Бетанкур - Дмитрий Кузнецов

В Соминской пристани Бетанкура со свитой поджидали три судна, купленные за казённый счёт только для одной цели — доставить экспедицию в Нижний Новгород. Бетанкуру с сыном, двум адъютантам и учителю немецкого языка Рейфу досталось самое большое судно, Вигель и Ранд расположились на самом маленьком, а на третьем разместили экипажи, прислугу, кухню и необходимые для дальней дороги съестные припасы.

Вешние воды в конце мая ещё не спали, и вода стояла высокая. Суда на вёслах пошли вниз по Соминке и, довольно быстро достигнув её устья, вышли в речку Чагода — обрывистые берега незаметно сменились лиственным лесом. Ширина реки была метров пятьдесят, и Бетанкур с сыном с наслаждением осматривали дикую природу, понимая, что за всю историю человечества здесь никогда не ступала нога испанца. Кроме густого леса, в округе на многие километры не было ни одной деревни, хотя изредка встречались большие брошенные постоялые дворы с забитыми досками окнами. Наконец показалась деревня, где по приказу Бетанкура купили жирных гусей, кур, уток и даже одну индейку.

Каждое утро, ровно в девять часов, от второго судна отделялась лодка, и Вигель с Рандом отправлялись пить чай к своему начальнику. То же самое они проделывали в два часа пополудни, а около семи вечера причаливали к берегу, разводили костёр и ужинали. Пока еду готовили, Альфонсо со своим учителем успевали обязательно подстрелить какую-нибудь дичь в ближайшем лесу. Путешествие проходило весело. Кроме Маничарова, спиртным никто не злоупотреблял, хотя однажды Ранд изрядно напился, и его вытошнило. Но Бетанкур этого не видел.

На третий день пути по реке Чагоде экспедиция наконец-то достигла реки Мологи; в шести верстах от неё находилось имение инженер-генерал-майора Саблукова, сопровождавшего экспедицию Бетанкура от самого Петербурга. Предложение посетить генеральскую усадьбу все приняли с радостью. Особенно Ранд — ему не терпелось потискать крепостных девок в глубинке России. Однако то, что он увидел, сначала его очень огорчило: возле усадьбы находился огромный каменный винокуренный завод. Им руководил англичанин, и было несколько дорогих английских машин, доставленных в эту глушь прямо из Манчестера. Попробовав продукцию завода, Ранд и все остальные остались очень довольны. В ночь с 23 на 24 мая из реки Чагоды в реку Мологу вышли с песнями. Отменная водка генерала Саблукова досталась всем — и Бетанкуру, и гребцам.

Уже через сутки шли по Волге: по левому берегу тянулись необозримые зелёные равнины, засеянные поля и тучные пажити, по правому — отлогие или крутые холмы. Навстречу, против течения, нескончаемым потоком шли торговые суда: баркасы, тихвинки, расшивки… Издали, из-за раздутых парусов, они казались белоснежной стаей, окрылённой и летучей. Встречались и рыбацкие лодки, доверху наполненные осетром и стерлядью. По обеим берегам почти к самой воде прижимались деревни, в каждой в глаза бросалась церковь. Селения находились так близко друг к другу, что с борта на одной стороне реки их можно было видеть шесть или семь сразу.

По вечерам наблюдали, как народ выходил из домов и направлялся к берегу. Девушки в малиновых, алых, лазоревых сарафанах и серебряных фатах. С воды это казалось идиллией. Иногда Бетанкур видел, как девушки водили на берегу хоровод, и до него доносилось слабое пение. Неподалёку стояли парни в синих суконных армяках, подпоясанные цветными кушаками. На многих были шапки, обязательно набекрень. Особым шиком считалось, когда из-под них выбивался густой клок русых кудрей. На закате песни умолкали и берега быстро пустели.

РЫБИНСК

25 мая, на десятый день путешествия, Бетанкур прибыл в Рыбинск — отсюда начинался глубоководный путь до низовьев Волги. Выше города, например, в местечке Переборы, Волга иногда становилась настолько мелкой, что её летом можно было перейти вброд. Потому Рыбинск и стал крупным речным портом, где проходила перегрузка товаров и хлебных грузов, пришедших с низовьев Волги, на небольшие суда, — те уже легко могли перемещаться по Мариинской и Тихвинской водным системам, соединяющим Волгу с Балтикой.

Встречал Бетанкура в Рыбинске смотритель судоходства, надворный советник Николай Фёдорович Виноградов, едва ли не главный человек в городе. Занимал он один из самых богатых домов и жил на широкую ногу, что было видно невооружённым глазом, — тратил намного больше, чем зарабатывал. Бетанкур отказался от обеда у своего подчинённого Виноградова и отправился на встречу с бывшим любимцем Александра I, за что-то попавшим в немилость и отправленным в Рыбинск, — генерал-адъютантом Николаем Мартемьяновичем Синягиным. И пока свита Бетанкура трапезничала у смотрителя судоходства, сам Август Августович, всегда считавший себя человеком военным, с большим удовольствием принимал парад вверенного Синягину полка. После тёплых прощальных рукопожатий Бетанкур вернулся на судно и вечером снова был в пути.

ПО ВОЛГЕ

Города Романов и Борисоглебск, расположенные по разным берегам Волги, прошли ещё засветло. На левом берегу, называемом Романовской стороной, возвышалась Крестовоздвиженская церковь, на правом — знаменитый Воскресенский собор, расписанный ещё в XVII веке ярославскими мастерами. Кроме этих словно летящих по воздуху храмов, вдоль реки было ещё несколько православных церквей; между ними виднелись большие каменные дома, свидетельствовавшие о процветании этих двух небольших городков. Через три года Александр I указом от 30 мая 1822 года объединит их в один — Романово-Борисоглебск.

Утром следующего дня причалили к пристани Ярославля, где Бетанкура с великим почтением поджидал гражданский губернатор сорокадевятилетний Гавриил Герасимович Политковский, человек учёный, выпускник Московского университета. Больше всего в Ярославле его заботили больницы, и Бетанкуру пришлось посетить одну из них — самую большую. Дальше кортеж отправился в имение адъютанта Варенцова (как уже упоминалось, он входил в свиту Бетанкура, и к нему испанец был наиболее благосклонен). Вигель и Ранд за глаза Варенцова так и называли — «генеральский любимчик».

Варенцов имел вблизи Ярославля, на речке Туношне, собственный ножевой завод, и с ним Бетанкур хотел познакомиться. В это время завод переоборудовали — по указанию хозяина он должен был приступить к производству новой модели бритвенных ножей. Августин Августович во время осмотра вникал в мельчайшие детали производственного процесса, что привело мастеров и рабочих сначала в полное замешательство, а затем в полный восторг. Бетанкур остался доволен увиденным. Вечером на открытой веранде в усадьбе Варенцова был торжественный ужин в честь высокого столичного гостя, закончившийся небольшим фейерверком. На противоположный берег Волги компания попала только глубокой ночью.