Раз за разом. Doing it All over (СИ) - "Al Steiner"

«Поскольку ты не выпил сегодня на вечеринке», — сказал он. «Я подумал, что тебе может понравиться холодный, прежде чем ты отправишься домой».

Я взял его и посмотрел на него, на хирургический шрам на его груди.

— Тебе нельзя пить, не так ли? — легкомысленно спросил я.

«К черту этих врачей». Он сказал мне. «Если пиво отнимет у меня пять лет жизни, чем я считаю, что это пять лет, я бы все равно не хотел жить. Выпей со мной».

— Я не оскорблю тебя, сказав «нет». — сказал я, позаимствовав строчку из «Скрипача на крыше». Я открыл свое пиво.

Нина провела большую часть следующего дня в постели, оставив ее только для того, чтобы выблевать в ближайший удобный туалет. Я к ней не ходил, только разговаривал с ней по телефону. Она выглядела несчастной и поклялась, что больше никогда не будет пить. Я считаю, что каждый давал такой обет раз или два в своей жизни, обычно за несколько дней до его нарушения. На следующий день я ненадолго зашел к ней, но она все еще была не совсем права. Я мог бы посочувствовать. Двухдневное похмелье — это ямы.

Вместо того, чтобы вернуться домой на лето, Трейси решила записаться на летние курсы, чтобы выполнить еще несколько общеобразовательных требований. По телефону она сказала нам, что знает, что денег на билет на самолет в любом случае не так много, и, кроме того, лето — самое приятное время года в районе залива. Нет смысла возвращаться в знойный, жаркий Спокан, когда она может купаться в 80-градусных днях и повышать свою степень. Мама и папа были несколько разочарованы, зашли так далеко, что уверили ее, что у них есть деньги на билет на самолет, но Трейси не испугалась. Она хотела остаться.

Начался процесс тестирования пожарной службы Спокан. 12 июня Майк отправился в общественный центр Спокан, чтобы сдать письменный тест. Именно об этой части процесса я беспокоился, так как знал, что Майк не самый сильный человек, когда дело доходит до письменного материала. Но мои опасения оказались напрасными. Он купил учебные пособия в книжном магазине и одержимо просматривал их в течение нескольких недель, предшествовавших экзамену. Он позвонил мне вскоре после того, как вернулся в тот день, и сказал мне, что это было в сумке. Хотя результаты не будут отправлены ему по почте в течение недели, он ЗНАЛ, что сдал. Я не мог сомневаться в его уверенности, и я был прав. Когда он получил письмо, первым словом в нем было «Поздравляю». Его результат составил девяносто один процент. Он должен был принять боевой вызов в два часа дня.

Я не верил, что у него возникнут проблемы с боевым вызовом. Как я уже упоминал, большую часть теста составляли мышцы ног и выносливость. Режим упражнений, которому следовал Майк, укрепил оба этих качества до уровня, о котором я мог только мечтать. Его бедра и икры набухли от мускулов бегуна. Он натренировал свою выносливость до такой степени, что мог бежать на полной скорости почти пять минут. Он мог бежать трусцой по библиотечной лестнице с шестьюдесятью фунтами веса и почти не вспотел. Его пульс в состоянии покоя колебался около пятидесяти. Он не только намеревался пройти испытание, но и поставить при этом рекордное время. Я был абсолютно уверен, что он это сделает.

Настал день испытаний. В тот день было так же приятно, как и летом в Спокане; жара и влажность приближаются к рекордно низкому уровню. Майк позвонил мне, как только вернулся домой с письменного теста, поэтому я понял, хотя до пяти часов мне так и не позвонили, что что-то не так.

Это было на следующий день, прежде чем я узнал. Он пришел ко мне домой около десяти утра, и мы прогулялись до начальной школы. По дороге он рассказал мне эту историю.

«Я не прошел, чувак». Он сказал мне горько, почти сдерживая слезы.

"Что случилось?" — спросил я, в какой-то степени чувствуя его боль. Я, конечно, уже провалил этот тест раньше, но я не хотел этого так сильно, как он.

