Империя тысячи солнц. Том 2 - Шервуд Смит

Анарис посмотрел, покачал головой и бросил блокнот на кровать.

— Как темпат?

— Жив и в здравом уме. Очевидно, накачался наркотиками под завязку. Они будут постепенно понижать дозы и смотреть, что получается. У меня есть предварительный график нескольких последующих экспериментов. — Моррийон взял блокнот и вернулся к месту, где остановился. — Сюрпризов больше не будет.

Анарис, не сделав никаких комментариев по этому поводу, спросил:

— Какими наркотиками он пользуется?

Моррийон зачитал список. Каждый компонент сопровождался кратким примечанием с отсылкой к основному массиву данных. Анарис взял у него блокнот и занялся, по-видимому, поиском нужных справок.

— Эйфоретики, — фыркнул он. — Все равно что целоваться с мастером нуматаната.

Нуматанат? В мире, где беспричинная улыбка способна привести к гибели, нуматанат — что бы это ни означало — вряд ли может быть опаснее эйфоретиков.

— Негус, — устремив взгляд в пространство, произнес Анарис. — Здесь сказано, что он понижает темпатическую чувствительность. Может, он и на другие качества, присущие хореянам, влияет таким же образом?

— Я достану пробную дозу, господин, — вызвался Моррийон. — Судя по декларации, у него этого добра больше чем достаточно — не убудет.

Несколько дней спустя Норио отдыхал в своей каюте, любовно глядя на многочисленные стазисные заслонки, удерживающие ее на месте.

«Ваше жилище стабилизировано почти столь же надежно, как у Аватара», — сказал ему Лисантер.

Он развлекался просмотром видеочипов. Норио привез с собой все свои сокровища, воспоминания об особенно смачных эмоциональных пиршествах, запечатленные на видео, а иногда даже в голографическом изображении. Он любовался допросом Найглуфа на Шарваннском Узле и с наслаждением вспоминал вкус страданий тощего рифтера, когда тот, с парализованными и закрепленными распорками веками, вынужден был смотреть на живые образы худших своих страхов. Пауки и падение с высоты — о, какое это было восхитительное блюдо!

Внезапно на экране появился Хрим — нет, они оба, слившиеся в страстном объятии рядом с хнычущим рифтером, который корчился в своих путах. Норио конвульсивным жестом выключил фильм, оборвав сухой паучий шелест и головокружительные виды сверху.

Психическое давление Пожирателя Солнц глушило все эмоциональные проявления, особенно запечатленные в памяти. Иногда Норио даже радовался этому — вот как сейчас. Измена Хрима и гнусная секс-игрушка все еще причиняли ему боль. Но здесь он приблизился к реальной власти.

Он встал и вытащил из ящика свою аптечку. Лисантер настаивал на некотором понижении дозы при каждом эксперименте, и пока что ничего плохого не случилось. В последний раз его усилия вызвали даже повышение производительности и активности станции на одну десятую процента. Однако его память ежилась при мысли о Палате Хроноса и сфере в ее центре. Не хотелось ему вспоминать и о содроганиях, начинавшихся всякий раз, когда он касался Сердца Хроноса — словно вздрагивает животное, которому больно.

Что же, о промежуточном времени ученый ничего не говорил. Темпат принялся смешивать отдельные компоненты. Прием через рот действует более плавно, чем впрыскивание. Заметив легкую дрожь в одной руке, Норио слегка изменил пропорцию. Постоянная его подверженность эманациям станции требовала все более высоких доз. Ну ничего, лекарств у него в избытке.

И, возможно, теперь, когда он проявил свои способности, ему дадут кого-нибудь поиграть. У него никогда еще не было должарианцев с их восхитительно дикарскими эмоциями. А их страхи! Он вспомнил больших тарканцев, сопровождавших Барродаха, когда он, Норио, прибыл на станцию. Потом он спросил Лисантера о причине их нервозности.

«Они думают, что вы родом с Хореи, острова демонов, — его жители обладали великой силой, и уничтожить их стоило большого труда».

Страх перед сверхъестественным — самый лучший страх. Он заставлял темпата чувствовать себя почти божеством. Да, после следующей попытки он попросит дать ему такого субъекта.

Арес постепенно приходил в норму, и Панарх попросил командование Флота подготовить сводку стратегической ситуации, включая все, что известно о Пожирателе Солнц.

«Хороша норма — эта станция перенаселена на тысячу процентов», — думала Нг, проходя с Джепом Кестлером на галерею над Залом Ситуаций. Высокий капитан теперь двигался гораздо свободнее — его раны почти зажили.

