Антология фантастических рассказов - Пол Андерсон

Когда Мэт остановился на одной из улиц Клинтона, он почувствовал себя немного лучше, по крайней мере морально. По пути он умылся в маленьком ручейке у дороги, побрился и переоделся. Но он был совершенно измотан голодом и недосыпанием. Лучше это, мрачно подумал Мэт, чем Эби. Какое-то время он сумеет продержаться. Что касается появления в машине его вещей, то у Мэта на этот счет было несколько объяснений. Наиболее приятное из них заключалось в том, что Эби изменила свои намерения; она ждала, что он попытается удрать, и облегчила ему эту попытку. Мэт подумал, что в душе Эби была добросердечным ребенком. Слабость этого объяснения заключалась в том, что Мэт не верил в него.

Он пожал плечами. Перед ним сейчас стояли более неотложные задачи. Бензин на исходе, и ему необходимо что-нибудь поесть. Надо разменять один из аккредитивов.

Войдя в банк. Мэт направился прямо к окошечку кассира. Он подписал аккредитив и передал его кассиру, маленькому худому человечку с лысой головой и соломенными усиками. Кассир сравнил подписи и повернулся к боковой полочке, где у него аккуратными стопками были сложены денежные купюры. Он отсчитал четыре двадцатки, десятку, пятерку и пять бумажек по одному доллару.

— Пожалуйста, сэр, — вежливо сказал он.

А Мэт в это время в ужасе глядел на пачки двадцатидолларовых ассигнаций, медленно поднимающиеся в воздух за спиной у кассира.

— Что с вами, сэр, — беспокойно спросил кассир, — вам нехорошо?

Мэт машинально кивнул и затем, оторвав глаза от зрелища летающих денег, отрицательно помотал головой.

— Нет, — запнулся он, — со мной все в порядке. — Он быстро сделал шаг назад от окошечка.

— Вы уверены в этом? Вы ужасно выглядите!

С ужасом Мэт почувствовал, как что-то копошится в правом кармане его пиджака. Он сунул руку в карман, там лежала пачка двадцатидолларовых ассигнаций. Мэт быстро подошел к окошечку кассира. Тот высунулся ему навстречу.

— Мне кажется, вы уронили вот это, — сказал Мэт, вынимая пачку денег из кармана.

Кассир быстро взглянул на полку с деньгами и снова на пачку.

— Не могу понять, каким образом… Но все равно, благодарю вас. Это самая забавная…

Мэт протянул деньги через окошечко.

— Совершенно верно, — поспешил согласиться Мэт и поднял руку, но выпущенная пачка денег поднялась вместе с ней, словно приклеилась к ладони. — Извините меня, — тихо сказал Мэт, — я не могу избавиться от этих денег. — Он отчаянно потряс рукой, но пачка даже не пошелохнулась.

— Весьма забавно, — сказал кассир, однако он уже не улыбался. Кассир просунул руку сквозь прутья и схватил пачку за уголок.

— Вы можете теперь отпустить ее, — сказал он, — ну, отпускайте же!

Мэт потянул руку к себе.

— Не могу, — сказал он, тяжело дыша.

Кассир и Мэт изо всех сил тянули в разные стороны.

— Мне некогда играть здесь с вами, — пыхтел кассир, — отпустите деньги.

— Мне не нужны они, — лихорадочно заговорил Мэт, — но я не могу от них избавиться. Вот смотрите.

Он широко растопырил пальцы. Кассир ухватился за пачку обеими руками и уперся ногой в перегородку.

— Отпустите деньги! — заорал он.

Внезапно Мэт почувствовал, что его рука пуста, а кассир исчез на дне своей клетушки.

Мэт бросился к двери. Откуда-то издалека ему послышалось звяканье маленьких серебряных колокольчиков.

Когда он выезжал из Клинтона, у него не оставалось никаких сомнений: Эби преследовала его.

Полумертвый от усталости, умирающий от жажды и голода, Мэт подъезжал к северной окраине Канзас-Сити. Он проехал через город, не останавливаясь, и, наконец, увидел вдали красные черепичные крыши и белые башенки университета.

Здесь была крепость науки, цитадель знания, передовой бастион борьбы с темными силами невежества и предрассудков. Здесь, в академической атмосфере логики и размышлений, сможет он стряхнуть мрачные чары, парализовавшие его волю. Здесь он сможет мыслить яснее, действовать решительнее и избавиться, наконец, от демона мщения, мчащегося по его пятам. Здесь он найдет помощь.

Он проехал по Массачусетс-стрит и остановился. Голода он почти не чувствовал, но жажда не давала ему покоя. Где-то по дороге — он никак не мог вспомнить где — он пытался поесть, но куски исчезали у него изо рта.

Неужели этому не будет конца? — подумал он. Неужели нет никакого выхода? Конечно, есть. Из всякого положения есть выход.

Мэт подошел к ресторану. Он должен сначала утолить голод и жажду, а там будь что будет. Мэт сел за ближайший столик.

— Суп, — пробормотал он подошедшей официантке, — суп и молоко. — Он даже не поднял голову, чтобы посмотреть на нее.

— Хорошо, сэр, — сказала она. Ее голос показался ему знакомым, но в конце концов все молодые голоса похожи друг на друга. Когда-то он обедал здесь.

Медленно поднес он к губам стакан с водой. Прохладные волны захлестнули его. Мэт благодарно закрыл глаза.

— Вам лучше, мистер Райт? — спросила официантка.

Мэт поднял глаза и поперхнулся. Перед ним стояла Эби. Мэт вскрикнул. Студенты начали оборачиваться. Он дико огляделся вокруг. Все девушки были как две капли воды похожи на Эби. Мэт вскочил, чуть не опрокинув стол, и бросился к выходу. Перед самой дверью он остановился как вкопанный. Через стекло на него смотрела высокая бородатая фигура. Мэт повернулся и побежал через зал к черному ходу. Промчавшись мимо удивленного повара. Мэт выскочил на улицу и побежал, прихрамывая, вдоль темной аллеи. В конце аллеи уличный фонарь стоял как оазис света. Мэт, задыхаясь, мчался к нему что было сил. Внезапно он остановился. В конце аллеи на земле лежала длинная тень. У тени были могучие плечи, и под подбородком что-то болталось. Мэт повернулся и побежал назад, чувствуя, что сердце вот-вот выскочит у него из груди. Его мозг работал, как машина, у которой сломался регулятор. Из-за кустов выступила тень. Мэт снова остановился. Тень подошла ближе, возвышаясь над его головой. Мэт сжался, не в силах сдвинуться с места. Две длинные руки протянулись к нему. Мэт вздрогнул и приготовился встретить свой конец. Руки обняли его и притянули ближе.

— Сынок, сынок, — услышал он тихий голос Дженкинса, — ты первый знакомый, которого я увидел за весь день.

Сердце Мэта снова начало биться… Он высвободил свое лицо из спутанной бороды Дженкинса.

— Никак не могу понять, что творится со мной эти дни, — говорил Дженкинс, печально качая головой, — но у меня такое мнение, что все это дело рук Эб. Как раз когда драка была в самом разгаре, все вдруг исчезло, и я очутился здесь. Где я нахожусь, сынок?