Рикэм-бо «Стерегущий берег» (СИ) - Кротков Антон Павлович

— Сержант Родригес?!

— Вы всё ещё рады моему появлению? — с жутковатым булькающим смехом осведомился сержант. В тёмном салоне странно белела похожая на бильярдный шар круглая голова полицейского.

— Впрочем, вам действительно повезло, что я вас вовремя нашёл, — став серьёзным, авторитетно сообщил профессионал. — Может это и случайный налёт, только уж слишком смахивает на работу профессиональных убийц. Удар под сердце — как раз чисто киллерский приём. После него не остаётся следов, а сердце, если оно наполнено кровью, может просто разорваться. Диагноз — разрыв сердца. И не подкопаешься… Но ничего, есть у меня на примете одно безопасное место для вас.

Вопрос, как он сумел отыскать Исмаилова в большом городе, полицейский сержант посчитал риторическим — он же профессионал. Точно так же пуэрториканец не хотел тратить время на рассказ о том, что произошло с профессором Хиггинсом и другими участниками экспедиции после отлёта Исмаилова. Упомянут был лишь старый охотник на акул:

— Из всех, кто остался на борту лишь нам двоим выпали счастливые лотерейные билеты…

Оказывается, место, где затонула шхуна, нашли по большому масляному пятну на морской поверхности — лётчик пролетающего над заливом самолёта случайно заметил разлив горючего и вызвал спасателей. Когда Джеффа подняли на поверхность, он без конца повторял:

— Где эта тварь? Почему она не пришла за мной?

Спасатели даже стали думать, что единственный спасённый ими моряк повредился в уме в смертельной ловушке…

О том, какой ценой он сам сумел спастись из акульей пасти — об этом Родригес умолчал.

Между тем автомобиль проследовал вдоль высокой каменной стены, Родригес остановил машину перед большими железными воротами.

— Приехали, — объявил он. — Здесь вы сможете в полной безопасности дождаться приговора.

Оказалось, они у ворот федеральной тюрьмы! Полицейский с издёвкой добавил, что после суда «менять отель Исмаилову вряд ли придется», ибо только в этой тюрьме проводятся казни на электрическом стуле.

Раздался щелчок и в салоне машины зажёгся свет — полицейский детектив хотел насладиться видом подавленной жертвы. Ошарашенный взгляд Исмаилова он истолковал по-своему:

— Ну-ну, не отчаивайтесь раньше времени! При хорошем адвокате можно добиться замены казни на парочку пожизненных сроков.

А Игорь был поражён видом сыщика, который стал похож на живую мумию. На голове у Родригеса было что-то вроде шапки-балаклавы только из бинтов, полностью закрывающих голову, лицо и лоб, лишь с отверстиями для глаз, ноздрей и рта.

А полицейский словно забыл о своих ожогах, оплавленном ухе и почти сварившихся носе и губах. Родригес видел перед собой изобличённого преступника, который при виде тюремных ворот, за которыми его ожидает электрический стул, округлил глаза от ужаса.

— Сочувствую вам, господин профессор — прошепелявил оплавленными губами обезображенный калека. По такому случаю Родригес даже облачился в парадную форму. Ведь сегодня был его день! Ради этих минут торжества над хитрым и ловким преступником он и пожертвовал лицом.

Родригес открыл бардачок и извлёк уже знакомый Исмаилову портативный магнитофончик.

— На вашу беду в нашем Штате разрешено принимать к рассмотрению судом магнитофонные записи. Так что напрасно вы откровенничали передо мной там на корабле.

Игорь что-то пробормотал, покорно вылез из машины и позволил себя обшарить. Видя, что клиент ведёт себя тихо и не помышляет о сопротивлении, сержант передумал надевать на него наручники и даже решил сделать широкий жест.

— А хотите, заедем в какой-нибудь ресторанчик? — неожиданно предложил он. — Так сказать последний ужин на свободе. А что? Пожрём и выпьем напоследок.

— К сожалению, у меня завтра важная встреча, потребуется свежая голова — ответил Исмаилов.

