Советская республика и капиталистический мир. Часть I. Первоначальный период организации сил - Лев Троцкий

Таков тон этих писем. Как и полагается, в стане буржуазных победителей, в Самаре, развертываются многочисленные интриги, взаимные козни, клевета и проч. и проч. Французский консул на ножах с французским военным уполномоченным Жанно. Мы считаем очень поучительным привести точный перевод письма французского консула в Самаре, которое в нашей папке значится, как документ N 4.

"Господин Жанно, – так сообщает консул своему петроградскому корреспонденту послу Нулансу,[306] – опровергает сведения о его назначении на пост посланника и констатировал только свои функции полномочного представителя французского правительства по военным делам. Поскольку я остаюсь без бумаг, мне приходится играть роль наблюдателя всех этих фантазий. Имеется ли какая-либо база под этими претензиями, я не могу этого думать. Результатом является то, что мои превосходные отношения с генеральным штабом (Дутовско-эсеровским) со времени возвращения г. Жанно потерпели ущерб: так, во имя своих военных надобностей, он лишил меня автомобиля, предоставленного в мое распоряжение, и заявил, что консул должен заниматься только консульскими делами. С другой стороны, я знаю, и притом из источников совершенно несомненных, что военные дела г. Жанно состоят в приобретении 200.000 пуд. олова в Омске и в других делах, например, с икрой, в разных областях страны. Его официальные полномочия служат только для облегчения барышей спекулянтов, которые окружают г. Жанно. Он получает даяния, достигающие сотен тысяч руб., со стороны финансистов и коммерсантов и широко расходует их на вознаграждение своего генерального штаба и на оплату вербовщиков пленных, которые уже достаточно широко его эксплуатировали. Может ли это продолжаться? Если вы позволите, то – разумеется! Я желаю быть только информированным, и вы понимаете, что в здешней изолированности вопрос об авторитете господствует над всем. Я должен на деле стать главой миссии, либо быть арестованным. Я не думаю, что господин Жанно заставит арестовать меня, но он может объявить, что ему ничего неизвестно о моих полномочиях, и тогда я внезапно окажусь простым французским гражданином".

Таков г. консул. Его главный секретарь в пространном письме на имя некоей Жанны сообщает о том, что Самара является главным центром, из которого будут исходить все дальнейшие операции. «Наиболее богатый купец предоставил в распоряжение консула свою дачу, которая является истинным дворцом (она стоила около миллиона). Я буду мобилизован в консульстве. Здесь в Самаре ожидают союзников».

Дальше неожиданно оказывается, что г. главный секретарь, который собирается вершить делами России, является учителем танцев женской гимназии. Он жалуется на то, что война и революция убили вкус к танцам, и число его уроков уменьшилось. Но он не унывает. «С развитием военных операций увеличится моя работа в французской военной миссии, которая учредится, несомненно, в Самаре». – «В Петрограде», продолжает танцмейстер-дипломат, «жизнь должна теперь быть абсолютно невыносимой. Здесь имеется все».

В дальнейшем, автор письма приглашает Жанну, тоже учительницу танцев, в Самару, обещает ей выгодные занятия. «Будет создана высшая школа, и если вы будете здесь, вы будете иметь, разумеется, преимущество над русскими. Наша страна и наши представители будут со дня на день выигрывать в размерах своего влияния»… «Мое положение дает мне, разумеется, много преимуществ»… «Я, по необходимости, присутствую на всех банкетах, на всех праздниках, я обедал с самим Дутовым», и проч., и проч.

Таковы новые господа положения, те самые, которые собираются «освободить» Россию. Французский танцмейстер, положивши ноги на стол, сообщает своей Жанне, что отныне французы в России будут иметь все преимущества над русскими. Господин Жанно, во имя военных задач, скупает металл и икру и наживает сотни тысяч на темных спекуляциях. Эта паразитическая чернь собирается господствовать и управлять революционной страной. Надо надеяться, что скоро-скоро метла революции выметет франко-чехо-белогвардейских проходимцев со всеми их танцмейстерами и Жанно изо всех углов рабочей и крестьянской России!

«Известия ВЦИК», 20 августа 1918 г.

3. Десант в Мурманске

Л. Троцкий. ПРИКАЗ НАРОДНОГО КОМИССАРА ПО ВОЕННЫМ И МОРСКИМ ДЕЛАМ ОТ 1 ИЮЛЯ 1918 Г

В Мурманске высажен чужестранный десант,[307] вопреки прямому протесту Народного Комиссариата по иностранным делам. Совет Народных Комиссаров предписал мне направить необходимые силы для защиты беломорского побережья от захватов со стороны иностранных империалистов.

