Госпожа Шестого Дома - Эуреон Серебряный

Очередная попытка подставить соратника? Ничего удивительного. Сорнтрану не раз приходилось с таким сталкиваться. Правда, лишнее внимание к его персоне было ему крайне неприятно, особенно при таких обстоятельствах. Взгляды всех присутствующих устремились в его сторону, и ему захотелось уползти назад, слиться с тенями, стать невидимым.

Но вместо этого пришлось вежливо поклониться и заговорить:

— Госпожа, Корлак и Илзтзыр первыми напали на меня. Я был вынужден защищаться.

Он приложил некоторое усилие, чтобы, несмотря на дискомфорт, голос звучал ровно и спокойно, а осанка демонстрировала уверенность. Матрона-то слышит мысли — и Илзтзыру вряд ли удастся провести ее, но ведь у остальных такого дара нет. К тому же, здесь присутствуют не только члены их Дома, но и чужаки. А значит, Сорнтран должен говорить и выглядеть достаточно убедительно, чтобы решение матроны не вызвало никаких вопросов.

— Это ложь! — воскликнул Илзтзыр.

Матрона медленно повернулась к нему, смерила взглядом.

— Как твое имя, боец?

— Мое имя — Илзтзыр, госпожа, — низкий поклон. И встал так, чтобы рану на груди было хорошо видно. — Сорнтран лжет, госпожа! Это он напал на меня с Корлаком!

— Почему же, по-твоему, Сорнтран так поступил, Илзтзыр?

— Видимо, затаил обиду после небольшого конфликта, случившегося ранее, госпожа. И решил отомстить, как только появилась возможность.

Илзтзыр говорил настолько уверенно, что даже сам Сорнтран, возможно, поверил бы, если бы речь шла не о нем самом. Что же, хорошо притворяться и умело врать — полезный навык, нередко помогающий добиться своего. Вот только с матроной Инстрой это вряд ли пройдет. А потому Сорнтран особо не беспокоился. Будь вместо нее “обычная” женщина, пришлось бы доказывать свою невиновность, а в случае отсутствия свидетелей его слово было бы против слова другого, равного бойца. Неприятно. Опасно. С большой вероятностью, досталось бы в итоге обоим: если вышестоящим лень разбираться в каком-либо вопросе, наказать могут обе стороны. Так было бы, по крайней мере, в Пятом Доме. Но сейчас — если только голову и мысли Илзтзыра не защищает кто-нибудь вроде покровителя Сорнтрана — волноваться, скорее всего, не за чем.

Правда, присутствие чужаков немного осложняло ситуацию. Наверняка и матрону смущало. В кругу своих она может поступать так, как считает нужным, — аргументировать свои решения ей не нужно. Но при чужих важно сохранить лицо. Как назло, отряд стражей и представители Первого Дома уходить явно не собирались: стояли, будто забыв, зачем пришли на эту площадь, и с большим интересом наблюдали за происходящим, иногда о чем-то перешептываясь. Илзтзыр наверняка думал, что ему это на руку: матрона, скорее всего, не захочет разборок в присутствии чужаков и просто прикажет наказать того, кого обвиняют в нападении на своих. Тем более, что и на Илзтзыре, и на Корлаке есть раны, подтверждающие, что Сорнтран в них стрелял. Как удобно.

Наверняка матрона прекрасно слышала мысли Илзтзыра, о которых Сорнтран мог лишь догадываться. И вряд ли собиралась следовать его сценарию. Немного подумав, она неспешно повернулась к жрицам из своего Дома:

— Вы что-нибудь видели?

— Мы с Умраэ и Миззримой не допустили бы стычек внутри отряда, госпожа, — сказала Ина. — Если бы мы увидели подобное, мы бы их остановили. Но после взрыва мы оказались по разные стороны вон того разлома, и видимость была плохая.

Несколько бойцов также сказали, что ничего не видели. Все они после взрыва были непосредственно рядом со жрицами и потому опасались говорить что-то, что противоречило бы словам женщин. Хотя наверняка многие охотно встали бы на сторону Илзтзыра — Сорнтран в этом ни на мгновение не сомневался.

— Мое слово не будет считаться? — из-за спины вдруг послышался шепот раба-дворфа. — Я ведь все видел.

Сорнтран молча покачал головой. Дворф что, хочет помочь? Неожиданно. Вот только не нужна ему помощь, тем более, от раба.

Лишь спустя несколько мгновений Сорнтрана вдруг его осенило, что дворф-то, похоже, прекрасно понимал их язык. Хотя сам всегда говорил на нижнеобщем.

— Я… я там был, госпожа. Я видел, что произошло, — сказал вдруг один из бойцов.

— Так расскажи нам, — матрона сложила руки на груди. Лицо совершенно непроницаемое.

Сорнтран расправил плечи и приподнял подбородок, чтобы выглядеть по возможности уверенно и не показывать внутреннего дискомфорта. Дворф за спиной зашевелился и засопел. Похоже, он тоже догадывался, что сейчас услышит.

Очередная попытка подставить соратника. Иного и ждать не стоит.

— Сорнтран и правда напал на Корлака и Илзтзыра, госпожа, — сказал боец. Звали его Баллоком. Конфликтов с ним никогда не было, если не считать того, что недавно он не особо хотел выполнять приказ Сорнтрана и ставил под сомнение его право “командовать”. Правда, за рабом-дворфом он в итоге, судя по всему, все же присмотрел.

Услышанное еще больше подогрело интерес присутствующих. Жрицы Первого Дома и офицер стражи даже подошли ближе.

— Вот как? На кого же он напал сначала? — спросила матрона.

— Он подошел к Корлаку и убил его, ударив магическим лучом ему прямо в бок, госпожа, — сказал боец уверенно. — А в Илзтзыра выстрелил издалека. Я был вон в той стороне и все видел.

Илзтзыр согласно закивал. Дворф засопел еще громче. Явно хотел заговорить и с трудом себя сдерживал.

— Молчать, — передал ему Сорнтран мысленно. Не хватало еще, чтобы какой-то раб начал за него заступаться.

В том, что каждый здесь охотно подставит любого из соратников, тем более, Сорнтрана, не было ничего необычного или удивительного. Возмутило Сорнтрана другое…

За кого эти идиоты меня принимают?!

— Некоторые соратники, похоже, не только смеют лгать в присутствии госпожи и уважаемых жриц, но и сомневаются в моих физических и, главное, умственных способностях.

Сорнтран понимал, что правильнее было бы просто настаивать на своем и не говорить ничего лишнего. Но не смог. Попытался подобрать слова достаточно осторожно, чтобы у матроны и жриц — и своих, и чужих — не было очевидных причин упрекнуть его в излишней дерзости, но чтобы и соратники поняли намек:

— Илзтзыр и Баллок пытаются сказать, что из-за старой обиды я мог напасть на боеспособных союзников в непонятной и непредсказуемой