Герой (СИ) - Олег Бубела

— Ваше высочество, — наконец обратился ко мне один старый гном. — Почему вы решили объявить тревогу?

— Да не знаю я! — честно ответил я гному. — В шахте мне показалось, что я что-то почувствовал. А своим ощущениям я привык доверять всегда, поэтому и жив до сих пор.

— А не могли бы вы поточнее рассказать, что вы почувствовали? Может вы просто испугались? — улыбнулся гном.

В толпе раздалось несколько смешков, но на мою защиту встал сам начальник:

— Алекс не испугался! Я готов в этом поклясться. Когда мы спускались во второй ствол, я даже удивился, что он не испытывает страха. Наоборот, ему там очень понравилось, так что его высочество даже поначалу не хотел уходить.

— А что конкретно вы ощутили? — вполне серьезно спросил старик.

— Какое-то напряжение, дискомфорт… Мне даже показалось, что камень дрожит, поэтому я и приказал поднять тревогу, предположив, что близится обвал.

Я перевел взгляд на гору и решил сходить проверить. Выйдя из кольца почтительно расступившихся гномов, я подошел к зеву пещеры и прикоснулся к стенке, а потом плюнул на мнение окружающих и опять прижался к ней щекой. Всего несколько секунд понадобилось мне, чтобы почувствовать то самое напряжение, которое стало сильнее на порядок. Оно буквально впивалось в мое тело, заставляя напрягать мышцы и стремиться от него избавиться. Тут я почувствовал в глубине горы слабый удар и понял — началось. Оттолкнувшись от камня, я побежал прочь, слыша треск позади себя, зарождающийся в недрах. Когда я добежал до гномов, никто уже не смотрел на меня удивленно, все обратили свои взгляды на гору.

Треск сменился глухим ударом, который вызвал сотрясение почвы, а потом последовал еще один, словно взрыв. Гора дрогнула, от ее вершины откололась глыба и с шумом и грохотом покатилась вниз, раскалываясь по дороге на мелкие куски. Один из них полетел прямиком в нас, но я сформировал большой щит и остановил этот снаряд еще на подлете. Гора все тряслась. Из пещеры вылетела туча пыли и каменной крошки, козырек ее обломился и рухнул вниз, едва не задев нас каменной шрапнелью, но я приказал всем собраться плотнее и накрыл гномов защитным куполом. Шахтеров было всего пара сотен, поэтому сил эта защита отняла у меня совсем немного.

Мы стояли и смотрели за обвалом, чувствуя ногами колебания земли. И даже когда со склонов перестали катиться камни и защитный купол стал больше не нужен, мы все ощущали, что процесс не прекратился и в недрах горы все еще ломаются перекрытия, разрушаются штреки, заваливаются камнями туннели и шурфы. Спустя долгих десять минут наступила тишина. Гномы молчали и только удивленно смотрели на меня, а я инстинктивно чувствовал, что все уже позади. Но все равно нужно было в этом убедиться, поэтому я пошел ко входу в пещеру, густо усеянному булыжниками, искренне жалея, что у моих сапог такая мягкая подошва. Подойдя к стене, я приник к ней и сосредоточился.

— Что вы чувствуете сейчас? — осторожно спросил меня все тот же гном, последовавший за мной со своими коллегами.

Я улыбнулся и ответил, все так же прижимаясь к камню щекой:

— Облегчение. Умиротворение. Покой.

С сожалением оторвавшись от стены, я нежно провел по ней ладонью и повернулся к гномам. Они все смотрели на меня со странным выражением в глазах. Впереди стоял знакомый старик, на щеках которого я с удивлением заметил две влажные дорожки.

— Я не думал, что когда-нибудь увижу это своими глазами… — прошептал он.

— Так! А ну-ка объясните толком, что происходит, и почему вы все на меня уставились?

— А вы разве не знаете, ваше высочество? — спросил меня начальник.

— Расскажете, буду знать, — ответил я, глядя на лица гномов, в которых удивление постепенно уступало место восторгу.

— Дело в том, что… ну… это… — замялся Дежин. — Сешех, давай лучше ты!

— Хорошо, — кивнул старый гном. — Все просто — в вас пробудилась кровь Основателя, и поэтому вы обрели способность чувствовать камень.

— Мля-я-я… — протянул я. — Только этого мне еще не хватало для полного счастья!

И ведь подозревал, что вся эта история с Основателем неспроста появилась в моей жизни! Да и вообще, нужно сегодня же поговорить с Темнотой, по поводу того, был ли Древний Король ее избранником или нет. Теперь-то я вспомнил слова моей подруги о том, что мне еще предстоит узнать некоторые свойства своей крови. Видимо, передача этой способности как раз является одной из них. Надо будет потом поэкспериментировать с Алоной и Мирином, может, и у них обнаружится нечто подобное. Не одному же мне отдуваться теперь!

— Ваше высочество, простите меня, — сказал Сешех.

— Это за что? — удивился я, почесав затылок.

— Когда я узнал, что у нашего короля появился новый сын, да еще и эльф, я возмутился и говорил другим, что вам не место в нашем королевстве. Когда до нас дошли слухи, что новый принц является Темным магом, я сразу же поверил этому. Но теперь я вижу, насколько ошибался… Простите меня.

— Да не стоит! — махнул я рукой. — У каждого есть право на собственное мнение, и глупо обижаться по этому поводу.

— Нет, я виноват перед вами. Сейчас я понял, что вы действительно сын своего отца и пред всеми присутствующими отрекаюсь от своих слов, которые говорил, и заявляю — ваше высочество, вы можете стать достойным королем. Но пока этого не произошло, я хотел бы попросить вас об одной мелочи. Я обязан вам жизнью… Да что там! Мы все обязаны вам жизнью, ведь если бы не ваш дар, мы остались бы навеки в этой горе. И теперь я хотел бы принести вам клятву…

— Стоп! — закричал я. — Ни слова больше! Мать вашу, да за что же мне это?! Все утро одному доказывал, что не принимаю клятвы от спасенных, теперь еще вы начинаете! В общем, ничьи клятвы я выслушивать не собираюсь, можете обижаться, сколько влезет. У меня и так проблем по уши, и брать на себя ответственность за чужие судьбы я не буду. Поэтому просто предлагаю всем сейчас отправиться праздновать второе рождение и юбилей Сешеха, все равно в этой горе работать больше нельзя. Что скажете?

Гномы одобрительно зашумели.

— Ну, тогда пошли в поселок, а то я опять пообедать не успел!

Все шахтеры развернулись и дружною гурьбой вместе с нами отправились к поселку, гомоня на разные голоса. Начальник пристроился рядом со мной и спросил:

— А что теперь с нами будет? Ведь на этой горе теперь действительно работать невозможно, да и бессмысленно, потому что затраты по добыче будут несоизмеримы с прибылью от продаж изумрудов.

— Я над этим подумаю, — сказал я в ответ. — Если во мне пробудился этот дар, то вполне возможно, я в скором времени научусь им пользоваться, а вот тогда работы хватит всем.