СССР-2061. Том 9 - СССР 2061

Сколько ему тогда было лет? На глаз я бы дал лет пятьдесят. Сейчас же ему уже шел восьмой десяток. А он все еще генсек.

Я прокрутил отрывок еще раз. По голосу и не скажешь, что говорит старик… Стоп, голос… Голос?

На рабочем столе были развернуты фрагменты из нескольких обращений, датируемых разными годами. Вот после двадцатого съезда советов, вот новогоднее два года назад, а вот одно из самых первых – сразу после формирования нового правительства.

Я еще раз прослушал открытые звуковые дорожки. Что странно, в последних обращениях голос Ворховского звучал ровно. Правильно расставленные интонации, паузы, почти отсутствует выразительность. А вот первые выступления были весьма эмоциональны, в голосе чувствовалась энергия.

Прокрутив записи еще раз, я даже смог установить временной промежуток – все выступления нашего генсека, датируемые последним годом, не ранее, были очень похожи по звучанию.

Что это? Диктор? Специальная программа? Голос очень похож, но кого сейчас удивишь имитацией. Кажется, я нашел зацепку. Что-то там нечисто…

В углу монитора возник красный значок в виде звезды, который через секунду раздвинулся в небольшую рамку.

— В эфире «Вести», информационная всесоюзная программа, — на экране прокрутилась знакомая заставка, следом появилась студия и молодая дикторша в строгом костюме. — Главные новости часа. Космический грузовой корабль «Буран-М2» успешно состыковался со станцией «Мир-3» на орбите Марса. Напоминаем, что грузовик стартовал две недели назад с космодрома «Байконур». «Буран-М2» направляется ко второму научному поселению на Марсе. Грузовик доставит туда более восьмидесяти тонн полезного груза, в том числе продукты, кислород, лабораторное оборудование, запчасти… В правом углу монитора мигнул значок всесоюзной интернет-сети «В Союзе».

«Через пять минут совещание. Быть всем. Дело важное», — гласило сообщение от главного редактора, оставленное в редакционной ячейке.

Переключив рабочий терминал в режим сна, я направился на совещание. Для этого пришлось преодолеть всю редакцию из конца в конец – при «новом» Союзе наша «Правда» получила новую жизнь, вновь стала одной из передовых новостных газет советских людей. Ну и мы держали марку, как могли. Поэтому и коллектив разросся, и здание новое отстроили.

Через пять минут я, преодолев бесконечные дерби редакции, наконец добрался до кабинета главного редактора, где собрались ведущие редакторы рубрик. Совещание уже началось – шеф показывал на стене какой-то график.

— А, Дмитрий, заходи, — отвлекся главред и кивнул мне. — Тебя одного ждем. Чем нас рубрика «Политический обозреватель» порадует?

— Да есть тут у меня кое-что на примете, — я приземлился в свободное кресло за длинным столом. — Но об этом позже.

— Ладно, потом поговорим. А теперь, для чего я вас собрал, — шеф отключил проектор и наклонился к столу. — Ни для кого не секрет, что Ворховский уже не в том возрасте, чтобы управлять страной. Из Кремля пришли сведения, что вскоре будут выборы нового генсека. Ворховский желает оставить пост. Пока эти данные не проверены, наш осведомитель не может ручаться за достоверность. Но раз такие слухи пошли, мы должны проверить. Дмитрий?

— Да? — пожалуй, лучшей возможности для меня представиться и не могло. — Что я должен делать?

— Наш осведомитель рассказал, что завтра с нами свяжутся. Ворховский хочет дать интервью о своем уходе. Итоги подвести, еще там что-то… В общем, на месте разберешься. Как только мне просигналят, я дам отмашку. Вопросы?

— Нет вопросов, — мысли вихрем пронеслись в голове. Разве мог я предположить, что, едва обнаружив подозрительные мелочи, я смогу проверить их, так сказать, «на месте».

— Тогда продолжаем…

Шеф раздал еще несколько важных заданий ведущим редакторам, что были связаны, в том числе, и с вероятной отставкой Ворховского. Но я даже не слышал подробностей. Чем больше я думал о завтрашней встрече с генсеком, тем более странными мне казались записи посланий. В какой-то момент, пока я шел на совещание, в голове мелькнула мысль – что, если Ворховский умер? Но, узнав, что генеральный секретарь желает лично встретиться с прессой и дать интервью, прогнал все сомнения на этот счет. Завтра все прояснится.

***

Дома я ходил из угла в угол, пытался отвлечься и составить список вопросов, или хотя бы прикинуть список тем, по которым генсек пожелает интервью давать. Но один вопрос так и не давал мне покой. Почему последний год на всех аудиозаписях голос Ворховского похож на голос робота? В крайнем случае, на диктора с отличным чтением. Почему? Для чего это было нужно? Ответит ли мне Ворховский на этот вопрос?

