Ненавижу магов (СИ) - Власова Мария Игоревна

– Почему ты так глупа? – спрашиваю у нее резко, толкая в плечо. – Почему не видишь дальше своего носа?

Вижу её желание дать сдачи, но в последний момент останавливается, лишь сверкая в ответ своими глазами.

– Это все, в том числе и свадьба, не просто для того, чтобы выманить ее, Иза. Если правильно разыграть карты, я не только избавлюсь от нее раз и навсегда, но и дам шанс выжить многим людям. Ты понимаешь? Я спасаю вас!

– Не обманывайся, сестра, ты спасаешь себя, – произносит она, убирая мою руку от себя.

Мы смотрим друг другу в глаза, я первая отвожу взгляд и отступаю назад, давая понять, что ей пора идти.

– Если тот принц важен тебе, спаси его, пока ещё не поздно, если нет – то не обращай на мои слова внимания.

– Кнопа, где ты? – слышу за ширмой голос отца, слегка выпившего. – Он уже здесь, тебе пора начинать обряд.

– Сейчас, – кричу отцу, поворачиваясь к ширме, чтобы привязать к юбке под платьем сумку с зельями.

– Почему ты сказала, что в воду никто прыгать не будет? – задает странный вопрос некромантка.

– Я слишком хорошо знаю Вальтера, – отвечаю с грустной улыбкой, – он все делает по-своему.

– Он любит тебя? – удивляет меня снова сестра.

Поворачиваюсь, чтобы посмотреть на нее, но она усердно делает вид, что думает о чём-то другом.

– Боюсь, в его сердце всего лишь одна женщина, и это не я, – все так же улыбаюсь, словно не чувствую ничего.

– А кто? – уж с больно нездоровым интересом любопытствует обычно равнодушная Иза.

– Он называет ее Милой, – оборачиваюсь на ширму, хорошо понимая, что давно пора идти.

– Милой? – слышу в голосе сестры искреннее удивление и, забыв обо всем на свете, подбегаю к ней, усердно пряча ликование.

Повелась или нет? Может, хоть немного прояснит ситуацию.

– Да, его бывшая невеста, ты знаешь ее?

Сестра нервничает, отворачивается на мгновение, чтобы криво улыбнуться, а затем смотрит на меня со снисхождением.

– Уж поверь мне, Клопа, этот ублюдок ее никогда не любил, – заявляет она.

– С чего ты взяла? – вместо того чтобы слушать ее, ловлю на слове. – Откуда ты можешь это знать, сестренка? Откуда ты знаешь ее?

Некромантка молчит, смотря на меня своим фирменным взглядом. Вероятно, она не понимает, что у меня нет времени с ней играться. Поднимаю руку, щелкаю пальцами, позволяя вспыхнуть родовому огню.

– Отвечай, – угрожаю, – а то никакая иллюзия тебе не поможет.

– А тебе не больно? – неожиданно спрашивает сестрица, чем несколько сбивает меня с мысли.

Она смотрит на мою руку с легким недоверием, особенно на огонь на кончиках пальцев. Почему мне должно быть больно? Нет, спина все ещё болит, но сестра спрашивает не о ней.

– Ты так легко это делаешь, словно твоя аллергия прошла, а это ведь родовой огонь, магия в чистом виде. Тебя должно выворачивать наизнанку в разы сильнее, чем от моих заклинаний.

– Не меняй тему, – затыкаю ее, резко опуская руку и даже пряча ее за спину. – Кто такая эта Мила?

– Да какая разница? Она давно уже мертва, твой ненаглядный муженек убил ее.

– Откуда ты это знаешь? Что ты скрываешь? Мила – это Провидица?

– Провидица? – смеется Иза. – Откуда ты взяла этот бред? Мила мертва!

– Тогда почему Провидица выглядит, как она?

– Не будь глупой, это всего лишь иллюзия, иначе почему все эти годы она никак не менялась внешне?

– То есть Провидица действительно не Мила? Тогда зачем ей притворяться ею?

– Она не притворяется, – зло вздыхает Иза, – а наказывает так.

– В смысле? – слегка растерянно отшатываюсь назад. – Кого она наказывает?

– Меня, маму… да какая разница? Это только личина умершего человека, ширма, что скрывает ее настоящие уродства.

Сестра молча протягивает руку к лицу, но так и не касается его. Внешне нормальное лицо тоже всего лишь иллюзия, раны после встречи с ведьмой так и не зажили до конца.

– Я не понимаю, какое отношение ты и мама имеете к Миле?

– Клопа! – зовет за занавеской Ирланда. – Сколько тебя можно ждать?