Он вздохнул, покачав головой. «Мои ноги и выносливость были на высоте». Он сказал. «Я загорелся этим курсом, как вы не поверите. Ребята на моей станции помогли мне попрактиковаться в установке стрелок и бака, так что я сделал это менее чем за десять секунд. Я даже поранил ноги. Я был немного медленным в части с кувалдой. Это немного повредило мои руки, но я справился и набрал много времени, поднимаясь по лестнице и перенося шланг вверх по лестнице башни. . Когда я добрался до вершины, я даже не запыхался, и мое время шло к рекорду». Он бросил на меня горький взгляд.

"И что потом?" — мягко спросил я.

Он нахмурился. «Я говорю тебе, мужик». Он сказал. «Все это время я работал над своими ногами и своей выносливостью, потому что это основная часть теста. Но я никогда не работал над своими чертовыми руками. Когда я начал тянуть шланг по веревке, я понял, что у меня проблемы. никогда не понимал, насколько, черт возьми, тяжел сорокафунтовый рулон шланга, когда вы пытаетесь поднять его, перебирая руками. К тому времени, когда я поднял его наполовину, мои предплечья кричали. внутри, они не работали должным образом. Я уронил веревку, и шланг снова упал на дно». Он немного понюхал. «Автоматическая дисквалификация».

Я посмотрел на него, пытаясь придумать, что сказать. Как и Майк, я никогда не думал, что эта часть теста может вызвать трудности. Когда я принимал его, я тоже не работал руками. Но я также провел предыдущие два года, постоянно поднимая каталки с людьми на них с уровня пола в положение для загрузки. Действия, которые укрепили мои руки до такой степени, что сорокафунтовый рулон шланга стал ничем. Но Майк никогда не делал ничего подобного. Его руки привыкли поднимать только пивные банки.

«Мне жаль, Мужик». Я сказал ему. — Я знаю, как сильно ты этого хотел.

Он кивнул, вытаскивая косяк, когда мы подошли к нашему стандартному месту для курения. «Такое дерьмо случается». Он сказал мне. — Ну ладно. Думаю, всегда есть следующий год. К тому времени я обязательно нарасту свои чертовы руки.

Мы вместе выкурили косяк, но это не сильно улучшило его настроение. Он был посреди черной депрессии. Я надеялся, что он скоро выйдет из этого состояния. Мне не нравилось видеть его таким.

По мере того как шел июнь, значительная часть моего времени отнималась работой. Другое время простоя было потрачено на изучение и заполнение сложных документов, связанных с подачей заявления в колледж по моему выбору; Вашингтонский университет в Сиэтле. Была также бумажная работа, связанная с подачей заявки на академическую стипендию, на которую я стремился. Время Нины было занято тем же самым процессом.

Но было лето, и эти занятия оставляли время для других занятий. Одна из них была лодкой моего отца. Это был двадцатифутовый реактивный катер, способный вместить восемь человек и вытащить лыжника из воды на ровной поверхности. Он купил его в разгар своей финансовой безответственности, и наша семья наслаждалась им около трех хороших лет. С тех пор он практически не использовался в нашем гараже, у него сломался двигатель, потускнела краска, а корпус использовался как обширное место для хранения предметов домашнего обихода.

Я сам владел небольшой лодкой в период финансовой безответственности в своей первой жизни. В конце концов я продал его, чтобы расплатиться с несколькими долгами по кредитным картам.

Но лихорадка быть на воде осталась со мной. Я получил молчаливое разрешение папы привести лодку в рабочее состояние, если смогу.

Я знал, что не смогу сделать это самостоятельно, но я также знал, что Майк много знал о двигателях и механике благодаря своему отцу.

Так Майк стал постоянным гостем в моем доме во второй половине июня в утренние часы перед тем, как я пошел на работу, и в выходные дни. Мы выгрузили все это дерьмо из лодки и сложили его в другом месте. Мы почистили корпус. И, наконец, мы нырнули в моторный отсек, чтобы попытаться найти источник проблемы «двигатель не работает», которую описал мой отец. Работа казалась Майку в некотором роде терапевтической и помогла нам сблизиться. Впервые с момента своего возвращения я увидел в своем друге настоящую зрелость, действительное чувство родства с ним, а не усталое смирение.