Даже рюмка «Арарата» не помогла заснуть. В три ночи я вышел на балкон, закурил. Решил ведь было бросать, сейчас курящие люди считались чем-то странным. Отец рассказывал, что в его молодость отношение к курению было противоположным – курить было модно, а среди подростков – круто, ведь они, дымя папиросой, считали себя похожими на взрослых. И кто бы им объяснил, что не сигарета делает человека взрослым?

А, черт с ним, с куревом – непотушенная сигарета полетела вниз с пятого этажа. Небольшая вспышка на газоне – и никакого мусора. Как же изменился наш мир. Отец много рассказывал мне про ту Россию, а со слов деда и про тот, «старый» Союз. Россию я, к сожалению, помню плохо – когда коммунисты вновь пришли к власти, мне было всего семь.

Вокруг лишь типовая застройка, за которую часто ругали «старый» Союз. И претензии были учтены. Теперь это были аккуратные кирпичные пятиэтажки с просторными квартирами и подземными гаражами, новые детские сады и площадки, школы. Взять хотя бы те устройства на газонах, превращающих мусор в легкий пепел. По крайней мере, забота о людях.

Опять меня понесло не туда. Когда Ворховский показывался на людях последний раз? А ведь давно. Месяцев семь назад, если не больше. Новости из Кремля приходят постоянно, но ничего такого, за что можно было бы зацепиться. Политика, в основном. На людях сейчас внимание особо не акцентируют, ведь новые «культы личности» никому не нужны.

Так, стоп. Что мы вообще знаем о Ворховском? Есть жена, двое уже давно взрослых детей, внуки, вроде даже правнуки. Например, Сергей Леонидович, сын генсека, один из ведущих компьютерных технологов, постоянно фигурирует в новостях. То презентует новый суперкомпьютер для какого-либо НИИ, то демонстрирует новейший автоматический космический челнок с теми же компьютерами. Анна Леонидовна, любимая дочь. Известнейший психолог, доктор психологических наук, автор множества научных работ. Это может быть связано? А черт его знает….

Стоп, снова. Что я мучаюсь? На столе же есть терминал с выходом во всесоюзную сеть. Там должно быть полно информации.

В ту ночь уснуть так и не удалось. Да не особо и хотелось. Важнее было разгадать загадку. Правда, иногда я думал, что сам раздул из нелепых подозрений слона. Однако некоторая информация в сети подтвердила мои догадки, пусть и косвенно.

Но догадки мне сейчас ничего не дадут. Сегодня все будет известно. Точно.

Шеф позвонил ровно в час дня. Меня должны встретить у Мавзолея и проводить прямо к генсеку.

Сказать, что я волновался перед этой встречей с генсеком – не сказать ничего. Старая пепельница была забита измятыми и рваными, но так и не раскуренными сигаретами.

В очередной раз я попытался собрать мысли вместе. Спокойно. Спокойно. Что бы я сегодня не узнал… А, черт, опять не так себя успокаиваю. Лишь контрольная рюмка помогла немного собраться.

Когда самые знаменитые часы Советского Союза показывали без пяти три, я уже топтался у Мавзолея. Через минуту подъехала черная «Чайка-18», впереди – двое мужчин в штатском, сотрудники службы безопасности. Задняя дверь остановившегося автомобиля открылась, оттуда вылез еще один в гражданской одежде.

— Дмитрий Драгов? Покажите удостоверение, — просканировал он мою карточку представителя СМИ и редактора «Правды». — В машину, — коротко сказал мужчина, вернув удостоверение, после чего сел в машину следом за мной. Автомобиль медленно тронулся, направившись к воротам Кремля.

— Порядок? — спросил пассажир впереди.

— Все чисто, — ответил сидящий рядом со мной.

— Сергей. Это будет не совсем обычное интервью.

— Уже понял, — спокойно ответил я. Сев в машину, я словно оставил все волнения и сомнения там, у Мавзолея.

Машина тем временем миновала ворота и въехала во внутренний двор. Сотрудники службы безопасности хранили молчание. Спустя пару минут, в таком же молчании, меня проводили в одно из административных зданий, запутанным маршрутом повели по каким-то коридорам.

«Безопасники» не собирались ничего объяснять, а я просто не решался спросить.

Пройдя еще несколько мрачных коридоров, мы подошли к заранее приготовленному лифту. Толстые бронированные двери шахты медленно сомкнулись, и лифт, резко ускорившись, заскользил вниз. Полуминутный спуск – и мы вышли из кабины. Метрах в десяти впереди были еще более внушительные двери – скорее всего, это был один из правительственных бункеров на случай ядерной войны. Тяжелый гермозатвор был открыт.