Елизавета I - Кэролли Эриксон
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Смутное прошлое возвращалось в разных формах, тревожа души англичан елизаветинской поры. Толковали, что у бездетной Марии Тюдор был-таки ребенок, его тайно вывезли из Англии на континент, где он и вырос в ожидании подходящего момента, чтобы заявить свои права на трон. А уж о том, что дети есть у Лестера с Елизаветой, говорили с самого начала ее царствования; в настоящее время якобы некий молодой человек, выдающий себя за их сына, представляется царствующим особам в католических странах Европы. Фантазия на грани святотатства овладела помутненным сознанием одного англичанина, называвшего себя «Эммануэлем Плаитагенетом», — в 1587 году его доставили к Сесилу. «Я — сын королевы Елизаветы от непорочного зачатия, — высокомерно заявил государственному казначею этот безумец. — И власть моя на небе выше, чем власть архангела Гавриила».
Все ждали конца света. История, перешептывались люди, явно подошла к исходу — ведь повсюду видны знаки, о которых говорится в Откровении Иоанна Богослова. Кометы, затмения, ливни, бури, метели! Даже из-под земли доносятся глухие удары. Действительно, в пасхальную неделю 1580 года в южной Англии случилось землетрясение, оставившее в стенах замков зияющие дыры и обрушившее церковные колокольни.
Над Кентом возник ужасный шум, напоминающий мощный раскат грома, и земля стала дыбом, и все посыпалось на землю. В Лондоне на головы людей, выбежавших на улицы, повалились камни с крыш и стен старых домов, а театральные здания зашатались так, что зрители в поисках спасения попрыгали с мест в оркестровую яму. В литании включили новые молитвы — заговоры от землетрясений, но людей устрашило не само бедствие, а этот знак грядущих катастроф.
Через три года, в воскресный апрельский день 1583 года, те же самые люди, что пережили землетрясение, вышли на улицу и, подняв очи горе, в благоговейном ужасе ожидали возникновения странных видений, знаменующих конец света. Сблизились орбиты Сатурна и Юпитера, что, по словам астрологов, предвещает либо крушение империй, либо вообще исчезновение мира. Многие стремились очистить свои души в ожидании Второго пришествия. Один современник отмечает, с какой страстью осеняли они себя крестным знамением, и лица их, обращенные к небу, просветлялись.
Но час шел за часом, небеса все не разверзались, и постепенно выражение благочестия на лицах сменилось кривой усмешкой, а к вечеру толпа и вовсе глумилась над астрологами, этими безумцами и дураками. И все же некое чувство сохранялось — у кого надежда, у кого страх. На каждого скептика приходился верующий: в расчетах произошла ошибка, но всего на несколько лет, к тому же надо учитывать и иные факторы, не только расположение планет. Новые вычисления породили новые ожидания. Конец света наступит в 1588 году. Уж это «почти точно».
А что касается королевы, то ее сроки выйдут даже раньше. Во второй половине 80-х снова заговорили о возможных попытках покушения на ее жизнь.
Этот риск существовал с первых лет ее царствования, когда Елизавета, после того как распространились слухи о том, что во дворец просочился некий отравитель-итальянец, прогнала со службы всех его соотечественников. Тогда же она собрала все ключи от дверей, ведущих в ее личные покои, и удвоила стражу. Ее, возможно, несколько утешали слова архиепископа Кентерберийского, заверявшего в том, что ничто ей не угрожает, пока Дева, под знаком которой она родилась (а также неофициальный символ королевского достоинства), «находится в господствующем положении», но всякий раз, как до Елизаветы доходили новые слухи, что на ее жизнь злоумышляют, страхи оживали. В доме одного католического священника были обнаружены восковые фигурки, изображающие королеву и двух членов ее Совета, что указывало на магический обряд убиения. Одну из фрейлин обвинили в том, что, используя ведовство, она стремится вычислить сроки жизни королевы; отсюда только шаг до того, чтобы их укоротить.
Атмосфера тревожных ожиданий сгустилась в 80-е годы еще и потому, что в ту пору участились политические убийства на Континенте. Да и вообще время это было жестокое и смутное. То были годы дыбы и пыточных казематов, целая сеть шпионов и осведомителей королевы ставила ловушки католикам и бунтовщикам, но подвергалось террору все население. Лондонцы привыкли или, скорее, вынуждены были смириться с налетами, в ходе которых люди королевы, повергая в панику весь город, вылавливали подозреваемых либо разыскиваемых. Всякого «неизвестного», а к их числу относились безработные или те, за кого некому было поручиться, — хватали и помещали под замок в церковь, пока налет не закончится. Впрочем, такие рейды были лишь частью общей кампании устрашения; люди Уолсингэма начинали запугивать горожан за несколько недель до начала обысков, толкуя на каждом углу о «больших волнениях» и опасных чужеземцах, засевших в столице.
Лондонская жизнь превратилась в чистый ад: дикие выкрики на улицах посреди ночи, допросы при тусклом свете фонаря, стук каблуков по каменным мостовым. И виселицы, виселицы, а затем — головы и части человеческих тел, выставленные на всеобщее обозрение на Лондонском мосту.
Осенью 1584 года одна казнь была особенно устрашающей. Одновременно повесили восемнадцать человек, среди них двух женщин и двух подростков, и это убийство сопровождалось чем-то вроде акта варварского милосердия. Друзья осужденных, по словам свидетеля, поднялись на настил, ухватились за ноги казнимых и принялись наносить удары, чтобы ускорить смерть.
Неудивительно, что в подобной атмосфере неразборчивого насилия кое-кто злоумышляет и против повелителя. Один человек из Уорикшира «впал в безумие» и устремился, сверкая глазами, во дворец, где собирался застрелить королеву. Елизавета, восклицал он, змея и гадина, и голову ее нужно насадить на шест. Сознание этого человека сформировалось под влиянием католицизма — в его доме жил священник, — но что, собственно, толкнуло его на это страшное дело, осталось неизвестным. После ареста и допроса он вскрыл себе вены в камере.
Еще один потенциальный убийца был членом палаты общин. Раньше Уильям Пэрри казался вне всяких подозрений. Он являлся не только парламентарием, но и состоял на службе у Уолсингэма, и кому бы пришло в голову помыслить, что человек, столь тесно связанный с сетью осведомителей, может оказаться злоумышленником? И тем не менее он похвалялся тем, что рассчитается с королевой, а сообщник его выдал, подробно рассказав, как они вместе собирались преподнести сюрприз ее величеству, когда она поедет по городу в своем экипаже. Они пристроятся к карете с обеих сторон и одновременно выстрелят ей в голову. Существовал и другой вариант: Пэрри попросит личной аудиенции, ему, человеку преданному и