Первым должен был делать доклад гностор Омилов. Он уже занял место на контрольном возвышении, перед рядами пультов, круто поднимающимися вверх. Позади него за толстым дипластовым экраном висела огромная трехмерная проекция Тысячи Солнц. Ее голографические звезды были обсажены цветными огоньками и идеограммами гораздо гуще, чем когда Нг появилась здесь в первый раз, прибыв на Арес после битвы при Артелионе.

— Война в космосе никогда уже не будет такой, как прежде, — заметил Кестлер, когда они сели.

— Вы об этом жалеете, Джеп?

Он ответил ей болезненной, похожей на гримасу улыбкой.

— Трудно переучиваться заново на старости лет.

Нг кивнула. Он имел в виду и смену власти, и средства сверхсветовой вражеской связи, и новые тенноглифы, которые Варригаль изобрела, чтобы компенсировать разрыв.

Тем временем Омилов набрал что-то на своем пульте, и огромная проекция повернулась, выдвинув хаос Рифта на первый план.

Омилов встал, и разговоры в зале смолкли.

— Его Величество выразил желание, чтобы я ответил на ваши вопросы с целью помочь вам подготовиться к атаке наилучшим образом.

— Не «попросил меня», а «выразил желание», — тихо заметил Кестлер. Теперь уже все знали о роли, которую сыграл Омилов в бегстве рифтеров, но никто не знал, что сказал ему по этому поводу Панарх. Известно было только, что Омилова вызывали в Круг, а не в анклав, — значит, встреча была официальной.

Гностор начал излагать вступительные сведения об урианской станции — для тех, кто отстал от курса событий, ликвидируя последствия бунта. Нг отметила некоторую сдержанность в его ответах на вопросы — видимо, он не хотел дополнительно вооружать фракцию, стоящую за уничтожение Пожирателя Солнц. Нг решила самостоятельно покопаться в массивах его информации, а поскольку то, о чем говорилось, было ей уже известно, она стала наблюдать за аудиторией.

Лица присутствующих носили в основном мрачное выражение. Очень многие, несомненно, думали о том, что стоящий перед ними человек послал мощную команду экстрасенсов — большей частью рифтеров, что ухудшало ситуацию, — на Пожиратель Солнц, и не с целью уничтожить станцию, а с целью попытаться ее спасти. Если рифтеры активируют станцию, но не сумеют отнять ее у врага или, того хуже, перейдут на его сторону, — в Тысяче Солнц не останется ни одного безопасного места.

Нг вспомнила холодный, непроницаемый взгляд должарской темпатки. Какова ее истинная цель?

— Мы полагаем, что должарианцы уже предприняли несколько попыток активировать станцию с помощью темпатов. Несколько расшифрованных передач извещают о прибытии туда особо сильного темпата, и после этого мощность станции уже двукратно возрастала.

— На сколько? — спросил кто-то.

— Не более чем на десятую долю процента каждый раз.

— Почему вы полагаете, что у рифтерской команды больше шансов?

— Как вам известно, они обнаружили Пожиратель Солнц отсюда, во время первого же эксперимента, имевшего целью испытать их комбинированный сенсориум. А затем нашли его в космосе, руководствуясь чувством направления, которого не проявлял еще ни один темпат в отдельности.

— Откуда вы можете знать, что они не переметнутся к Эсабиану? — спросили сзади.

Нг повернула голову, но не разглядела, кто это сказал. Кестлер нахмурился.

На лице Омилова отразилась боль, и он ответил просто:

— Я не могу этого знать.

Аудитория загудела. Задавать такой вопрос было дурным тоном, даже если каждый задавал его себе сам.

— Вопрос скорее следует поставить так, — внезапно сказал Кестлер: — Нельзя ли объяснить, почему вы полагаете, что они сумеют отобрать контроль у должарианцев?

Нг показалось, что Омилов взглянул на вице-адмирала с благодарностью.

— Первая причина — их психический потенциал, о масштабах которого мы можем только предполагать. Во-вторых, нам известно, что должарианцы захватили как на разграбленные ими военных складах, так, безусловно, и в других местах большое количество производственной техники. Я придерживаюсь мнения, что они используют ее для расширения компьютерных мощностей.

— На чем основано ваше предположение? — спросил кто-то.

— На исследовании отключенного гиперреле, доставленного нам капитаном Маккензи и его рифтерскими союзниками.