Дочери Луны - Сюзан Саллиз
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Она спустилась вниз и разложила на столе бумагу и конверты. Но потом вернулась к телефону и набрала номер в Сассекс Гарденс. Она пододвинула к телефону кресло и опустилась в него, слабея при мысли о разговоре с Чарльзом. Ей совсем не хотелось вываливать на него весь этот кошмар, но решение было принято, и предстояло теперь выслушивать упреки.
Наконец набор закончился, и телефон зазвонил в квартире. И продолжал названивать. Она принялась считать и, досчитав до тридцати, очень медленно и осторожно повесила трубку.
Она внезапно попала в капкан. Она не может уехать из Кихола, не может покинуть «Рыбный домик», пока кто-нибудь не приедет. И она не сможет рассказать Дженис, или Билли Мейджеру, или даже милому старине Артуру Баурингу о том, что случилось. На мгновение ею овладела паника. А потом, заставив себя успокоиться, она принялась писать.
Миранда не позвонила, и в пустом доме на Сассекс Гарденс тоже напрасно раздавались гудки.
Мэг изо всех сил старалась, чтобы сложившееся невозможное положение казалось нормальным, и временами, особенно за едой, ей приходилось почти уговаривать себя. В конце концов она заявила Питеру, что он вполне может спуститься из спальни в гостиную, где в конце концов, лежа на софе, он смог бы смотреть с детьми телевизор. Он слабо подвигал головой, отказываясь.
– Питер, по крайней мере иди прими ванну, – сказала Мэг. – Все-таки не придется спускаться.
– Незачем, – произнес он бесцветным голосом, который вошел у него в привычку после его лицедейских «признаний».
Она резко возразила:
– Нет, есть зачем. Рано или поздно тебе придется самому заниматься хозяйством. К тому же для меня это означает вечную беготню с твоей едой!
Он слабо вздрогнул:
– Мне не нужна еда, Мэг.
– Ты должен есть, Питер. Тебе нужно поправляться.
– Зачем? Все, что мне нужно, это быть с тобой, а если я поправлюсь, ты уедешь.
– Я не уеду, пока не вернется Миранда.
– Она не вернется, Мэг. Я больше не нужен ей. К тому же она актриса.
– А ты – художник.
Она приподняла его и подложила ему под спину подушки, заставив его сесть. Несмотря на его собственное нежелание, выглядел он хорошо. И что бы он ни говорил о нежелании есть, теперь он прекрасно уплетал все, что она ему приносила. А ведь первые сутки ей пришлось кормить его с ложечки.
В этот вечер он спустился вниз и вместе со всеми посмотрел телеигру. К несчастью, впечатление, которое он произвел на Эми, было кошмарным: она пронзительно завопила, едва увидев его, и отказалась идти на руки к кому-либо, кроме Мэг. И это было отличном поводом, чтобы оставить их одних в большой гостиной и целый час провести с Эми, купая ее и готовя ужин.
В воскресенье вечером, понимая, что теперь для нее наступила относительная передышка, Мэг позвонила Чарльзу. И снова безуспешно. Она набрала номер Глэдис Пак, но там тоже не отвечали. Глэдис наверняка была в церкви; но так же наверняка Чарльз никак не мог там находиться.
И вот это их странное совместное домовничество протянулось еще на неделю. Билли забирал детей, и, когда Мэг укладывала Эми для предобеденного сна, в кухне появлялся Питер и бродил, словно призрак, что-то разыскивая. Мэг чувствовала, что нервы ее вот-вот не выдержат. Она думала, что сумеет выкинуть из головы мысли о его «признании», но явный страх Эми при виде ее физического отца опять воскрешал их разговор в памяти Мэг. Теперь она уходила на утреннюю прогулку часом раньше и не возвращалась до тех пор, пока не видела едущий вдоль гавани старенький автомобильчик Билли. Она злилась на Миранду, Питер выводил ее из себя.
Ситуация была смехотворно нелепой и тем не менее чреватой катастрофой.
В пятницу утром она как бы между прочим сказала детям:
– Я подумала, что нужно завтра съездить с Эми в Плимут. Если я все же уеду, вы должны позаботиться о своем отце, присмотреть, чтобы он все съел.
Себастьян тут же спросил:
– А ты вернешься?
И прежде чем она отважилась соврать ему, Кэти быстро сказала:
– Разумеется, вернется, болван! Она только съездит посмотреть, как играет Миранда.
Алекс презрительно фыркнул.
– Ma сейчас в Уэймуте, ты опоздала на целый месяц! – И он подмигнул тетке – былая самонадеянность вернулась к нему, когда экзамены успешно завершились. – Мы приглядим за ним. Спокойно, с вами великий Алекс!
Иногда ее поражало, как они, все трое, такие порой чуткие, бывают глухи к окружающим. Когда Билли зашел за ними, она заказала машину на завтрашнее утро до вокзала в Пензансе. Потом она стояла в дверях с Эми на руках и махала им, чувствуя, что дела наконец пошли на поправку.
Питер испугался.
– Мэг, пожалуйста… ты не можешь снова бросить меня!
– Но и так, конечно же, все не может оставаться!
Он ее действительно раздражал; она вконец измучилась. Она всегда верила в гениальность Питера – и сейчас ничуть не меньше, – но из истории искусств она знала, что с гениями невозможно жить.
Он попросил:
– Пожалуйста, сядь. Давай поговорим.
– Питер, когда Эми засыпает, мне приходится мыть, стирать, гладить, готовить. И так два часа. Да и достаточно мы уже наговорились. Даже чересчур.
Он ничего не ответил, но когда она пошла убрать его постель, та оказалась уже застелена, пол в комнате подметен, в ванной тоже чисто. Он появился, когда она кормила Эми, и сел поодаль, чтобы малышка его не видела; вид у него был как у непослушного школьника. Она отказалась играть в эту игру, перестелив белье Эми и уложив ее на свежие простынки, не проронив ни слова. Когда он наконец заговорил, Эми продемонстрировала, что давным-давно знает, что он в комнате, но ей это все равно.
– Можно мне пойти гулять с вами сегодня? Мэг посмотрела на него и не выразила согласия.
– Думаю, что прогулка тебе не помешала бы, но… Он мягко перебил ее:
– Эми не возражает. Я побеседовал с ней, пока она спала.
Мэг едва справилась с потрясением, которое она испытала от этих слов.
– Неужели ты думаешь, что я могу навредить ей, Мэг? – воскликнул он.
– Разумеется, нет!
– Видишь ли, я думал, ты поймешь. Про Мередита. Я хотел рассказать тебе прежде, чем я узнал об Эми. Потому что я думал, ты поймешь.
– Я понимаю. Конечно, понимаю.
– Тогда разреши мне погулять с вами. Ты, я и Эми.
– Ладно. – Но нежелание все же просквозило в ее голосе.
Он взялся за ручку коляски, и Эми не выразила неудовольствия. Они прошли вдоль Воскресной улицы, поднялись наверх, затем пошли по тропинке на верх утеса. От нее ответвлялась дорожка, ведущая к «Проспекту Вилла».
Очень тихо она произнесла:
– Думаешь, стоит идти туда, Питер?
Он не сразу ответил, но когда они дошли до поворота, он остановился и посмотрел на нее.
