Любовь как закладная жизни - Ольга Горовая

Глава 25

— Я вчера в ресторан не ходила! — Агния вдруг настолько растерялась от неожиданности этой мысли, что чайник «встал» на плиту с куда большим грохотом, чем она планировала. — И не позвонила Семену Владимировичу, — с огорчением и некоторой долей вины добавила она.

Больше для себя, конечно. Хотя и Вячеслав Г… Вячеслав тоже стоял здесь, в проеме дверей кухни, как-то так методично мял в пальцах сигарету и смотрел на нее из-под бровей.

— И? — Боруцкий с усмешкой вздернул эти самые брови еще выше.

Он пришел на кухню следом за ней, хотя Агния надеялась хоть на пару минут перерыва, чтобы прийти в себя и осмыслить то, что ей теперь надо делать. Только, похоже, никто не собирался оставлять ее одну. Вячеслав недвусмысленно давал понять, что ей не убежать. А Агния не то, чтобы пыталась, она снова стеснялась. И волновалась. И просто не знала, что делать и как. Накормить его завтраком? Или это глупо? Так ей самой есть хотелось, да и он же у нее со вчера и не ужинал. Но ведь Вячеслав не завтракает обычно, это она давно уже поняла. Поговорить? О чем? Она не могла придумать ни единой темы, хотя обычно с этим не было у них проблем, и собственное молчание уже начало давить на нервы, заставляя Агнию дергаться.

Ох, а все так хорошо начиналось с утра. Хотя и сейчас еще утро ведь.

Может просто сказать ему все, как есть? Что ей непонятно и страшно, и она не знает, чего он от нее ждет? Пусть Боруцкий скажет, и Агния будет знать, и все сделает. Или так нельзя?

— Я не особо понял, Бусинка, ты чего кипишуешь-то? Ничего тебе Семен не сделает, — она так задумалась, что не заметила, когда он подошел.

Подняла лицо и растерянно уставилась на Боруцкого.

— Нет, просто… Я и так в этом месяце уже несколько раз прогуляла работу. Нехорошо так, как-то, вышло. И без предупреждения, — Агния прикусила указательный палец, раздумывая над этим.

— А ты могла предупредить, что к тебе в квартиру эти недоумки влезут? — усмешка на лице Вячеслава стала шире. Он отбросил сигарету на стол и притянул ее к себе, взяв за плечи. — Не заморачивайся. В конце концов, я же в курсе, считай, что своего непосредственного начальника ты предупредила, — он легко провел костяшками пальцев по ее щеке.

А Агния только сейчас заметила, что Вячеслав смотрит на нее очень серьезно и внимательно, в отличие от шутливого тона его замечания.

Заметил, что она нервничает?

— И потом, на зарплате это не…

— Вячеслав Генрихович! — она даже зажмурилась от досады. И расстроенно вздохнула, открыв глаза и глянув на его, уже совсем серьезное и непроницаемое выражение лица. — Я же не из-за этого … Вячеслав, — поправилась Агния. — Совсем не из-за денег.

Поддавшись какому-то импульсу, видя, что выражение его лица не меняется, она подняла руки и вцепилась в его ладони. Даже сама не до конца зная, то ли пытаясь показать, что нуждается в нем, то ли испугавшись его расстроить или огорчить и стараясь теперь исправить свой промах. А потом и вовсе махнув мысленно на все рукой, наклонилась и прижалась лицом к его груди, слушая размеренный стук сердца Вячеслава. Он так и ходил в джинсах. Свитер они обнаружили на полу в ванной, мокрым. И сейчас тот висел на батарее. Сама Агния невпопад натянула первую попавшуюся под руку футболку перед тем как ринуться на кухню.

Боруцкий как-то напряженно вздохнул, обхватил ладонью ее затылок, крепче прижав голову Агнии к себе. Второй рукой обнял ее плечи.

— Не сердись, пожалуйста, — тихо прошептала Агния, зачем-то обводя пальцем контуры наколки в виде большого распятия у него на груди. — Я просто… Я не знаю, что делать, и как. И как тебя не разозлить, и что ты ждешь. Я не знаю. Только не надо опять про деньги, пожалуйста, будто я из-за них с тобой время…

Она умолкла. И даже сжалась вся, когда за ее спиной Вячеслав хрустнул пальцами и тихо ругнулся.

— А если тебе надо будет уйти из ресторана? Если я скажу, что ты не можешь там больше работать, ты что делать будешь? Опять лапшу грызть или на стипендию свою жить, малышка? Только бы у меня денег не взять? Блин, я же не просто какой-то человек с улицы тебе!

Кажется, Вячеслав даже обиделся.

Только она выделила совсем другую часть фразы и ошарашенно посмотрела на Боруцкого, подняв голову и попытавшись отступить от него. Ясное дело, Вячеслав не позволил.

— Я не могу больше работать в ресторане? — растерянно переспросила Агния. — Почему? Из-за того, что мы… Что вчера? Из-за этого?

Вячеслав откровенно выругался, крепче притиснув ее к себе.

Как-то оно все не так ему представлялось, по ходу, когда он думал об этом разговоре. И Бусинка вон, уже чего-то себе напридумывала, сто пудов. Хлопает своими глазами и смотрит на него так, будто он ее ударил. Твою ж мать, а! И как с ней говорить, чтоб поняла? Это не Лысому что-то донести, где и объяснять не надо, не обсуждается. И не Федоту, который и сам все поймет.

И курить хотелось до ломоты в пальцах.

Как объяснить его девочке, что ее убить из-за него могут и чтоб она не убежала после этого? И что все ото всех прятать надо.

— Можешь. Пока. Возможно. Бл…!

Он отпустил ее и отошел к окну, дернул форточку, игнорируя потянувший морозом сквозняк. Вытянул сигарету из пачки и щелкнул зажигалкой. Все той же, поломанной, без крышки. Никак руки не доходили отнести ее в ремонт с нервотрепкой последних дней:

— Бусинка, а ты думала о том, что вообще хочешь делать дальше? Не век же ты будешь в ресторане петь, — как-то так тихо, но серьезно, что ли, спросил вдруг Вячеслав, выдохнув дым в форточку, обернулся к малышке.

Она обхватила себя руками, видно до нее холод дошел, и медленно покачала головой, настороженно следя за каждым его жестом.

— Петь…

— Вот, ты ж не у меня в ресторане петь через пять лет собиралась, когда пришла работу просить? Небось, в театре каком, или как это у вас называется, — хмыкнул Вячеслав, еще раз глубоко затянувшись. — В филармонии, о которой Щур чет плел, так?

— А почему я сейчас не могу петь у вас в ресторане? — проигнорировав его вопрос, вскинулась Бусинка.

И опять выкает. А голос уже сел. Елки-палки.

Боров снова коротко затянулся и выкинул окурок. Выдохнул, захлопнул форточку и повернулся к малышке, сев на подоконник.

— Бусинка, я ж, так, на минутку, не елочные игрушки на заводе разрисовываю, — с нажимом проведя ладонью по своим волосам ото лба к затылку, он глянул на нее из-под бровей. — И тех, кому я поперек горла стою — в городе не один, и не два человека. Ты хоть отдаленно представляешь, чего с тобой сделать могут, если кто-то хоть заподозрит, как меня на тебя клинит? Как меня твоей жизнью прижать можно?