Убийца - Олег Бубела

А выходит, что для решающего сражения Фариам может выставить всего двенадцать тысяч бойцов и не больше. Силы союзников все те же, так как среди них особых потерь не наблюдалось, иначе я бы знал. Это три с половиной тысячи гномов и две с лишним тысячи эльфов. Вот и выходит семнадцать тысяч, которые являются сдерживающей силой на границе. Я и мои парни — это козыри, горцев пока считать не будем. После оценки сил света, переходим напрямую к армии мрака, нечисти и вообще плохим парням. Если данные, которыми меня снабдила Альвана, точны, то до недавнего времени у кочевников было тридцать пять тысяч вояк. И это не принимая в расчет тех, кого я с отрядом уже успел уничтожить. Если попытаться учесть все потери, то можно смело списывать три тысячи, в результате чего получается около тридцати двух тысяч степняков, разумеется, весьма приблизительно.

А теперь представим ситуацию: две армии стоят друг против друга и оценивают противника. Кочевников больше, половина конные, с луком упражняются с малых лет, саблей также владеют прилично. Маги — неизвестная величина, поэтому их пока не будем рассматривать и обратимся к нашим. Половина людей новобранцы, конницы мало, ветераны общей картины не делают, единственная опора — Кэльвы, я и ученики мастера Лина, по поводу которых нужно еще уточнить. Гномы — закованные в броню суровые личности, которых стрелами вряд ли достанешь, зато по полной огребешь от их арбалетов еще на подходе. Эльфы — стреляют гораздо лучше и точнее степняков, владеют оружием не хуже, а кое-где и намного лучше, притом энное количество обладает магическими способностями.

И в результате получаем примерно равное соотношение. Кочевники легко могут справиться с людьми, но эльфы и гномы заставят их пожалеть о том, что с ними связались. Если принять во внимание численный перевес один к двум, то так на так и выходит. Нет смысла выводить, сколько кочевников придется на одного эльфа и сколько людей можно дать за одного степняка. В среднем, в результате бойни победителя будет определить сложно, если не принимать во внимание меня и имперских магов, хотя и тут пропорция также соблюдается, потому что обе величины уж очень неизвестные.

Теперь подумаем, нужно ли это Викерну — разумеется, нет! Ему нужно создать хаос в королевстве, а не положить всех степняков в процессе, поэтому такого развития событий он точно не допустит. Он будет обескровливать защиту городов, нападая поочередно. Как показала практика, при невмешательстве моих парней или эльфов с гномами, потери обороняющейся стороны отчего-то становятся значительно выше. И это не считая мирных жителей, которых степняки уничтожили уже многие тысячи. А теперь вернемся-ка к моей идее собрать всех кочевников и прихлопнуть их разом. При текущем раскладе это просто неосуществимо, значит…

Значит, нужно просто перетасовать колоду! Это же элементарно! Если исключить эльфов и гномов, задумка может и удастся. Всего один самоубийственный ход и все может получиться! На протяжении нескольких часов я тщательно обдумывал свою задумку, понимая, что любая трещина в моем плане ставит под удар не только будущее Мардинана, но и вообще все. Все, что я с таким тщанием распланировал, было настолько шатко и ненадежно, что даже я понимал абсурдность этой затеи. Но, несмотря на это, альтернативы я попросту не видел, поэтому решил плясать от того, что есть и молиться Единому, Темноте, да и всем богам, которые существуют в этом мире, чтобы все сложилось удачно.

Спустя пять часов после того, как я покинул окрестности Цитадели, на горизонте показались окрестности города Карнаш. Это действительно был большой город, при этом хорошо укрепленный. Огромный ров и высокие стены говорили о том, что просто так врагам его не взять. Но сам город казался крошечным в сравнении с разбитым перед ним армейским лагерем. Непосредственно у самых стен начинался большой палаточный городок, состоящий из разного типа шатров, среди которых можно было угадать и черные палатки гномов, больше похожие на бараки, и разномастные шатры людей, отличающиеся как по типу, так и по размерам, а также зеленые палатки эльфов, больше похожие на маскировочные сетки, превращающие оккупированную ушастыми поляну в продолжение лесного массива.

Замедлив скорость своей лошади, которая должна была вот-вот отбросить копыта, я стал искать ту главную палатку, где обязан был располагаться король. Ну, действительно, не в городе же он обретается, оторванный от верной армии? Наверняка же блюдет престиж и старается быть как можно ближе к народу, поддерживая свой авторитет. Вертя во все стороны, я ехал к городу, пытаясь высмотреть палатку покрасившее, и довертелся. Спустя несколько сотен шагов моя лошадь, печально всхрапнув рухнула на землю, едва не придавив мне ногу. Отряхнув свои штаны от грязи, я констатировал:

— Приехали!

Сняв с седла мешок с пожитками, я зашагал к ряду палаток, у которых отиралось несколько воинов, как видимо, караульных.

— Эй, парни, не подскажете, как мне короля найти? — поинтересовался я у вояк.

— А зачем тебе? — начал было один из них, но второй вонзил ему в бок локоть и ответил:

— Нужно повернуть направо, пройти четыре сотни шагов и повернуть к городу, спустя еще полсотни шагов будет штабная палатка, — ответил он мне.

Поблагодарив за такой подробный ответ, я отправился в указанном направлении. На ехидный смешок, донесшийся от палаток, я отчего-то не обратил ровным счетом никакого внимания, занятый предположением, где же сейчас находятся мои парни. Машинально считая шаги, я повернул в указанном месте, обходя кусты и гадая, отчего штабная палатка находится так далеко от центра лагеря. Спустя десять шагов я ощутил неприятный запах, который сразу напомнил мне пребывание рядом с развалинами. Недоумевая, я прошел еще двадцать шагов, после чего поскользнулся на чем-то липком и едва сумел удержать равновесие. Оглянувшись вокруг, я выдал фразу на матерном русском, посылая доброжелателей по известному адресу с пожеланиями добраться туда весьма нестандартно. Эти долбанные подсказчики направили меня прямо к выгребной яме, устроенной для всего лагеря. Если бы я сделал еще десятка два шагов, то рухнул бы прямиком в ров, старательно удобряемый местными ассенизаторами.

Матерясь, я выбирался из кустов, вытирая свои сапоги о траву, пытаясь избавиться от понятно чего. Дойдя до места, где можно было вдохнуть полной грудью, я потратил остатки воды, приводя обувь в порядок. Напоследок еще прошелся и очистительным плетением, которое перенял от альтаров, избавляясь от неприятного запаха. Подумав о том, что нужно вернуться, взять этих шутников и утопить в этом самом отхожем месте, я вспомнил, что у меня мало времени, и решил отложить праведную месть до лучших времен.