии. Однако почти никто из собеседников не имеет ясного, а тем более глубокого представления о том, что такое настоящая демократия, подлинное народовластие.