– Это хорошо, что не понимаешь, иногда люди чуть больше, чем плохие герои в твоей истории, – улыбается сестра, первой выходя за ширму и оставляя меня одну.

Прикрываю глаза, считаю удары своего сердца долгие секунды и, наконец, выхожу к остальным.

– Клопа, да ты, оказывается, красавица! – выкрикивает кто-то в толпе женщин.

На кухне уместились не все из деревни, только самые близкие. Здесь все сестры, мама и соседские женщины. Сестренки обступили меня, смеясь и комментируя моё платье, делая комплименты и поздравляя со свадьбой. Я не приказывала им это делать, они сами захотели поиграть в нормальную семью, а то перед соседями стыдно.

Последней ко мне подошла мама. Помню, как Инге на ее свадьбе она сказала длинное напутствие, хвалила ее и говорила, как сильно ей благодарна за помощь. Вряд ли я заслуживаю таких же слов, но можно было хотя бы не молчать. Заставить ее, приказать? Даже имея власть над ней, я не могу заставить себя приказать ей меня любить. Я все ещё та маленькая девочка, которая старалась заслужить любовь собственной матери. Однако это последний раз, когда мне действительно нужна ее материнская поддержка и любовь. Делаю к ней шаг и без слов обнимаю крепко в последний раз. Не разжимаю объятия, не обращаю внимания на возможные протесты.

– Спасибо, что дала мне жизнь, – шепчу ей на ухо и лишь после этого отстраняюсь.

Мама не сопротивлялась, скорее всего, просто не ожидала такой вольности от меня. Ее выцветшие глаза блестят так, словно она сейчас заплачет, губы крепко сжаты, отчего морщины на старческом лице видны ещё больше. Отворачиваюсь от нее и по очереди обнимаю каждую сестру, благодарю их шепотом на ухо, в последнюю очередь подхожу к Изе.

– Я не хочу с тобой обниматься, – отмечает она таким тоном, будто ей даже мысль об этом противна.

– Хорошо, – легко соглашаюсь с ней. – Тогда просто береги себя, и спасибо, что всегда замечала меня.

– Такое впечатление, что ты прощаешься, – комментирует мои слова с улыбкой, но та тает, когда я молча обхожу ее, чтобы выйти в ту часть палатки, где и будет происходить свадьба.

*** – Горько! Горько! ГОРЬКО!!! – кричит пьяная толпа, не подозревая, что с каждым глотком домашней самогонки, вина или обычного компота, употребляет все больше отравы.

Как зельеварку меня все больше тянет проверить, действует ли разбавленное зелье подчинения на всех так же, как и на сестер? Вот только под пристальным взглядом Вальтера и родителей не могу сказать и слова.

С каждым мгновением все больше кажется, что я в ловушке их взглядов, что вижу их везде, вплоть до отражения в своей пустой тарелке.

Вальтер поднимает меня снова на ноги, я не могу толком стоять. Поцелуй, если его так можно назвать, длится не дольше секунды, затем он что-то спрашивает, но я не расслышала и переспрашивать не хочу. Мои ноги подгибаются, и он милостиво позволяет мне сесть. Такое чувство, что земля хочет принять меня в свои объятия, сил вообще нет. Губы пересохли и болят, я не выпила ни глотка, не съела ни кусочка, но этого никто не заметил ни родители, ни гости, на Вальтера. Он кстати тоже не ест, лишь изредка пьет, что слегка настораживает. Догадался? От этой мысли скручивает все внутри. Объявляют первый танец молодоженов, и я еле сдерживаю стон. Маг мог бы и лучше спрятать ликование во взгляде, ему весь вечер хотелось со мной поговорить, и теперь появилась такая прекрасная возможность.

От него пахнет алкоголем и моей старой кроватью с матрасом из сена. Мне сложно сдержать себя, сложно не рассказать ему все, как есть, весь план, всю правду. Язык, ведомый сердцем, почти развязался, я уже забыла, что не должна так поступать. Не должна давать слабину и любить его, но люблю. Сердце болит, от собственного бессилия хочется кричать, но я молчу, крепко сжав зубы. На мгновение прикрываю веки, даю себе слабину, позволяю на краткий миг поверить, что это не фарс, а наша настоящая свадьба, но самообман не даёт почувствовать себя счастливой. Он и наше общее будущее – мечта, с самого начала обреченная на провал. Сердце болит не так, как спина, но я чувствую его. От этой боли хочется кричать во все горло, что я и делаю каждое мгновение близости с ним. От прикосновений жжет кожу, словно мы снова наедине, принадлежим только друг другу, словно жуткой правды, что он просто использует меня, нет.