Древо Жизни - Гай Кей

Повисла напряженная тишина. Айлерон не сводил глаз с Пола, пока тот говорил, не отвел он взгляда и сейчас. Но заговорил совсем иным тоном, и в голосе его теперь звучала почти мольба.

— Я понимаю, — с трудом произнес он. — Я понимаю все, о чем ты говоришь, но не могу изменить того, что написано мне на роду! Я твердо знаю, Пуйл: я действительно был рожден для этой войны!

И тут впервые заговорила Ким Форд, испытывая легкое головокружение от того, что она теперь ясновидящая Бреннина и все воспринимают ее именно так.

— Послушайте меня — ты, Пол, и вы все тоже. Я должна сказать, что ВИДЕЛА его судьбу. Видела ее и Исанна, потому и приютила его у себя. Пол, он говорит истинную правду!

Шафер не сводил с нее глаз, и она видела, как неистовый гнев, который она так хорошо помнила еще с тех пор, когда была жива Рэчел, постепенно гаснет, столкнувшись с ее уверенностью. «О, Исанна, — думала Ким, видя, какое воздействие производят ее слова, — как же ты выстояла с такой тяжкой ношей на плечах?»

— Раз это говоришь мне ты, я этому, конечно, поверю, — медленно проговорил Пол, явно истощивший последние свои силы. — Но ты должна знать и то, что он будет считать эту войну «своей войной», даже если не станет Верховным правителем Бреннина. Он все равно поведет людей на эту войну. А это, мне кажется, неверный способ избирать короля.

— У тебя есть иное предложение? — спросил Лорин, удивив всех.

— Да, есть, — сказал Пол и довольно долго молчал, заставив присутствующих напряженно ждать продолжения: — Я предлагаю предоставить возможность выбора Верховного правителя Богине, пославшей нам ту луну. И пусть устами Богини говорит ее Верховная жрица. — О да, сейчас он был настоящей Стрелой Бога. И смотрел Джаэль прямо в глаза.

И все тоже повернулись к ней, увидев, в конце концов, некую неизбежность в том, что Богиня забрала одного короля и теперь посылает на его место другого.

Джаэль давно ждала, терпеливо слушая все эти бесконечные споры и рассуждения, когда наконец можно будет остановить эту болтовню и сказать то, что только что сказал он. Вместо нее.

Некоторое время она пристально всматривалась в его лицо, потом встала и выпрямилась во весь рост, высокая, прекрасная, чтобы все эти люди услышали, какова воля Даны и Гуин Истрат — именно так, согласно древнему обычаю, и должно называться имя следующего правителя. В этом дворце, в этом зале, где было душно от скопления властных и могущественных людей, ее, Джаэль, власть и могущество оказались далеко не последними. По крайней мере, они были значительно древнее всех остальных.

— Печально сознавать, — начала она, сверкнув зелеными очами, — что напоминать вам об истинном порядке вещей пришлось чужеземцу. Впрочем, кто бы об этом ни напомнил, вы узнаете волю Богини-матери из моих уст…

— Нет, — сказал Дьярмуд. И оказалось, что ничего неизбежного в сложившейся ситуации все-таки нет. — Извини, дорогая. При всем моем восхищении твоей ослепительной улыбкой, я не хочу, чтобы ты поведала мне волю великой Богини.

— Глупец! — воскликнула она. — Ты хочешь, чтобы тебя прокляли?

— Я уже и так проклят, — сказал Дьярмуд с каким-то странным выражением лица. — И, надо сказать, проклинали меня довольно сурово и совсем недавно. Что-то сегодня слишком много на мою бедную головушку валится! Нет, сейчас мне решительно необходимо выпить добрую кружечку пивка! Мне, например, пришло в голову, что, будучи Верховным правителем, я уже не смогу запросто заходить вечерком в «Кабана», что было бы в высшей степени грустно. Так что я предлагаю поскорее короновать моего братца и отправиться в эту славную таверну. И, я надеюсь, мне наконец вынут из плеча этот кинжал?

Даже Пол Шафер промолчал, увидев, какое облегчение разлилось по бородатому лицу Айлерона дан Айлиля, сына Маррьен из рода Гаранта, которого в тот же день короновала Джаэль, Верховная жрица Богини-матери, дабы он стал королем Бреннина и повел свою страну и ее союзников на войну против Ракота Могрима и полчищ Тьмы.

Не было ни пира, ни праздника, ибо наступила пора оплакивать умерших и погибших, военная пора. И на закате они четверо и двое дальри, с которыми Дейв разлучаться не пожелал, собрались в городском доме Лорина. Один из молодых Всадников был ранен в ногу, и Лорин решил, что уж с этим-то горем справиться вполне в его силах, и принялся за дело. Слишком слабое утешение, правда, ведь столь многое в последние дни оказалось совершенно ему неподвластным.

Глядя на своих гостей, Лорин считал про себя дни. Восемь. Всего восемь дней, как он привел их сюда, а им уже так много довелось пережить! Он легко прочитал по лицу Дейва Мартынюка, какие перемены произошли в его душе и судьбе и какими тесными узами связан он теперь с двумя дальри. А когда этот великан Дейв поведал свою историю в подробностях, Лорин и вовсе был потрясен: Кинуин! Флидис из Пендаранского леса! Да еще и Рог Оуина, который Дейв носит теперь на поясе!

Какая бы сила ни подвигнула его тогда выбрать для Перехода именно этих пятерых, поистине могущество ее было очень велико!

И все же их тогда было пятеро! А сейчас всего четверо, и отсутствие пятой звучит в его душе точно дрожащая струна.

А потом струна эта вдруг напряглась и заговорила — голосом Кевина Лэйна:

— Пора бы подумать о том, как вернуть Джен, — сказал Кевин сурово.

Интересно, думал Лорин, почему всегда именно этот молодой человек инстинктивно говорит то, о чем все остальные только думают про себя?

Отвечать было трудно, но Лорин все же ответил:

— Мы сделаем все, что в наших силах. — Он старался выглядеть спокойным. — Но все же вам следует знать: если черный лебедь унес ее на север, то это означает, что ее забрал к себе сам Ракот.

О, какая боль терзала его душу! Ведь он сам, несмотря на недобрые предчувствия, обманом уговорил Дженнифер совершить Переход, сам оставил ее на попечение светлых альвов, а стало быть, получается, что из-за него эта дивная красавица оказалась привязанной к смердящей спине Авайи, которая унесла ее в крепость Могрима! И если когда-либо его, Лорина, ждет суровый суд во дворце великого Ткача, то именно за Дженнифер с него спросится строже всего.

— Ты сказал — лебедь? — спросил его светловолосый Всадник, сын Айвора, Ливон, которого он помнил мальчиком, ожидающим своего поста. Лет десять прошло с тех пор. Теперь он мужчина, хоть и молодой. И уже успел взвалить себе на плечи тяжкий груз — ответственность за гибель тех, кто был у него под началом. «Все они еще очень молоды! — вдруг подумал Лорин. — Даже Айлерон. А ведь мы собрались воевать с Богом!» И ощутил горький вкус ужасных сомнений и предчувствий.