Во исполнение возложенной на меня задачи, объявляю:

1. Какая бы то ни было помощь, прямая или косвенная, чужестранному отряду, вторгшемуся в пределы Советской Республики, будет рассматриваться как государственная измена и караться по законам военного времени.

2. Продвижение в сторону Мурманска или Архангельска военнопленных в виде ли отрядов, безоружных или вооруженных, а равно одиночным порядком, безусловно воспрещается. Всякие нарушения этого запрещения будут караться по законам военного времени.

3. Для проезда на беломорское побережье русских или иностранных граждан, необходимо разрешение ближайшего окружного военного комиссара. Пассажиры, направляющиеся на побережье без таких разрешений, подлежат немедленному аресту.

"Известия «ВЦИК», 2 июля 1918 г.

Л. Троцкий. О ДЕСАНТЕ В МУРМАНСКЕ

Мероприятия Народного Комиссариата по военным делам в отношении десанта бывших союзников в Мурманске целиком определяются теми указаниями, какие я получил от Совета Народных Комиссаров и, в частности, со стороны Комиссариата по иностранным делам.

Всякая попытка бывших наших союзников превратить беломорское побережье в свою операционную базу будет встречать с нашей стороны непримиримый отпор.

Как известно, мною направлены необходимые военные силы, для того чтобы обеспечить северное побережье от чьих бы то ни было посягательств.

Десант бывших союзников численно ничтожен и является более символическим, чем действительным. По-видимому, расчет англо-французских империалистов состоял в том, чтобы образовать на севере точку притяжения для разношерстных авантюристов, наемников, контрреволюционеров и предателей. С этой целью, наши бывшие союзники давно уже подкармливали отдельные группы нашего беломорского населения и, в частности и в особенности, некоторых работников мурманского совдепа[308] и кое-кого из тамошних военно-морских представителей.

Одновременно через французских и иных офицеров была сделана попытка двинуть на север значительные части из чехо-словаков, сербов, французов, русских белогвардейцев, в частности, летчиков, для того чтобы создать сильный оккупационный отряд в Мурманске, а затем в Архангельске.

Действительно, в Архангельск пробрались два отряда военнопленных из 100 сербов и 200 итальянцев, снабженных в некоторой степени оружием. Сейчас производится строжайшее расследование, чтобы выяснить, какими путями эти отряды проехали и кто оказал им содействие.

Само собой разумеется, что согласно отданному мною распоряжению оба отряда уже разоружены и арестованы.

Из французской военной миссии было в главное управление снабжения заявлено ходатайство об отпуске продовольствия на тысячу человек, которые-де направляются через Мурманск во Францию. Это, как известно, та формула, при помощи которой производится мобилизация авантюристов, наемников и пройдох для оккупационных отрядов. Официально они отправляются во «Францию», на самом же деле – для того чтобы поднимать мятеж на русской почве и захватывать части нашего северного побережья.

Несколько дней тому назад такой отряд в несколько десятков чехо-словацких и польских белогвардейцев и французских офицеров был задержан в Москве и водворен в тюрьму. Принятые меры создают некоторую гарантию против возможности дальнейшего внезапного продвижения и сосредоточения на севере подобного рода отрядов. С теми русскими изменниками, которые считают в порядке вещей факт наглого самоуправства иностранцев на нашем севере и оказывают этому самоуправству содействие, расправа будет коротка.

Для всякого честного наблюдателя картина получается сейчас в высшей степени поучительная. Одни и те же группы и классы населения склоняются к англофильской или германофильской ориентации, в зависимости от того, чья помощь ближе. Кадеты и правые с.-р. на Дальнем Востоке идут с японцами, на севере – с англо-французами, на Украине и на Дону, в Пскове и Двинске – с немцами, причем кадет, вступающий в соглашение со Скоропадским, отнюдь не винит в недостатке патриотизма кадета, который готов продать Россию англо-французским биржевикам, и, наоборот, этот последний вполне «понимает» кадета украинского.

Краснов работает по линии германской ориентации. Его родной брат, Дутов, тяготеет к чехо-словакам и англичанам. Третий, Семенов, состоит в наймах у Японии. Все они выполняют поручения русской буржуазии. Это и есть ее патриотизм, ее национальное достоинство, ее национальная честь.