Счатсливчик Ген - Геннадий Ищенко

— Мастер, у вас король.

Я вошел в гостиную, и за спиной с мягким стуком закрылась дверь. Здесь были все. Король вместе с Карой сидел на кушетке, Алина расположилась в кресле у горящего камина, у ее ног свернулась ларша, а Лана о чем-то спорила с Ником. При моем появлении все на мгновение застыли. В первое мгновение всех ввел в заблуждение гвардейский костюм, узнали меня мгновеньем позже. Недоумение в глазах жен исчезло, а сами глаза стали в два раза больше. С радостным визгом девушки устремились ко мне бегом и одновременно бросились на шею. На вас никогда с разбегу не прыгала девушка? А сразу две? А если вы еще измотаны дорогой и еле стоите на ногах? Одним словом, они меня повалили на ковер и оказались сверху.

— Почему меня ни разу так не любила ни одна девушка? — спросил король. — Да встаньте вы с него. Затопчите, и останется вам вместо мужа один мундир. Кстати, когда ты успел вступить в мою гвардию? Нет, я не возражаю, хотя это и непорядок, потому что я своих гвардейцев утверждаю лично. Но почему принц в чине рядового? Это урон чести! А тебе, Ник, на такое пялиться еще рано, брысь отсюда!

Прозвучали торопливые шаги, и хлопнула дверь. С меня слезли, хотя по-прежнему продолжали целовать в два рта. Хорошо, так бы и лежал. Подошла Лина и внесла свою лепту, лизнув мне щеку шершавым языком.

— Дамы, довольно! — заявил Игнар. — Нацелуетесь еще. Отпустите его хоть ненадолго, никуда он теперь не денется. Я с ним переброшусь парой слов, и мы с Карой уйдем, а вы тут целуйтесь хоть до утра. Хотя я бы на вашем месте поберег мужа, а то у него какой-то дохлый вид.

Последние слова короля насчет дохлого вида живо привели моих жен в чувство, и они в четыре руки начали меня поднимать.

— Девочки, да пустите вы меня, шальные! — сказал я. — Сам поднимусь.

Они не послушались, и я совместными усилиями был водружен в ближайшее кресло. Лана тут же забралась мне на колени, подставив для поцелуев мокрое от слез лицо, а Алина пристроилась за спинкой кресла, обняла меня сзади и уткнулась лицом в мои волосы, отросшие уже до приличной по местным меркам длины.

— Они невменяемые, — сказал Игнар Каре, имея в виду моих жен. — Ген, скажи только, как вы съездили, и мы уйдем, а подробно поговорим завтра.

— Сделали все, что надо, и без происшествий.

Король довольно кивнул, предложил руку Каре, и они нас покинули.

— Вот мы и одни, — сказал я в перерывах между поцелуями. — Только девочки, вы уж меня извините, но я так вымотался, что от меня не будет ничего, кроме поцелуев. Нужно немного отдохнуть и отоспаться хотя бы до утра.

— А мы ни на что такое и не рассчитывали! — ответила Лана.

— Врешь, — разоблачил я ее. — Глаза выдают. Алина, ответь, ради бога, будет у нас ребенок, или ты тогда ошиблась?

— Будет, и это уже точно. Пойдем, путешественник, мы тебя уложим в кровать. Там ты нас хоть по очереди будешь целовать, а то здесь к тебе одна младшая присосалась. Заодно расскажешь, как съездил.

— Так все-таки, целовать или рассказывать? — сказал я, снимая с колен Лану и поднимаясь. — Эти два занятия плохо совмещаются.

— Конечно, целовать! — решительно выбрала младшая. — Рассказ подождет.

— А не заведетесь? — усомнился я. — Будете потом полночи ворочаться или побежите к охраннику в коридор, а мне расстройство и урон чести.

— Какое тут заводиться! — сказала Алина. — У меня сейчас из всех чувств к тебе осталась одна жалость. Похудел, осунулся, круги под глазами!

— Это у него не от дороги, — сказала Лана. — Наверное, нашел себе девицу и ублажал ее со всем старанием! Признавайся, было?

— Было, — признался я. — Только два раза.

— А вот теперь поцелуи подождут! — сказала Алина, толкнув меня на кровать. — Садись и рассказывай!

Я им все рассказал насчет Лаши, честно и без утайки, как было.

— У тебя не было ни одного шанса, — задумчиво сказала Алина. — Если жрица Лакриши захотела кого-нибудь затащить в кровать, она это сделает, и желание или нежелание мужчины никакого значения не имеют. Раньше, еще до большой войны, юношей из знатных семей, которые могли заплатить храму, перед свадьбой отводили к жрицам, и те учили их искусству любви. Она тебе показала много нового?

— Достаточно, — ответил я. — Все, что она вытворяла, я не запомнил, только кое-что.

— Вот это кое-что нам завтра и продемонстрируешь! — сказала Лана. — В том, что пожалел девушку, нет ничего плохого, она ведь тоже тебе помогла. Только чтобы больше с ней никаких дела не имел. Я об этих жрицах тоже достаточно слышала. Если часто иметь с ними близость, то мужчина привязывается так, что рвутся любовные и семейные связи.

— Мне во всем этом непонятно только то, как ее отпустил Храм, — сказала Алина. — В воспитание жриц вкладывают много труда, и они знают слишком много секретов, чтобы их отпускали. Ты о ее бывшем жречестве не распространяйся. Может быть, она сбежала из храма, а тебе сказала только потому, что доверяет.

— А что может быть, если узнают? — спросил я.

— Ничего хорошего, — хмуро ответила жена. — Или вернут в храм, или убьют. И ты ничего не сможешь сделать, потому что они в своем праве. Ладно, хватит уже о ней. Давай мы поможем стянуть с тебя этот мундир, а то ты в нем смешно выглядишь. Кстати, мы совсем забыли спросить! Ты есть хочешь?

— Слава богу, хоть одна жена вспомнила, что мужа полагается кормить, — пошутил я. — Успокойся, не хочу я есть. В дороге немного перекусил, а сейчас хочу только спать.

— Спи, — разрешила Алина. — Отстань от него, сестра. Все равно от него сейчас никакого толку, вон глаза закрываются. Он и целуется нехотя, словно делает одолжение. Мы от него все получим утром.

О чем они еще между собой говорили, я уже не слышал, заснул. Утром они действительно взяли свое, причем, не по одному разу. В результате мы не пошли на завтрак. У меня на это не было сил, а у жен — желания. Пересилив себя, Алина накинула на плечи халатик и добрела до входной двери. Приоткрыв ее, девушка попросила охранника ордена крикнуть слугу и приказать ему от нашего имени принести завтрак с кухни нам в гостиную. К тому моменту, когда слуга выполнил ее приказание, я уже был так голоден, что готов был съесть даже ларшу. Жены, в отличие от меня, есть не хотели, только сидели рядом и время от времени забирали у меня с тарелки куски мяса для Лины. Я успел поесть и немного привести себя в порядок, когда к нам пожаловал Маркус.

— Здравствуй! — обрадовался я. — Хорошо, что ты приехал. У меня в планах было ехать к вам с утра, а самочувствие пока не очень, не успел за ночь отдохнуть.

— С ними отдохнешь, — ухмыльнулся маг, имея в виду моих жен. — Сидят довольные, как две ларши, нализавшиеся сметаны. Небось, всю ночь тебе спать не давали.