С Родригеса в момент сдуло его вальяжное великодушие. С этой минуты ни о каких поблажках с его стороны и речь быть не могло: на запястьях арестованного тотчас защёлкнулись стальные браслеты, после чего Исмаилов был водворён обратно на заднее сиденье автомобиля.

— Ждите, — сухо велел полицейский, и отправился договариваться с охраной тюрьмы о въезде на территорию. Но через десять шагов его нагнал возглас из машины:

— Послушайте, сержант, вы полностью прослушали запись? То есть, я хотел узнать: вы с самого начала её слушали?

Родригес будто не услышал. Лишь возле самой проходной его вдруг словно током шибануло.

— Дерьмо! — рявкнул он и бросился обратно.

Отмотав запись на начало, коп почти сразу наткнулся на фразу, произнесённую Исмаиловым: «Всё что я скажу далее, является самооговором и сделано под принуждением».

— Конечно, Вы можете попытаться отмонтировать запись, — спокойно сказал ему Исмаилов. — Только предупреждаю: мой адвокат мистер Слонг будет настаивать на изъятии исходника для проведения независимой экспертизы. К тому же вы сами говорили, что запись производится не на плёнку, а на очень тонкую металлическую проволоку… Конечно, я не специалист, но по-моему сфальсифицировать такую магнитофонную запись очень сложно.

Игорь видел, как от каждого его слова забинтованная голова-шар сыщика дёргается, словно от ударов, и всё же продолжал избиение:

— Увы на этом магнитофоне нет стирающей головки, поэтому стереть что-то с пленки невозможно. Вам придёться обращаться к специалистам. Но опять же по вашим словам, такая техника имеется лишь у ФБР. А они с подозрением относятся к полицейским, и не упустят возможности разоблачить нечистоплотного копа.

Глаза сержанта в узких щёлках бинтов яростно вспыхнули, но погасли.

— Я и не собираюсь — выдавил он из себя.

Наручники были сняты. Потирая запястья, Игорь признался:

— Я случайно нащупал магнитофон, пока вы находились без сознания.

Родригес уныло кивнул. Он уже понял, что всё произошло после того, как лодку Джеффа перевернула акула, и они много часов провели в воде, пока их не подобрало судно экспедиции Хиггинса.

Игорь не чувствовал зла по отношению к полицейскому, который просто слишком рьяно выполнял свою работу. Он даже протянул ему руку. Родригес пожал её и мрачно спросил:

— Почему же вы сразу не сказали, что обыграли меня?

Исмаилов пожал плечами и простодушно улыбнулся:

— Не хотел портить вам радость. Когда человек так долго и страстно охотится на кого-то, то, по-моему, он заслуживает хотя бы пятнадцати минут счастья.

Глава 119

По приказу штаба стратегических ВВС США в Европе два полка «Летающих крепостей» 8-й воздушной армии, а также две сотни истребителей дальнего сопровождения Р-51 «Мустанг» и Р-47 «Тандерболт» 8-й и 15-й армий были срочно переброшены из Великобритании. На бывшем немецком аэродроме, где в последние месяцы войны базировались немецкие реактивные Мессершмитты, подразделениями из инженерного корпуса в сжатые сроки была приведена в порядок бетонная взлётно-посадочная полоса и отремонтирована вся аэродромная инфраструктура.

Как только всё было готово к приёму тяжёлых бомбардировщиков, первые В-29 стали садиться и заруливать в подготовленные для них бетонные укрытия-капониры.

Впрочем, уже через три часа экипажи были собраны на предполётный брифинг. Навигационный и основной инструктаж были сжаты до двадцати минут. Взволнованным лётчикам зачитали боевой приказ, после чего каждый экипаж получил персональную цель. И все отправились к самолётам.

Командир бомбардировщика «Звезда Чикаго» полковник Рей Парк задумчиво молчал. Пока ехали в аэродромном автобусе он и его парни ни проронили ни слова. Они давно летали вместе и понимали, что предстоит отнюдь не увеселительная прогулка. Скорей всего на всём пути длиною в полторы тысячи километров предстояло прорываться через тысячи вражеских истребителей. Их целью была Москва. И конечно столица СССР должна великолепно охраняться. Впрочем, до неё ещё надо добраться…