Лучшее за год: Научная фантастика. Космический боевик. Киберпанк - Сборник

– Куда направляешься?

Из-за огромного роста его ошибочно можно принять за глупца, подумалось ей. Из-за громкого медлительного голоса. Из-за мутного, как у зверя, взгляда. Но в отличие от Белари, он был очень наблюдательным. Лидия задрожала, ругая себя за опрометчивость. Берсон внимательно разглядывал ее, ноздри его раздувались, чуя запах страха. От его глаз не укрылось то, что она покраснела.

– Куда направляешься? – спросил он снова.

Голос звучал угрожающе.

– Назад к гостям, – пролепетала Лидия.

– А где была?

Лидия попыталась пожать плечами:

– Нигде. Переодевалась.

– Ния уже на месте. Ты опаздываешь. Белари спрашивала о тебе.

Лидия ничего не ответила. Ей нечего было сказать, чтобы отвести от себя подозрения Берсона. Она пришла в ужас при мысли о том, что ему захочется посмотреть, что у нее в руках, и он обнаружит стеклянный пузырек. Слуги говорят, Берсона обмануть невозможно. Он всегда все находит.

Берсон молча смотрел на нее, ожидая, что она сама себя выдаст. Наконец произнес:

– Ты ходила в свою норку. – Обнюхал ее. – Нет, она не в кухне. В кладовой. – Он расплылся в улыбке, скаля крепкие острые зубы. – Наверху.

Лидия затаила дыхание. Берсон ни одну задачу не оставлял без решения. Его так обучили. Он окинул ее взглядом с головы до пят.

– Ты нервничаешь. – Потянул воздух. – Потеешь. Боишься.

Лидия упрямо мотала головой. Маленький флакончик в ее руках был скользким, Лидия боялась, что выронит его или пошевелит пальцами и привлечет к нему внимание. Берсон потянул ее за руки вверх, пока их лица не оказались на одном уровне – нос к носу. Его кулак сжимал ее запястья так, что ей показалось – еще немного, и они треснут.

Он впился взглядом в ее глаза:

– Очень напугана.

– Нет. – Лидия снова замотала головой.

Берсон расхохотался, в этом смехе она услышала презрительную жалость.

– Наверное, ужасно осознавать, что в любую минуту можешь разбиться. – Его каменная хватка разжалась. Кровь прилила к ее рукам. – Ладно, оставь себе свою норку. Я не выдам твой секрет.

На мгновение Лидия оцепенела, не понимая, что он сказал. Она стояла перед великаном – офицером охраны, – не смея шевельнуться, тогда Берсон махнул в раздражении рукой и плавно отступил назад во мрак, сливаясь с темнотой.

– Иди.

Лидия пошла, спотыкаясь, – ноги ее подгибались, едва не отказывая. Она заставила себя идти, не останавливаясь, представляя себе, как глаза Берсона прожигают ее бледную спину. Она все гадала, продолжает ли он следить за ней или уже утратил интерес к безобидной худенькой девочке-флейте – зверушке Белари, которая прячется в шкафах, заставляя слуг повсюду искать эгоистичную малютку.

Лидия качала головой в изумлении. Неужели Берсон так ничего и не заметил? Берсон, такой могучий, оказался слеп – он настолько привык внушать всем ужас, что уже не отличал чувство страха от чувства вины.

Новые толпы поклонников окружили Белари – эти люди понимали, что очень скоро она станет независимой. Как только девочки-флейты появятся на рынке ценных бумаг, Белари станет почти такой же влиятельной, как Вернон Веир, будет признана не только как актриса, но и как создательница талантов. Лидия пошла прямо к ней, сжимая в кулачке пузырек со свободой.

Ния стояла около Белари и разговаривала с Клэр Парановис из телевизионной компании Эс-Кей-Нэт. Ния изящно кивала всему, что говорила ей женщина, она вела себя так, как ее учила Белари, помня наизусть правила: всегда быть вежливой, никогда не задирать нос, разговаривать только с удовольствием, быть открытой, но при этом знать, что говорить. Только так нужно иметь дело с прессой. Если преподносить им все на блюдечке, они не будут копать глубже. Ния хорошо справлялась со своей ролью.

На какое-то мгновение Лидию вдруг укололо чувство сожаления о том, что она собралась сделать, но вот она была уже рядом с Белари, и Белари, улыбаясь, знакомила ее с мужчинами и женщинами, которые тут же бросались к ней, выражая свой безумный восторг. Мгуми Сторн. Ким Сонг Ли. Мария Блист. Такаши Ганди. Еще и еще имена – всемирная братия журналистской элиты.

Лидия улыбалась и кланялась, в то время как Белари отгоняла многочисленные руки, которые тянулись к девочке с поздравлениями, – ей следовало защищать свою хрупкую собственность, в которую вложено столько денег. Лидия исполняла все в точности, как ее натаскивали, но при этом сжимала в потной ладошке пузырек – маленькое сокровище, обладающее огромной силой, способной решить ее судьбу. Стивен был прав. Маленьким людям подвластно лишь уйти так, как им того хочется, но порой даже это невозможно. Лидия смотрела, как гости едят кусочки мяса Стивена, нахваливая его сладкий вкус. Порой даже уйти, как хочется, невозможно.

Она отвернулась от толпы поклонников и из фруктов и ягод, пирамидами высившихся на столе для закусок, извлекла одну-единственную ягоду клубники. Сначала она обмакнула ее в сливки, затем обваляла в сахаре и попробовала, что получилось на вкус. Выбрав другую ягоду, красную и нежную, она взяла ее длинными и тонкими пальцами – сладкое средство, способное примирить с горькой свободой, которую она заслужила.

Она сковырнула большим пальцем крошечную пробку из флакончика и высыпала драгоценные янтарно-желтые горошинки на сочную ягоду. Интересно, больно будет или быстро? Хотя, впрочем, какая разница, ведь она получит свободу. Она вскрикнет и упадет на пол, и все гости отпрянут, потрясенные утратой, постигшей Белари. Белари будет унижена и, что более важно, лишится такой ценности, как близнецы-флейты. И снова окажется в похотливых руках Вернона Веира.

Лидия не сводила глаз со смертоносной ягоды. «Сладкая, – подумала Лидия. – Смерть должна быть сладкой». Она заметила, что Белари наблюдает за ней с ласковой улыбкой, – без сомнения, ей приятно, что кто-то еще, как и она, питает слабость к сладкому. Лидия внутренне ликовала, предвкушая то мгновение, когда Белари станет свидетельницей ее мятежа. Она поднесла клубнику к своим губам.

Вдруг ее осенила новая идея, словно кто-то шепнул ей на ухо.

В миллиметре от смерти Лидия застыла, затем повернулась и протянула ягоду клубники своей госпоже.

Она предлагала ягоду со всем почтением, со смирением существа абсолютно подчиненного. Склоняя голову, она преподнесла ягоду на бледной ладони, призвав все свое умение, изобразила верную подданную, отчаянно желающую угодить. Она затаила дыхание, не замечая больше никого и ничего вокруг. Все гости, их разговоры – все исчезло. Наступила кромешная тишина.

Остались только Белари и ягода клубники. И застывшее мгновение восхитительной вероятности.

Джек Скиллингстед.